— Анна, ты попала в очень не хорошую историю. Твоя связь с Замбродисом младшим тебя же и разоблачила. Теперь они знают все о тебе. Твой любовник тебе уже не поможет. Он первый продырявит твою умненькую головку. А я помочь тебе ни в чем уже не смогу.
— Но кто меня сдал? — вслух думала Анна. — Не сама же Мадлен. Она не могла сделать это хотя бы по той причине, что сама работает на полицию.
— Кто-то мог и Мадлен сдать, а теперь ее «пресонули» и она выдала тебя, — продолжала Элизабет.
— Нет, нет. Мадлен не могла. Нужно все проверить. Я должна встретиться с Анжело. После встречи с ним, для меня все станет предельно ясно.
— Тогда нужно твою встречу с ним подготовить. Мои люди проследят, чтобы тебя сразу же не убили.
* * *
— Ну что? Молчит чертовка? — поинтересовался Замбродис у Мартина.
— Да, синьор Федерико. Молчит, как будто воды в рот набрала.
— Ты пробовал пытки?
— Э, синьор, но это не возможно. Она все же леди, — удивился Мартин.
— Ты что, дурак? Или совсем со своими бабами ум потерял? — возмутился Замбродис, — когда ты у нее в руках будешь, то она не будет разбираться, какого ты пола. Иди и делай свое дело.
Мартин вышел из кабинета Замбродиса и растерянный отправился в помещение, где держали пленницу.
Маленькая сырая подвальная комната с каменными стенами и маленьким окошком, расположенным у самого потолка. В дождливую или сырую погоду здесь скапливался конденсат, и капли воды падали прямо на пол с потолка, порой образовывая лужи. В самом углу этой комнаты стояла железная кровать с брошенным на нее старым ватным матрасом. Прямо на нем, пристегнутая наручниками к кроватной стенке, лежала Мадлен. Лицо ее было разбито насколько сильно, что правый глаз совсем затек и опух. Несколько сломанных ребер впивались в легкое, от это было трудно дышать. В таком состоянии несчастная женщина провела уже около двадцати часов.
Намного раньше, когда только она попала в плен к Замбродису, ее участь была не настолько печальной. Ее поселили на самый верхний этаж особняка и содержали, как королеву. Не раз ей предлагали деньги, покровительство только, чтобы она выдала свою подружку Анну. Но неподкупная Мадлен все связи Анны с полицией отвергала. Но рассказала подробности знакомства своей подружки с Альфредо Замбродисом. Она не стала даже отвергать свою любовь к Анне и что их «L’amour» длится на протяжении нескольких лет. Но в своей причастности и причастности Анны к полиции под страхом смерти не выдавала. Наверное, только этот факт до сих пор давал Анне шанс оставаться в живых и продолжать свое дело.
Мартин зашел в подвал и подошел к кровати, на которой лежала без сознания измученная Мадлен. Из ведра он облил ее холодной водой, чтобы пленница поскорей пришла в себя. Мадлен резко очнулась и опрокинулась на спину. Мафиози склонился над несчастной и почти шепотом сказал:
— Мне тебя очень жаль, детка. Но приказ моего босса для меня закон. Если ты не скажешь правду, то мне придется тебя пытать, а мне бы не хотелось портить такое роскошное тело.
Мадлен открыла свой единственный глаз и, молча, посмотрела на садиста. Только безразличие и презрение увидел он в нем.
«Что же это за любовь такая была у этой женщины к другой, ради которой она готова жертвовать своей жизнью?» Мартин смотрел на Мадлен и недоумевал. «Разве может быть так на самом деле?» — думал он и все больше убеждался в том, что больше она ничего не скажет. В одночасье ему искренне стало жаль эту мужественную женщину. Он был готов отпустить ее немедленно. Но страх перед Замбродисом был сильнее жалости к мало знакомой сучке. От состояния своего бессилия в порыве гнева он схватил Мадлен за шиворот, скинул с кровати, да так сильно, что та сломала руку. От боли и обиды Мадлен застонала, а на ее единственном глазе выступили слезы и ручьем потекли по окровавленному лицу. Озлобленный бандит вышел прочь и закрыл за собой дверь.
* * *
Всегда, когда Анне особенно было тяжело, она стремилась к своей возлюбленной русской. Ее нежным рукам всегда удавалось снять тяжелый груз мыслей с хрупких плеч Анны. И в этот раз женщина спешила туда, где ей будет особенно хорошо.
— Ты очень напряжена, любимая! — говорила Крис, массируя обнаженные плечи Анны. — Нельзя так, нужно хотя бы иногда давать себе отдых и расслабляться.
— Поэтому я здесь с тобой, — шутя, отвечала она.
— Что тебя расстраивает, о чем ты переживаешь? Расскажи мне… — упрашивала девушка.
— Работа всегда накладывает свои опечатки на нашу жизнь, — эту фразу Анна неоднократно повторяла, как заклинание.
— Аня, Анечка, Анюта… — шептала Крис, теребя волосы на затылке любимой.
— Скажи, в русском языке еще много таких приятных слов? — полюбопытствовала подруга.
— Несметное множество! Я люблю тебя, — сказала она по-русски.
— Как нежно, — не понимая ни слова, ответила Анна, — я люблю тебя и всех русских за их романтичность, — она обняла Крис и, уложив ее на постель, стала нежно ласкать ее губы, шею, грудь, игриво поглаживая пальцами складки кожи в промежности любимой.
Крис была невероятно хороша и нежна. Ее кожа аристократичной белизны источала молодость и эротическую силу любви. А руки, особенно пальцы, умели возбудить партнершу незаметно для нее самой. Крис рисовала ими по телу своей избранницы так же, как писала картину на холсте. Тонкие неброские мазки, широкие с нажимом линии, размашистое наложение грунта на холст, точное и четкое вырисовывание деталей. В этом искусстве любви Крис не было равной.
В минуты обоюдных ласк, у Анны кружилась голова и, казалось, что силы покидали ее. После них Анна всегда крепко и быстро засыпала. Но в этот раз ей хотелось насладиться телом возлюбленной в полной мере, испить ее любовь до конца.
— Ты сможешь нарисовать меня? — спросила она.
— Да, конечно!
— Тогда сделай это прямо сейчас!
Крис улыбнулась, встала с постели, взяла карандаш и холст.
— Сначала я набросаю эскиз на бумаге. А потом буду работать над твоим портретом.
Ловко работая кистями рук, Крис наносила штрихи портрета любимой. Она обожала свое
занятие и была погружена в живопись, как могла бы погрузиться в свое творение любая творческая натура. Анна сидела не шевелясь. Она уже понимала, что эта их встреча могла быть последней. Завтра ее, Анны, уже не могло быть в живых. Она хотела, чтобы ее образ сохранился хотя бы в виде живописного произведения искусства.
ГЛАВА III
Анжело конечно же ни о чем не догадывался. Его отец хорошенько позаботился о том, чтобы его любимый сын ничего даже не смог заподозрить, ведь против его возлюбленной развернулась крупная операция. Люди Федерико Замбродиса каким-то образом напали на след красотки Мадлен и узнали, что именно через нее Анжело познакомился с полисменшей. А вот какая была между Мадлен и Анной связь? Об этом предстояло узнать у самой Мадлен. Про любовную связь между женщинами Замбродис старший конечно поверил, но все же проверить саму Мадлен на причастность к полиции распоряжение все же дал.
