Антону отчего-то запал в душу музей Франца Кафки, по которому он бродил с весьма задумчивым видом, заложив руки за спину, и, конечно же, стена Джона Леннона – этакий символ мира и свободы. А еще – дом Фауста, о котором ходили мистические слухи. Согласно легенде, в этом доме жил Иоганн Фауст и даже оставил свою подпись. Кроме того, здесь жили звездочеты, маги и прочие непонятные личности, так или иначе творившие чудеса.
Для посещения дом Фауста был закрыт, мы смогли увидеть его лишь снаружи, и честно говоря, после всех прочитанных про него ужасов мне стало не по себе, зато Антону все было нипочем. Он с интересом осматривал старинное здание в ренессансном стиле, находящееся на углу Карловой площади, делал снимки на фотоаппарат и, как я поняла – вдохновился, ибо весь вечер потом писал что-то в обычном блокноте, никого не слыша и ничего больше не видя. Сожалел только, что не взял с собой гитару.
А потом через пару месяцев у группы «На краю» появилась новая песня с незамысловатым названием «Мой Фауст».
Не зря говорили, что Прага – романтичный город, волшебный и таинственный. В нем все было прекрасно.
Ночью и вечером мы с Антоном оставались наедине, почти не смыкали глаз, наслаждаясь друг другом. Не помню день, в который бы мы выспались, но сон отошел далеко на второй план.
Мой День рождения мы справили вдвоем, сидя за столиком в тихом ресторанчике в центре Праги, окна которого выходили на искрящуюся рождественскими огнями улицу. Я просила не делать мне подарков – столь впечатляющего путешествия хватило мне за глаза, но Антон все же поставил передо мной маленькую бархатную коробочку, в которой лежали серьги. Изящные, даже хрупкие, серебряные, но с переливающимися под светом камнями.
– Я боюсь спросить, сколько они стоят, – сказала я, глядя на это чудо.
Но Антон так сердито посмотрел на меня, что я вынуждена была замолчать. Он заставил меня примерить подарок, и я весь вечер была в новых серьгах, счастливая – не из-за подарка, а из-за возможности быть рядом с тем, кто стал мне так близок и дорог.
Впрочем, день рождения прошел не без недоразумений.
* * *
В номере было темно – его озарял лишь свет открытого ноутбука, и пахло Катиными духами. За окном падал снег – большими хлопьями ложился на пражские мостовые и красно-оранжевые крыши домов. На улице было тепло, а потому город наводнили толпы туристов. Катя и Антон совсем недавно вернулись в гостиницу. Оба – умиротворенные и пьяные друг от друга. Сегодня у нее был день рождения, и Антон пообещал девушке, что она может делать с ним все, что угодно. В разумных пределах, разумеется. И не бить, а то у него рефлекс – мало ли… Он, конечно, пошутил, зато Катя стала возмущаться:
– Ты что, ударишь меня? – говорила она с коварной улыбочкой.
– Рефлекс, – повторил односложно Антон, подходя к ней сзади и складывая руки на талии. – Ты меня ударишь, а мне придется…
Он замолчал. И Катя тотчас поймала наживку – повернулась к нему лицом и поинтересовалась с любопытством:
– Что – придется?
Вместо ответа парень толкнул ее вперед, заставляя упасть на большую мягкую двуспальную кровать. И сам оказался сверху, опираясь кулаками о матрас около ее головы. Катя слишком поздно поняла его замысел, но сказать ничего не успела – он закрыл ей рот поцелуем. Они оба ничего не говорили – слишком были заняты друг другом, и только в самом конце Антон прошептал ей на ухо:
– С днем рождения, любимая.
И она лишь благодарно взглянула в его глаза, обнимая за шею. Возможно, она что-то сказала, но он не слышал ничего, кроме ее дыхания.
За окном все так же падал снег, и они тоже падали – в бесконечную пропасть собственных чувств.
Катя ушла в душ, а Антон лежал поперек кровати, широко раскинув руки и глядя в высокий потолок, словно в небо. Он негромко что-то напевал – с трудом еще складывающиеся слова будущей песни, которая вдруг пришла в его голову, и парень пытался поймать эту песню, уловить ее мелодию и понять, почему перед мысленным взором он видит взмах крыльев.
От собственных мыслей Антона отвлек звук входящего сообщения в открытом ноутбуке, который принадлежал Кате. Молодой человек машинально глянул в экран – ноутбук стоял на прикроватной тумбочке – подзаряжался, и напрягся. Кате писал тот фотограф, с которым ему однажды довелось поговорить. Как его звали? Макс? Максим?
Антон приподнялся на локтях, всматриваясь в экран.
«С днем рождения, милая Катерина! – писал Катин бывший. – Ты заслуживаешь счастья…»
Дальше прочитать Антон не смог – для этого нужно было открыть сообщение, а лезть в переписку своей девушки он считал лишним. И не хотел бы, чтобы подобные вещи делала Катя. Она, к его радости, это понимала – в отличие от той же Алины, которая требовала все пароли, считая, что у них не должно быть друг от друга секретов.
Антон лег на кровать, но не успел расслабиться, как вновь поднялся – раздался звук еще одного входящего сообщения. Он подумал, что это вновь написывает назойливый фотограф, но оказалось, сообщение пришло от Кирилла – тоже поздравительное.
Антон тотчас понял, что за Кирилл – Кезон, мать его, из «Лордов».
Его он недолюбливал. Давно и прочно, хотя не мог не согласиться с тем, что человеком Кезон был талантливым, хоть и своенравным ублюдком. Его общение с Катей Антона напрягало, но он ей верил. Знал, что его девочка не оставит и не уйдет следом за Кириллом – слишком она правильная, слишком верная. И слишком любит его. Любит с той же силой, что и он сам. Изредка это чувство Антона пугало – слишком давящим оно бывало в те дни, когда они с Катей были не вместе, а на расстоянии. После ярких, но болезненных отношений с Алиной он не хотел быть зависимым ни от кого и не хотел, чтобы от него так сильно кто-то зависел, но ничего поделать не мог. Катя стала для него особенным человеком.
Его человеком.
И отдавать ее кому бы то ни было Антон не собирался.
Не получив ответа от Кати в социальных сетях, Кезон принялся написывать и названивать ей на телефон, что Тропинина резко и почти мгновенно разозлило. Какого черта Кезону нужно? Какого он названивает?
Кирилл был человеком настойчивым. После телефона он переключился на скайп. Антон, не выдержав, сел напротив ноутбука и принял видеозвонок, собираясь тихо и размеренно объяснить идиоту, что Катя – в душе. И намекнуть быть в эти дни менее настойчивым.
В эти дни – Катя безраздельно его.
– О, – обрадовался Кезон, узрев вместо девушки высокого сероглазого и крайне недовольного парня. – Ты – Катин бойфренд? А я хотел поздравить Катю перед тем, как начнется концерт в Мюнхене. Потом буду сильно занят и не успею.
Кезон сидел на красном мягком диване, а его ноутбук стоял на журнальном столике. В руках он держал пакетик с чипсами. Лицо у него было веселое. В карих глазах сияла… насмешка?
– Передам поздравления, – сухо отозвался Антон.
