В первую включил те из них, которые соединяли всего несколько уездов, населенных национальными меньшинствами не только по отношению к населению страны в целом, но и к данному региону – немцами, чувашами, карелами. И охарактеризовал две трудовых коммуны и одну «область» как обладающие «узкой административной автономией». Ко второй группе – с «более широкой, политической автономией», отнёс Башкирскую и Татарскую республики (по размерам не превышавшие среднюю губернию), а также Киргизскую. Хотя и образованную из нескольких областей, но малонаселённую, лишённую даже намёка на хоть какую-нибудь промышленность. Третью группу составили Украина и Туркестан, наиболее отвечающие требованиям Сталина, необходимым для областных объединений. Наделённые в силу того «более расширенной формой автономии». В четвёртой группе же оказался один Азербайджан, находящийся с РСФСР в «договорных отношениях».90
…Обособление Азербайджанской ССР, отнесение её к «высшей форме автономии» породило то, что всего за полторы недели до выхода номера «Правды» со статьёй Сталина, 30 сентября в Москве был подписан договор о военно-экономическом союзе советских России и Азербайджана. Договор, и поставивший – как оказалось, временно – закавказскую республику в особое, несколько привилегированное положение.
Его статья 2-я, ставшая, начиная с 1 июня 1919 года стандартной, устанавливала: «Правительство РСФСР и правительство Азербайджанской Республики проводят в кратчайший срок объединение 1) военной организации и военного командования; 2) органов, ведающих народным хозяйством и внешней торговлей; 3) органов снабжения; 4) железнодорожного транспорта и почтово-телеграфного ведомства; 5) финансов».91
Словом, договор содержал то же, что намеревался осуществить IV Всеукраинский съезд Советов согласно его постановлению, принятому 20 мая 1920 года. Ещё только намеревался, но уже объявивший УССР частью РСФСР, и потому направивший в состав ВЦИК своих делегатов…
Сталин был бы не Сталиным, если бы не сказал о самом важном. О том, ради чего и создавались все эти национально-территориальные единицы. О том, что они не цель, а только средство достижения иных целей.
«Провозглашение той или иной формы автономии, – объяснял Сталин, – даже создание окраинных правительств в виде областных /выделено мной – Ю.Ж./ Совнаркомов автономных республик далеко ещё недостаточны для упрочения союза… Нужно, прежде всего, ликвидировать ту отчуждённость и замкнутость окраин, ту патриархальность и некультурность, то недоверие к центру, которые остались на окраинах как наследие зверской политики царизма…
Но для того, чтобы ликвидировать недоверие, нужно, прежде всего, помочь народным массам окраин освободиться от пережитков феодально-патриархального ига, нужно упразднить – на деле упразднить, а не на словах только – все и всякие привилегии колонизаторских элементов, нужно дать народным массам вкусить от материальных благ революции».
Для того, разумеется, необходима «последовательная и продуманная экономическая политика». Иными словами, развитие на окраинах промышленности, что является делом сложным и долгим. А потому для начала всё внимание, считает Сталин, коммунисты должны обратить на более простое, доступное даже в существующих условиях. Ввести «всеобщее образование, если хотят духовно сблизить центр и окраины… Для этого развить местную национальную школу, национальный театр, национальные просветучреждения, поднять культурный уровень народных масс окраин»…
Всё это – во-первых. А во-вторых, «необходимо, чтобы все советские органы на окраинах, суд, администрация, органы хозяйства, органы непосредственной власти (а также и органы партии) составлялись по возможности из местных людей, знающих быт, нравы, обычаи, язык местного населения».
И ещё раз Сталин повторил: «Поставить школу, суд, администрацию, органы власти на родном языке – это именно и значит осуществить не деле советскую автономию, ибо советская автономия есть не что иное, как сумма всех этих институтов, облачённых в украинскую, туркестанскую, киргизскую и так далее, форму».
Завершил же статью прозорливым предупреждением: «Серьёзной преградой на пути осуществления советской автономии является та поспешность, переходящая нередко в грубую бестактность, которую проявляют некоторые товарищи в деле советизации окраин, в областях, отставших от Центральной России на целый исторический период». Потребовал: «от кавалерийских набегов по части «немедленной коммунизации» отсталых народных масс необходимо перейти к осмотрительной и продуманной политике постепенного вовлечения этих масс в общее русло советского развития».92
Так, несколько уклончиво, Сталин выразил своё истинное отношение к возникавшим национально-территориальным автономиям. Они необходимы только для того, чтобы постепенно, по мере возможности, выравнивать прежде всего культурный уровень отсталых окраин с Центральной Россией. Только для того, и не для чего иного. А всего несколько дней спустя вынужден был, использовав издание в Туле сборника его статей по национальному вопросу, как бы оправдываться в том, что, скорее всего, вызвало наибольшее неприятие, – его оценку требований об отделении окраин от России как «контрреволюционной затеи».
«Мы за отделение, – пояснил Сталин, – Индии, Аравии, Египта, Марокко и прочих колоний от Антанты, ибо отделение в этом случае означает освобождение этих угнетённых стран от империализма, ослабление позиций империализма, усиление позиций революции. Мы ПРОТИВ отделения окраин от России, ибо отделение в этом случае означает империалистическую кабалу для окраин, ослабление революционной мощи России, усиление позиций империализма».93
Шесть дней спустя по выходу номера «Правды» с его статьёй, Сталину пришлось срочно покинуть Москву. Уехать из неё лишь потому, что в Баку завершил работу Съезд народов Востока. Его главный организатор Зиновьев проследовал сразу же в Петроград, но основные докладчики вернулись в столицу. Радек, выступавший с обычным для него докладом о международном положении и перспективах мировой революции. Павлович (М.Л. Вельтман), единственный большевик– профессиональный востоковед, сделавший доклад о колониальном и национальном вопросе, растолковывая им одну из резолюций Второго конгресса Коминтерна. Сколко, изложивший точку зрения ЦК РКП по аграрному вопросу.
Вместе с ними приехало и 27 из 1.891 делегатов съезда, представлявших Туркестан, Азербайджан, народы Северного Кавказа – кабардинцев, чеченцев, ингушей, калмыков, жителей Дагестана, горцев Кубанской области. Все они, вдохновлённые выступлениями, горели желанием продвигать пролетарскую революцию в Турцию и Иран, Индию и Тибет. Но у себя же на родине решили добиваться иного – земли и автономии. О том настойчиво говорили на совещании, организованном ЦК РКП, и сумели убедить в том всех.
14 октября Политбюро при участии Сталина приняло постановление «О задачах РКП в местностях, населённых восточными народами», которым, в частности, потребовало:
«2. По вопросу аграрному признать необходимым наделение безземельных и малоземельных горцев Северного Кавказа землёй за счёт кулацкой части кавказского населения /то есть казачества, и занимавшегося хлебопашеством – Ю.Ж./. Поручить Совнаркому подготовить соответствующее постановление.
