– А вот что, – мстительно улыбнулась девушка и со всей силы пнула мага по коленке.
Тот завыл дурным голосом и запрыгал на одной ноге.
– Чтобы тысячу раз подумал, перед тем как в следующий раз пошутить решишь, – сказала Дабби. – Ладно уж, будем считать, тема замята. Только еще одно.
Девушка резво подскочила к отцу и буквально выдрала из его рук мой драгоценный амулет. Затем шустро отскочила и протянула его мне.
– Держи, – гордо сказала она. – Это твой амулет, твоим и останется.
– Но, дочка… – попытался было возразить колдун.
– Молчать! – приказала она. – Ты тоже хорош. Нашел моду – людей пугать кротами своими. Эта женщина за неполный час разобралась в том, над чем ты голову несколько лет ломал. И не Леона надо наказывать, а вас двоих, неучей, что меня мучили столько времени. Впрочем, ладно, об этом позже поговорим. Но учтите – ни о какой свадьбе речи быть не может!
Дариг обиженно засопел.
– Уходим, – шепотом кинула я компании. – Незачем в чужих семейных разборках участвовать.
Орк кивнул и бросился к дому за лошадьми.
Уже выезжая за ворота, я увидела, как Дабби приветливо махнула нам на прощание рукой и вновь повернулась к смущенным мужчинам, грозно уперев кулаки в бока.
* * *
Уже перевалило далеко за полдень, а мы все скакали и скакали по бесконечной степи. Видимо, маг был так напуган боевыми кротами, что гнал лошадей со всей скоростью, на которую они были способны. Я так устала, что уже не ощущала свою многострадальную пятую точку, напрочь отбитую тряской, и наконец взмолилась о пощаде:
– Леон, я сейчас умру от истощения. Причем рядом смертью храбрых падут все наши животные.
– Если ты назвала животным и меня, то я тебя прощаю, – мрачно буркнул орк, с усилием растирая поясницу. – Поскольку сам собирался просить хотя бы о маленькой передышке.
– Ладно, – нехотя осадил маг своего жеребца. Тот всхрапнул и послушно перешел на шаг. – Просто я надеялся к вечеру добраться до места нашего лагеря.
– Исправительно-трудового, что ль? – хохотнула я, с трудом слезая с Пушистика и растирая болезненно затекшие от долгой скачки ноги.
– Именно так, – невозмутимо ответил мужчина. – Ты в этом лагере будешь и исправлять несносный характер, и трудиться, не покладая рук. Пора начинать подготовку к императорскому отбору.
– Ну, это мы еще поглядим, – взыграл во мне дух противоречия. – Значит, я буду ума-разума набираться, а вы прохлаждаться в этот момент? Не пойдет.
– Почему же прохлаждаться? – пожал плечами Леон. – Лишняя тренировка во владении оружием никому не повредит. Да и Гайяну не мешало бы обучить правилам поведения в столице и при дворе. А то всю жизнь дикаркой прожила.
Амазонка закашлялась от такого резкого перехода на личности, но промолчала, лишь ядовито ухмыльнулась. Ох, не завидую я магу. Ему и в страшном сне не привидится то, как может отомстить оскорбленная женщина.
– Ты чего бабу обижаешь? – поспешила я на помощь своей бывшей рабыне. – Или утренних слов простить не можешь, что не в ее вкусе оказался?
– Вот еще, – нарочито равнодушно пожал плечами маг. – Я бы и сам на нее никогда в жизни не посмотрел. Предпочитаю более воспитанных дам.
– Слышь, – потихоньку начала я раздражаться. – Тогда тебе точно не с нами по пути. Чай, не с высшим обществом разговариваешь. За такие слова и по лбу можешь получить.
Леон высокомерно фыркнул, но продолжать свои нападки благоразумно не стал. А я, немного размявшись после утомительной скачки, завалилась на зеленую травку возле ближайшего деревца. Примерно с час назад среди однообразной унылой степи начали появляться отдельные, пока низенькие и чахлые деревца. Теперь же мы остановились около молодой рощицы, в тени которой можно было спрятаться от жары. Однако животные почему-то жались на самом солнцепеке, не решаясь войти в негустой лесок. Даже Пушистик держался поодаль.
Я лениво сорвала травинку и положила ее в рот.
– Мы сегодня есть будем? – неожиданно для меня произнес орк. – А то Татьяна уже на подножный корм перешла. Еще похудеет, что тогда делать будем?
– Отвали, – добродушно посоветовала я ему. – Не твое дело, сколько я вешу и чем питаюсь.
– Очень даже мое, – вновь огрызнулся тот. – Уже достало постоянно смотреть на то, как ты что-то жуешь. Ты, наверное, и спать не ложишься без куска жареного мяса. Никакой пользы от тебя. Один убыток.
– Ты чего это? – искренне удивилась я. – Или тебе жить надоело? Убыток от меня… Лучше вспомни, как я ваши шкуры от амазонок спасала. Или забыл, как драпать собирался, хозяина бросив?
Про «драпать» я, конечно, погорячилась. Орк в той неравной битве сражался весьма и весьма достойно. Но кто это, кроме меня, знает? Правильно, никто. Леону тогда не до нас было, он по своему обыкновению покорно к смерти готовился. Пусть орк теперь повыкручивается, нечего оскорблениями бросаться. По поводу моего веса шутить только мне позволено, и никому более.
Ярынг покраснел и открыл было рот. Потом закрыл, так и не придумав, что сказать в ответ. А вот Леон на удивление оживился.
– Драпать, значит, решил, – весело повторил он, подходя вплотную к своему соратнику. – Какие мы храбрые! Клятву на крови в верности до смерти сразу же позабыл, небось? Чего уж мелочиться, коли хозяину жить совсем чуть-чуть осталось. Надо сбежать побыстрее, чтобы самому в живых остаться.
– Не твое дело, – хмуро буркнул Ярынг, отводя глаза. – Из тебя вообще хозяин аховый. Клятву насильно выбил. Я тебя просил меня из реки вытаскивать? И вообще не тонул я тогда, топился специально, невеста от меня ушла. А тут ты со своей помощью. И воплями: «Я тебя спас, ты мне жизнью обязан. Будешь отрабатывать, пока не отпущу». В таком случае мы оба рабы Татьяны. Как и амазонка, впрочем.
– А я и не отказываюсь, – хмыкнула Гайяна. – Я, в отличие от мужиков, всегда свои долги отдаю. Тоже мне сильный пол. Нюни распустили. Да я таких один на один голыми руками убивала. Сопляки.
– Чего? – мигом обернулся к ней маг. – Ты кого сопляком назвала?
– Тебя, конечно, – спокойно повторила амазонка. – Могу еще как-нибудь похлеще обозвать. И только попробуй чего возразить. Это тебе не над шеей безоружной женщины мечом размахивать. Нынче я тебе такую сдачу дам, что вовек не оправишься. Ты лучше объясни мне одну вещь. Всегда узнать хотела – в маги идут только импотенты или просто по жизни неудачники? Или еще какая причина есть, по которой вы от женщин шарахаетесь?
Леон побагровел и захрипел, словно в предсмертной агонии, а я уважительно покачала головой. Сильный ход. Точнее – удар ниже пояса. Затем удобно уселась на землю и приготовилась дальше смотреть увлекательнейший спектакль. Вот что голод с народом делает – того и гляди горло друг другу перегрызут.
