Таким своим объяснением ситуации предвосхитил смысл и даже отчасти содержание документа принципиального значения, появившегося днём позже. Утверждённого на совместном заседании Совнаркома и ВЦИКа одного, вместо предусмотренных ранее двух, воззвания – «Украинским рабочим, солдатам, крестьянам, ко всему украинскому народу». Воззвания, поставившего, наконец, точку в слишком затянувшейся бессмысленной и бесплодной дискуссии между Киевом и Петроградом.
Вместо переговоров, которые, по мнению Генерального секретариата, должны были стать для начала фактическим признанием и равноправного по отношению к России правового положения Украины, и её властного органа, Центральной Рады, воззвание с первых же слов утверждало прямо противоположное – единство страны.
«Братья-украинцы! – отмечало воззвание. – Враги вашей и нашей свободы хотят разъединить нас. Центральная Рада примкнула к врагам Советской власти в России».
А далее объяснялись причины, и породившие конфликт, возникший не по вине Совнаркома: «Контрреволюционное движение, начатое на Дону черносотенным генералом Калединым. Центральная Рада в насмешку над здравым смыслом объявляет движением в пользу «самоопределения Дона»… Рада пошла ещё дальше… Центральная Рада ночью напала на советские революционные войска, разоружила их и выслала из Киева».
Лишь затем, как бы мимоходом, воззвание перешло к чисто юридической проблеме. К тому, что менее всего интересовало, затрагивало чувства простых людей, но весьма болезненно волновало интеллигенцию края: «Братья-украинцы! Вас уверяют, будто мы выступаем против самоопределения Украины. Это ложь. Ни на минуту не помышляем мы покушаться на права Украины. Революционный пролетариат один только заинтересован в том, чтобы за всеми народами было обеспечено право на самоопределение вплоть до отделения».
Отдав лишь тем дань привычной, даже непременной в те дни риторике по пресловутому вопросу (в том, несомненно, сказалась настойчивость одного из соавторов документа, Сталина), воззвание перешло к наиважнейшему.
«Украинские рабочие! – растолковывало оно. – Ваши интересы предают капиталистам. Украинские солдаты! Вас восстанавливают против общероссийской солдатской семьи. Вас втягивают в преступную междоусобную войну в интересах украинских помещиков. Украинские крестьяне! Вы не увидите земли, не увидите воли, если отделитесь от рабочих и солдат России…
Центральная Рада делает всё возможное, чтобы посеять рознь между нами и украинцами. Но мы и в этот момент ещё раз заявляем вам – Советская власть стоит на страже национальных свобод ваших, как и всех народов, населяющих Россию».
Воззвание не только констатировало сложившееся положение и оперировало лозунгами классовой борьбы. Предлагало оно и конкретный план действий трудящимся южного края.
«Требуйте, – советовало оно, – немедленного переизбрания Рады. Требуйте перехода всей власти на Украине к Советам рабочих, солдатских и крестьянских депутатов. Пусть в Советах преобладают украинцы. Пусть и у вас укрепится Советская власть, единственно способная обеспечить интересы рабочих, солдат и крестьян».63
Петроград не ограничивался словами. Ещё в разгар полудипломатической переписки, 6(19)декабря, началось формирование трёх военных отрядов, что по требованию Ставки ни в коем случае не должно было оголить ни один из участков Германского фронта. Первого Минского, Р.И. Берзиня – включившего 17-й, 19-й, 60-й стрелковые полки, 37-й запасной, 132-й отдельный артиллерийский дивизион и три пулемётных команды. Северного летучего, Р.Ф. Сиверса – полторы тысячи солдат из различных запасных полков с шестью орудиями и тремя броневиками. Первого Петроградского сводного, Ховрина – матросы и красногвардейцы на двух бронепоездах.
Двинулись они не на Киев, кратчайшим путём (с Западного фронта – через Чернигов, с Северного – через Брянск и Бахмач), а в обход тех губерний, которые Рада полагала частью Украинской Республики, на Харьков. Для того чтобы как можно скорее установить контроль над железными дорогами, связывающими фронт с Доном. И тем воспрепятствовать уходу с передовых позиций казачьих полков, устремившихся в родные станицы, и групп офицеров, отказывавшихся признавать советскую власть.
9(22) декабря три отряда, объединённые в Южный революционный фронт с главнокомандующим В.А. Антоновым-Овсеенко и начальником штаба полковником М.А. Муравьёвым, заняли Харьков. Находившиеся там 2-й Украинский и Чигиринский полки, а также расквартированный в Купянске, в ста километрах от губернского центра, Запорожский полк не оказали сопротивления и сдались без боя. В последующие дни советские войска продолжили наступление по линии железной дороги Харьков – Лозовая – Синельниково – Александровск (ныне Запорожье), завершив блокаду Донской области с севера и запада.64
Успешные действия частей Южного революционного фронта, отрезавших Раду от её потенциального союзника – Войска Донского, не заставили её хоть сколько-нибудь смягчить непримиримую сепаратистскую позицию, и потому напряжённость между Петроградом и Киевом ничуть не ослабевала. Красноречиво подтверждала то опубликованная 13(26) декабря в «Правде» большая статья Сталина «Ответ товарищам украинцам в тылу и на фронте».
Появление статьи свидетельствовало и об ином. О том, что Сталина в те дни проблема Украины волновала более других. Ей ведь он посвящал вторую за неделю публикацию. Сознательно, явно преднамеренно, иногда – даже дословно, повторил, пункт за пунктом, содержание недавнего «Воззвания». Только сделал то в развёрнутой форме, предельно просто, чуть ли не разговорным языком, чтобы вернее донести свои мысли до всех.
Ни словом Сталин не упомянул ни о собственно автономии Украины, ни о её территории, которую центральная власть могла бы признать. Только – о самом главном. О возможности подавить мятеж на Дону:
«Между украинским и русским народами нет и не может быть конфликта… Конфликт возник не между народами Украины и России, а между Советом Народных Комиссаров и Генеральным секретариатом Рады».
«Мы за самоопределение народов, но мы против того, чтобы под флагом самоопределения протаскивали контрабандой самодержавие Каледина, ещё вчера ратовавшего за удушение Финляндии».
«Вопрос о централизме и самоопределении не имеет отношения к конфликту с Радой… Конфликт начался с приказов фронту члена Генерального секретариата Петлюры, грозивших полной дезорганизацией фронта… Конфликт начался приказами Петлюры, был обострён политикой Генерального секретариата, начавшего разоружение Советов депутатов Украины. Конфликт дошёл до высшей точки, когда Генеральный секретариат наотрез отказался пропустить революционные войска Советов против Каледина».
Завершил же Сталин статью несколько иначе, нежели «Воззвание».
«Говорят, – писал он, – о необходимости соглашения Совета Народных Комиссаров с Генеральным секретариатом Рады. Но разве трудно понять, что соглашение с нынешним Генеральным секретариатом есть соглашение с Калединым и Родзянко? Разве трудно понять, что Совет Народных Комиссаров не может пойти на самоубийство?..
Одно из двух: либо Рада порвёт с Калединым, протянет руку Советам и откроет дорогу революционным войскам против контрреволюционного гнезда на Дону, и тогда рабочие и солдаты Украины и России закрепят свой революционный союз новым взрывом братания, либо Рада не захочет порвать с Калединым, дорогу революционным войскам не откроет, и тогда Генеральный секретариат Рады добьётся того, чего тщетно добивались враги народа, т. е. пролития крови братских народов».65
