«Нас, коммунистов, – заявил он, – часто ругают, утверждая, что мы не способны строить. Пусть история Советской власти за пять лет послужит доказательством того, что коммунисты умеют также и строить. Пусть сегодняшний съезд Советов, призванный утвердить Декларацию и Договор о союзе республик, принятые вчера конференцией полномочных делегаций, пусть этот союзный съезд покажет всем тем, кто ещё не потерял способность понимать, что коммунисты умеют также хорошо строить новое, как они умеют хорошо разрушать старое».119
Затем, как и было обговорено накануне, прочитал текст Декларации. Чисто пропагандистского документа, ставшего преамбулой Конституции СССР. Документа, призванного с помощью предельно ультралевой риторики служить хотя бы словесно лишь одной цели – всячески опровергнуть вполне возможные, даже уже раздававшиеся обвинения в адрес Москвы в восстановлении Российской Империи.
«Воля народов советских республик, – провозглашала Декларация, – собравшихся недавно на съезды своих Советов и единодушно принявших решение об образовании Союза Советских Социалистических Республик, служит надёжной порукой в том, что Союз этот является добровольным объединением равноправных народов, что за каждой республикой обеспечено право свободного выхода из Союза, что доступ в Союз открыт всем социалистическим советским республикам, как существующим, так и имеющим возникнуть в будущем, что новое союзное государство явится достойным увенчанием заложенных ещё в октябре 1917 года основ мирного сожительства и братского сотрудничества народов, что оно послужит верным оплотом против мирового империализма и новым решительным шагом по пути объединения трудящихся всех стран в Мировую Социалистическую Советскую Республику.120
Прочитал Сталин и текст Договора, одобренного той же конференцией – основную часть Конституции СССР, детально обсуждавшуюся и не раз дорабатывавшуюся представителями Украины, Закавказья и Белоруссии. Однако Фрунзе, поспешивший взять слово, счёл нужным добавить:
«Делегации внимательно рассмотрели все пункты, и это, конечно, является дополнительной гарантией того, что всё предложенное сейчас вашему вниманию обдумано и взвешено всесторонне. Тем не менее, делегации нашли необходимым ввести ещё новые, дополнительные, гарантии того, чтобы принимаемый нами акт был действительно актом, устанавливающим безошибочно основы новых прочных взаимоотношений, позволяющих каждому государству, входящему в Союз, выявить в интересах общего дела максимум энергии и самодеятельности.
В этих видах делегация считает необходимым не ограничиваться простым принятием этого, прочитанного сейчас товарищем Сталиным, текста, а проделать над ним дальнейшую работу. Самым лучшим способом проверить правильность принимаемых постановлений послужит практика. Поэтому, товарищи, делегации считают необходимым поступить следующим образом.
Сейчас утвердить и текст Декларации, и текст союзного Договора только в основном. Затем тому органу, который будет избран, Центральному Исполнительному Комитету Союза, поручить заняться его дальнейшей разработкой, его дальнейшим рассмотрением. Помимо этой работы ЦИКа Союза, к ней должны быть ещё раз привлечены правительства национальных государств, в лице их верховных органов…
Но это ещё не всё, товарищи. Мы предлагаем вам принять ещё одну гарантию, а именно, чтобы следующая сессия ЦИКа ввела бы в действие этот новый закон только временно. На основании этого закона она конституирует новое союзное правительство, создав Совнарком Союза ССР, создав и все остальные наши органы, регулирующие общесоюзную деятельность. Но окончательное утверждение, окончательная ратификация этого договора должна быть отложена до следующего, Второго съезда депутатов Советов СССР. Вот тот путь, который мы считаем наиболее гарантирующим со всех сторон правильность и соответствие жизненным интересам союзных народов заключаемого ими союзного договора.»121
Председательствовавшему Калинину не оставалось ничего иного, как сделать хорошую мину при плохой игре – поставить незапланированное предложение Фрунзе на голосование. Делегаты же, не разобравшись в происходящем и приняв выступление Фрунзе как должное, единодушно поддержали его весьма существенную поправку.
Всё дальнейшее больше не сопровождалось экспромтами. Быстро, без обсуждений, избрали ЦИК СССР в составе 371 человека: 270 – от РСФСР, 88 – от УССР, 26 – от ЗСФСР, 7 – от БССР, то есть строго пропорционально численности населения республик. Именно они, собравшись на свою первую сессию, в свою очередь, избрали Президиум из девятнадцати членов и четырёх – как настаивал Ленин! – его председателей: М.И. Калинина. В.П. Петровского, Н. Нариманова и А.Г. Червякова.
Так, в канун 1923 года, завершился долгий и тернистый путь – от Российской Империи к Советскому Союзу.
Послесловие
Провозглашение СССР, как оказалось, так и не устранило полностью те противоречия, которые существовали между центром и национальными окраинами. Ни демонстративный отказ от сталинского плана автономизации, ни огромные уступки (прежде всего, Харькову) не принесли ожидаемого согласия и полного единства. И о том свидетельствовала не только неожиданная эскапада Фрунзе.
Уже в первых числах января нового, 1923 года, в адрес ЦК РКП поступило письмо, подписанное 426 коммунистами Грузии. Они, несмотря ни на какие решения высших инстанций (ни Тифлиса, ни Москвы) продолжали считать создание ЗСФСР серьёзнейшей ошибкой и настаивали на непосредственном вхождении своей республики в состав Советского Союза. Нарком юстиции УССР, член ЦК КПУ Н.А. Скрыпник, несмотря на свою должность, требовавшую уважения к праву, потребовал внести поправку в уже всеми одобренную Декларацию. Обязательно дополнить её словами «суверенные республики» в том месте, где упоминались УССР, ЗСФСР и БССР. А Президиум ЦИК Белоруссии принял решение, согласно которому все законодательные акты СССР, затрагивающие деятельность необъединённых Наркоматов, подлежали переутверждению в Минске в обязательном порядке.1
Обострявшиеся с каждым днём события вынудили партийное руководство, готовившее очередной, XII съезд, предусмотреть в повестке дня его работы и (казалось бы, решённый два года назад) национальный вопрос. Подготовку тезисов, призванных лечь в основу проекта резолюции по нему, поручили Сталину. Тот же, достаточно хорошо понимавший не только важность, но и сложность поручения, 4 февраля направил членам Политбюро записку, в которой неожиданно для них предложил два альтернативных варианта будущего съездовского документа. Один – неизвестно на что надеясь – свой прежний план, от которого до конца так и не отказался. Другой – всего лишь слегка корректирующий союзный договор, подправлявший его в соответствии с обнаружившимся недовольством в национальных республиках.
«Мне поручено Политбюро, – обстоятельно писал Сталин, – составить тезисы о национальных моментах в партийном и государственном строительстве. О партийном строительстве едва ли придётся сказать что-либо новое на партийном съезде, тут всё ясно… Что касается государственного строительства, тут, пожалуй, не всё ещё ясно, или, по крайней мере, не всё ещё приведено в ясность, и, возможно, придётся ввести в Конституцию о Союзе республик некоторые существенные изменения. Поэтому, раньше, чем составить тезисы, мне необходимо иметь определённое мнение Политбюро по некоторым вопросам союзного строительства, интересующим наших националов, как восточных, так и южных. Таких вопросов, по моим наблюдениям, имеется три.
