Тогда, в начале октября 1919 года (впрочем, как и позднее – в ноябре, декабре), из Тифлиса и Баку большевики с их Красной Армией казались чем-то малореальным, весьма отдалённым. Ну, а вот Деникин, чья армия стояла буквально на пороге у кавказских республик, и который категорически отказывался признавать не только их независимость, но даже и самостоятельность, являлся действительно страшной опасностью.
Потому-то Баку, не желая в любую минуту оказаться зажатым противниками с севера и юга, вынужденно пошёл на примирение с Эриванью. 23 ноября премьеры обеих республик Н. Усуббеков и А. Хатисов подписали в Тифлисе договор, установивший: правительства Азербайджана и Армении «обязуются прекратить происходящие ныне столкновения и не прибегать вновь к силе оружия… соглашаются принять действенные меры для исправления и открытия дорог, ведущих в Зангезур… обязуются разрешать все спорные вопросы, включая вопрос о границах, путём мирных соглашений…12
Не ограничившись договором, оба правительства провели в Баку с 11 по 21 декабря двустороннюю конференцию, на которой договорились о необходимости образовать Закавказскую конфедерацию. Пожелание, высказанное министром иностранных дел Азербайджана Ф. Хойским, гласило:
«На публичном заседании конференции азербайджанская делегация имеет выступить с заявлением относительно желательности создания конфедерации между закавказскими республиками. Армянская делегация поддержит это заявление, и конференцией будет принято соответствующее решение.
Что же касается вопроса о практическом осуществлении конфедерации, то он передаётся конференцией правительствам трёх закавказских республик для разработки его и постановки на обсуждение Тифлисской конференции представителей всех республик Закавказья. Вместе с тем, совещание находит необходимым в порядке частного совещания обсудить вопрос о желательных формах предлагаемой азербайджанской делегацией конфедерации».
Представители Армении, особенно после того, как услышали разъяснение, что будущая конфедерация – это «союз самостоятельных государств, сохраняющих свою независимость», нисколько не возражали. Правда, предложили прежде всего решить вопрос о границах. Но не так, как полагали сделать делегаты от Азербайджана – определить временную демаркационную линию, а непременно «в окончательной форме».
Тем не менее, выражая общее мнение своей делегации, посол Армении в Баку Т. Бекзадян полностью солидаризировался с мнением Хойского. «Разрешите мне, – торжественно провозгласил он, – я с искренним неподдельным чувством радости приветствую идею, которую делегация Азербайджанской Республики бросает в свою и в нашу общественность по вопросу о конфедерации закавказских независимых республик. С той большой радостью я это делаю, что, я думаю, и вместе со мной вся наша делегация думает, что без осуществления солидарности и объединения в конфедерацию закавказских государств, без дружной выработки внутренней политики, финансово-экономической и, может быть, другой, ещё более крупной – внешней, независимость этих государств не может прочно существовать».13
И всё же конференция официально так и не приняла соответствующее решение. Отложила его до встречи руководителей трёх республик в Тифлисе, о которой ещё предстояло договориться с Грузией.
Тем временем Чичерин, окрылённый своим успехом на переговорах с прибалтийскими странами, вознамерился продолжить такую, исключительно собственную, политику. Теперь – в Закавказье.
Как и в случае с Эстонией, в тот самый момент, когда Вооружейные силы Юга России терпели одно поражение от Красной Армии за другим (почему и начали стягиваться со всего Северного Кавказа к Новороссийску для становившейся с каждым днём неизбежной эвакуации), Чичерин направил 2 января 1920 года идентичные по содержанию ноты в Тифлис и Баку. Ими предложил вступить с РСФСР в переговоры и заключить военные соглашения для борьбы с Деникиным.
В нотах нарком подчёркивал: «Мы уверены, что рабочие и крестьяне Грузии и Азербайджана чувствуют в нём своего врага. Мы уверены также, что они ждут с волнением того дня, когда белогвардейский заслон между Советской Россией и Кавказом будет сломлен, и восстановятся сношения между народами, жившими ранее в границах одного государства».14
Поначалу Хойский счёл предложение Чичерина заслуживавшим внимания. Ведь переговоры позволили бы установить и дипломатические отношения между странами. Иными словами, заставили бы РСФСР признать независимость Грузии и Азербайджана. Именно это посоветовал Хойский своему грузинскому коллеге Е. Гегечкори. Однако неделю спустя они оба всё же пришли к иному решению. Ответили отказом, объясняя его принципом невмешательства и основанной на нём недопустимости «вторжения в сферу борьбы русского народа в деле устроения им своей внутренней жизни». Вместе с тем оба министра выражали готовность «путём переговоров установить… добрососедские отношения, вытекающие из принципа суверенности».15
Столь внезапный и твёрдый отказ от оборонительных договоров, которые ни в чём не могли ущемить независимость двух стран, порождён был весьма обнадёживающим сообщением, пришедшим из Парижа. Верховный Совет Антанты по предложению министра иностранных дел Великобритании Джорджа Керзона 12 января признал де-факто три закавказские республики. Тем внушил им уверенность в безусловной поддержке– дипломатической, а если потребуется, то и военной (в случае конфликта как с Деникиным, так и с Советской Россией). Правда, за такое неполное признание Баку пришлось отказаться от своих утопических притязаний на Южный Азербайджан. И сделать это на переговорах в Тегеране, изобразив такого рода собственные надежды «большевистской агитацией».16
Между тем, Чичерин продолжал вынашивать свой внешнеполитический курс по отношению к Закавказью. 18 ноября в Политбюро сделал доклад, настаивая на начале мирных переговоров хотя бы с одним Азербайджаном. Но все участники заседания – Ленин, Троцкий, Каменев, Крестинский и Сталин – отвергли даже мысль о том. Потребовали от наркома ознакомить их с проектом очередной ноты на имя Хойского, утвердив для неё директиву, предложенную Лениным:
«Поручить НКИДел вести политику величайшей сдержанности и недоверия по отношению к азербайджанскому правительству ввиду того, что оно отказало нам в предложении совместных военных действий против Деникина и оказывает услуги военным силам Англии, действующей против нас на Каспийском море. С полной определенностью подчёркивая наше неуклонное признание права трудящихся масс каждой нации на самоопределение, НКИДел должен решительно протестовать против такого поведения правительства Азербайджана».17
Несмотря на столь открыто выраженное неприятие его курса, Чичерин всё же попытался найти поддержку хотя бы у одного Троцкого. Предложил ему облегчить действия Красной Армии в ходе начавшейся 17 января операции по освобождению Северного Кавказа, использовав старый антагонизм между казачьими областями и Деникиным. «Не думаете ли, – писал он Председателю Реввоенсовета республики 21 января, – что нужно бы вернуться к этим планам – вести переговоры на основе /признания – Ю.Ж./ самоопределения с Кубанью, Тереком и Азербайджаном?»
