В его голосе звучал глубоко скрытый страх. Он боялся, что на него повесят убийство или у него была более веская причина для волнения?
– Разве вы в тот день были не на работе?
– Я отпросился. У меня жутко разболелся зуб. До обеда я лежал дома, а потом поехал к своему стоматологу. Он может подтвердить.
– Лучше бы вы с утра к нему поехали, – искренне сказала Астра.
– С утра к нему уже не было записи. Я принял обезболивающее, пообедал и поехал лечить зуб.
– Вы живете один?
– Из-за этого у меня теперь будут неприятности? – разозлился Провоторов. – Меня обвинят в убийстве женщины, на которой я собирался жениться? На каких основаниях?
– Вы сделали Нелли предложение?
– Сделал… она приняла его, но мы решили не торопиться. Мы оба не молоды, а в этом возрасте люди становятся осторожнее.
– Кто из вас передумал?
– Она, – честно признался Олег. – Ей пришелся не по душе мой образ жизни. У меня, видите ли, были женщины, и я могу много выпить. Но я же холостяк, в конце концов! Монашеских обетов не давал. Что касается спиртного, то я не алкоголик. Могу вовремя остановиться.
«Но это становится все труднее, – отметила про себя Астра. – Нелегко отказаться от холостяцких привычек!»
– Еще Нелли постоянно пилила меня из-за курения. Она правильно поступила, что отказала мне. Мы не подходим друг другу.
– Она приглашала вас к себе домой?
– Много раз. Вы про мои отпечатки пальцев? Они наверняка найдутся в ее квартире. Уже нашлись. Мне не было нужды надевать перчатки, я ведь не преступник!
– Спустя год с лишком в квартире Нелли все еще оставались ваши отпечатки? Там что, ни разу уборки не делалось?
– О, господи! Были уборки, вы же понимаете. Нелли весьма… чистоплотная особа. Была… Она еще и ремонт затеяла, перестилала полы, переклеивала обои, потолки белила. Об этом знал весь отдел.
– Ремонт? Боюсь, ваши дела совсем плохи…
Провоторов вскочил, сделал круг по холлу и встал перед Астрой, так, что ей пришлось задрать голову.
– Ну, заходил я к ней… недавно.
– Когда?
Он махнул рукой и сел. На его скулах играли желваки.
– Дней десять назад. Приходил в гости. Как друг! Что в этом такого? Мы коллеги, работаем вместе… Я хотел поговорить с ней, сказать, что бросаю пить… В общем, надеялся на примирение и… возобновление отношений. Но она приняла это в штыки, отказала наотрез.
– И вы пришли в бешенство… Она ведь отвергла вас, смертельно оскорбила отказом! В вас взыграла жажда мести. Вы потеряли самообладание и убили ее?
– Чушь… Да, это был удар по самолюбию, но и только. Любви я к ней не испытывал… как и она ко мне. Мы симпатизировали друг другу и собирались вступить в брак по расчету. Куда ей было тянуть с замужеством? Мне тоже надоело ходить в холостяках… Я пытался уговорить ее, давал разные обещания. Бесполезно! Уперлась, и ни в какую. Я вышел от нее раздраженным, недовольным собой, возмущенным ее резкостью, жесткой отповедью. Собственно, этого следовало ожидать. У Нелли совсем не женский характер. Но в общем, она была права. Разбитый сосуд не склеишь!
– Она позволяла вам курить в ее гостиной?
Он оторопело уставился на Астру.
– Да, когда она еще была увлечена мной… А что?
– Куда вы сбрасывали пепел?
– Пепел? А… в пепельницу, конечно. Я воспитанный человек. – Его брови вдруг подпрыгнули, подбородок задрожал. – Вот вы о чем! Пепельница! Я отлично осведомлен, каким предметом Нелли ударили по голове… Помню эту пепельницу. Между прочим… ужасная, грубая вещь… совершенно не во вкусе Нелли. Тяжелая, с острыми краями… из зеленого мрамора…
Провоторов осекся и медленно покрылся бледностью. При его глазах с красными веками и иссиня-черных волосах, он сразу стал похожим на вампира.
«Отвратительный тип, – подумала Астра. – И как он может нравиться женщинам? И ведь не одной сердце разбил, ловелас этакий!»
– Вы тоже… намекаете, что я…
Его голос сел от негодования, лицо вытянулось.
– Я не намекаю, а задаю вопросы. Такова моя задача.
Она представила его состояние. Мужчина, вероятно, переживает кризис среднего возраста. Уже не молод, еще не стар… Жениться поздновато, карьера не удалась. Многочисленные романы создали ему сначала репутацию неотразимого любовника, со временем – стареющего донжуана. Его ресурсы почти исчерпаны, запас сил на исходе. Он все еще имеет успех у женщин, однако далеко не такой, как раньше. Уже не он их бросает, а порой и они его. Яркий пример – Нелли. Если он сделал на нее ставку, то вполне мог отчаяться и убить строптивую подругу. Тем более сам признается, что не любил ее. Ее отказ выйти замуж он воспринял как полный крах, провал. Она смертельно уязвила его мужское достоинство, обесценила, развенчала миф о «завидном женихе», в который он сам свято уверовал…
– Что вы скажете о Ракитиных? – спросила Астра.
Провоторов дернулся, как будто его огрели хлыстом. Ракитины! Он слышать не желает о них. Они все скрыто презирали его… и заставили Нелли порвать с ним. Он разбирается в людях, умеет читать в их глазах. Ракитины – заносчивые снобы, вообразили себя представителями некоего интеллектуального «высшего света». А он выпадал из их круга, пришелся не ко двору.
– Они были не в восторге, что Нелли собирается связать свою жизнь со мной. Меня соблаговолили пригласить на пару семейных торжеств. Видели бы вы, как они переглядывались, как поджимали губы! Не удивлюсь, если Нелли пала жертвой их амбиций.
– Вы полагаете, ее убил кто-то из Ракитиных?
– Нет, конечно! – дернул плечом отставной жених. – Убить у них кишка тонка. Одно слово – интеллигенция! Такие убивают пренебрежением, едкими и несправедливыми словами, высокомерием.
У него накопилось много желчи, яда, которых некому было выплеснуть. Он с жаром перечислял все мыслимые и немыслимые пороки, присущие Ракитиным, пока не выдохся.
– Кто же тогда, по-вашему, мог поквитаться с Нелли?
– Интересно вы выразились, – поквитаться. Только вот за что? Я думаю, она не одному мне дала от ворот поворот. Притворялась недотрогой, святошей, а сама, небось, изнывала от желания, которое стыдилась реализовать. Как же?! Это, мол, низко и недостойно, ублажать плоть! Для них, Ракитиных, духовное – прежде всего. Они-де в иных сферах витают! А профессор, между прочим, взял в жены молоденькую барышню!
Провоторов опять съехал на свою колею – начал поносить Ракитиных, на чем свет стоит. И такие они, и сякие, проповедуют одно, делают другое, а что у них в мыслях – вовсе представить страшно.
Астра слушала, не перебивала. Авось вылетит у сего господина неосторожное словцо – в пылу-то праведного гнева за собой не уследишь.
