Где-то рядом хлопнула дверь. Щелчок был мягким и негромким, но эхом отразился от стен. Появился Брайан Ходжкисс, на ходу застегивающий коричневый кожаный портфель. Каблуки его туфель звонко цокали по брусчатке. Он прошел мимо, не глядя на них. Эмма смотрела, как он направляется к дороге. На сгибе одной руки у него покачивался пиджак, а другой он придерживал портфель.
Она бросилась за ним.
— Подождите!
Она не могла позволить ему уйти. Хотя толку от Брайана было мало, кроме него у них не было никого и ничего.
— Подождите! — снова окликнула она его.
Брайан обернулся. Его поза выражала усталость и настороженность. Он широко расставил локти в стороны, словно готовясь защищаться. Лунный свет блестел на его щеках, носу и лбу, отражаясь от камней брусчатки. Эмма подбежала к нему и сдернула с плеча свой рюкзак.
— Послушайте… — пробормотала она, открывая клапан непослушными пальцами. — У меня есть фотография Риччи. — Она порылась в рюкзаке в поисках снимка, который привезла с собой. — Видите? — Она выхватила фотографию из конверта и сунула ее под нос Брайану. — Скажите французской полиции, пусть они сравнят ребенка Хантов с этой фотографией. Если вы сами взглянете на нее, то поймете, что это мой сын. Они обязаны провести анализ ДНК. Просто обязаны! Вы должны убедить их в этом!
Брайан попытался отвести глаза от фотографии Риччи, на которой тот был снят в пижаме и с волосами, смешно причесанными набок, как у маленького монгола, но Эмма все совала и совала снимок ему в лицо, так что он был просто вынужден взглянуть на него.
— Я уже говорил вам… — сказал он. — Я не могу указывать полиции, что делать. У меня нет для этого законных возможностей.
— И это все, что вы можете сказать? — Взбешенная Эмма замахнулась на него фотографией. — Что бы мы ни говорили, у вас на все один ответ: «Я не адвокат. Я не адвокат». Если это все, на что вы способны…
Позади нее откашлялся Рейф.
— Мистер Ходжкисс, у вас есть дети? — поинтересовался он.
— Прошу прощения?
— У вас есть дети?
Мистер Ходжкисс изобразил на лице удивление.
— Если на то пошло, есть, но я не понимаю…
— Сколько им лет?
Мистер Ходжкисс заколебался.
— Два и четыре годика.
— И вы можете узнать их? — продолжал допытываться Рейф. — Если бы кто-нибудь похитил их, а потом заявил, что они принадлежат ему, вы смогли бы узнать в них своих детей?
Брайан Ходжкисс облизнул губы. В расстегнутом вороте рубашки грудь его блестела от пота. Волосы у него были редкими, далеко отступившими ото лба к затылку. Несмотря на залысины, он выглядел очень молодо. Его скорее можно было принять за школьника или студента, чем за отца двоих детей. Здесь, во дворе, он не казался таким напыщенным и неприступным, как в коридоре консульства. В ночном дворике, где они стояли втроем, он был хорошим человеком. Честным. Старающимся поступить так, как должно.
— Послушайте, — сказал он. — Все дело в том, что один из наших сотрудников консульства дружен с их семейным врачом. Кажется, его зовут доктор Риджуэй, если я не ошибаюсь.
— И это ставит Хантов вне подозрений? — нетерпеливо поинтересовалась Эмма.
— Нет, конечно, нет. Разумеется, не ставит. Но доктор Риджуэй живет здесь больше двадцати лет, его очень хорошо знают и уважают в округе. Он сам англичанин, поэтому проявляет неподдельный интерес к нашим бывшим соотечественникам. А с этой семьей связана одна история… — Словно решившись, он продолжил: — Вероятно, мне не следовало бы рассказывать вам… Но я не вижу в этом большого вреда. Очевидно, ребенок Хантов был очень болен. Какое-то генетическое заболевание, по-моему. Что-то связанное с демиелинизацией нервов или чем-то в этом роде. Его показывали всем специалистам, каким только можно, — родители ни перед чем не останавливались, как вы легко можете себе представить, — и доктор Риджуэй осматривал его всякий раз, когда он возвращался во Францию. Поэтому, сами понимаете, он очень хорошо знаком с этим семейством и их ребенком. Исключительно близко.
— Вы хотите сказать, что их ребенок болен? — спросил Рейф. — Должен заметить, хоть я и не врач, но мальчик показался мне совершенно здоровым.
— Видите ли… Все это представляется интересным, поскольку Ханты прослышали о каком-то новом лечении в Индии. Что-то вроде духовного исцеления; подробности мне неизвестны. Как бы там ни было, доктор Риджуэй не возлагал на это особых надежд и не советовал Хантам ехать. Но они уже и так испробовали все возможные способы, так что отправились в Индию и пробыли там три месяца. А потом… — Он развел руками. — Все вышло как нельзя лучше. Ребенок вылечился.
— Но мы сейчас говорим о другом ребенке. Тот малыш, которого я видела сегодня, который живет сейчас с ними в одном доме, — это мой сын! — в отчаянии закричала Эмма.
— Мисс Тернер…
Эмма взмолилась, обращаясь к Рейфу:
— Поедемте отсюда! Мы только зря теряем время. Нужно было отнять у них Риччи, пока была такая возможность.
Она повернула в сторону дороги.
— Они увезут его с собой! — простонала она. Что она здесь делает? Боже мой, да что на нее нашло? Как она позволила унести Риччи в ту самую минуту, когда уже почти держала его на руках?
Зазвонил мобильный телефон. Раздался голос Брайана:
— Алло!
Эмма, не оборачиваясь, продолжала идти к дороге. Какая разница, кто ему звонит в такое время!
И вдруг Брайан громко воскликнул:
— Что?
Ну что там еще? Эмма обернулась к нему. Ходжкисс поднял руку, жестом приказывая ей остановиться.
— Это невероятно, — сказал он в трубку. — Да. Думаю, они согласятся. Собственно говоря, мы как раз обсуждали возможность… Да, да. Я перезвоню вам.
Он резко захлопнул свой телефон.
— Отлично! — заявил он. Щеки у него раскраснелись, озабоченность как рукой сняло. Перед ними стоял совершенно другой человек — настоящий волшебник, приготовивший для них кучу подарков.
Рейф и Эмма уставились на него.
— Звонила Филиппа Хант, — пояснил Брайан. — Как я уже говорил, Ханты с сочувствием отнеслись к вашему положению. Они хотят помочь, пусть хотя бы тем, что снимут с себя все подозрения, чтобы вы могли сосредоточиться на других направлениях поиска.
Рейф спросил:
— И что это означает?
Брайан глубоко вдохнул, расправил плечи и ответил:
— Миссис Хант добровольно вызвалась пройти тест на ДНК.
* * *
Небольшая гостиница, в которую направил их Брайан Ходжкисс, чтобы они могли провести там ночь, находилась сразу за углом, и ее терраса выходила в переулок. В окнах не горел свет, но Рейфа и Эмму явно ждали. Когда они подошли к дому, дверь со скрипом распахнулась и на пороге появилась полная пожилая женщина в цветастом халате, застегнутом под горло.
