Но самой важной, значимой стала статья 15-я. Определившая границу между двумя странами. Благодаря ей Финляндия не только сохранила за собой Выборгскую губернию, включённую в состав Великого Княжества в 1809 году чисто произвольно, но и получила то, чем никогда прежде не владела – район Печенги (Петсамо) и западную часть полуострова Рыбачий, благодаря чему обрела выход к Ледовитому океану.42
Между тем, гражданская война, развязанная младофиннами, продолжалась, не принося ощутимого успеха ни одной из сторон. Фронт, образовавшийся в конце января по линии Пори (побережье Ботнического залива) – Рауту (близ западного берега Ладожского озера), сразу же стабилизировался. Оставался неизменным более двух месяцев. Конституционное – сформированное сеймом – правительство контролировало малонаселённые сельскохозяйственные северные и центральные области. Революционное – южные, промышленно развитые. Невозможно сказать, когда и чем закончилась бы эта междоусобная борьба, если бы не прямое вооружённое вмешательство Германии.
3 апреля на Юго-Западном побережье Финляндии, в Ганге (Ханко) высадилась направленная из Данцига (ныне Гданьск) 12-я пехотная Балтийская дивизия (18 тысяч человек) генерал-майора фон дер Гольца. А 7 апреля в небольшом городке Ловиза, к востоку от Гельсингфорса, была десантирована вспомогательная бригада (2 тысячи человек) полковника Бранденштейна. Именно их силы, а не щюцкор Маннергейма, и решили судьбу гражданской войны. Наступая по двум направлениям, немцам удалось 14 апреля, после жестоких боёв, захватить финскую столицу.
Младофинны поспешили воспользоваться восстановлением контроля над всей страной, чтобы продолжить прежнюю политическую линию. 15 мая сейм принял решение о разрыве всех отношений с Советской Россией, объявил Финляндию монархией, а Свинхувуда утвердил регентом (9 октября королём Финляндии и Карелии, что недвусмысленно свидетельствовало о сохранении претензий на русскую Восточную Карелию, провозгласили близкого родственника германского кайзера, принца Фридриха Карла Гессенского).
Так, используя лозунг самоопределения, Германии удалось не только захватить весь запад Российской Республики, но и (для удобства своего управления) создать там марионеточные монархические режимы. Не услышав притом даже чисто символических протестов или хотя бы возражений. Демократы Украины и Литвы, Прибалтики и Финляндии приняли происшедшее как должное.
Сфера интересов Берлина тем не была ограничена. Включила ещё и Закавказье, где ему пришлось конкурировать с Оттоманской Империей. Государством, пытавшимся, пользуясь сложившимся положением, не только вернуть северо-восток страны, занятый в ходе войны русской армией, но и установить собственный контроль над двумя (имевшими политическое, экономическое и стратегическое значение) российскими регионами. Над Карсской областью и Эриванской губернией, населёнными преимущественно армянами. Народом, который после учинённой в 1915 году массовой резни стал кровным и непримиримым врагом турок. А ещё – над Елисаветпольской и Бакинской губерниями, с коренными жителями, называвшимися в то время «татарами», «турками», «азербайджанскими турками». В действительности – теми же турками, отличавшимися от оттоманских лишь диалектом турецкого языка.
Возможность же Берлину и Стамбулу попытаться подчинить Закавказье предоставили не только местные националистические партии – грузинские меньшевики, армянские дашнаки, азербайджанские мусаватисты, – но и пробудившие в них жажду автономии большевики.
Даже в конце августа 1917 года С.Г. Шаумян (один из лидеров большевиков края, избранный на 1-м Всероссийском съезде Советов членом ВЦИК, а на 6-м съезде РСДРП(б) – членом ЦК) искренне писал в одной из своих публицистических статей: «Наша партия высказала ясно и определённо свой взгляд на национальный вопрос, и особенно выдвинула и подчеркнула для переживаемого времени право на самоопределение всех национальностей. Это является основным демократическим требованием и всякое нарушение права на самоопределение с лицемерными ссылками на Учредительное собрание является преступлением против революции, против свободы».43
Всего лишь два месяца спустя этот «демократический принцип» начал срабатывать в крае, впрочем, как и на всех национальных окраинах России, против столь горячо отстаивавших его большевиков.
2(15) ноября Совет рабочих и солдатских депутатов фактического промышленно-торгового и транспортного центра Закавказья – Баку с прилегающим к нему районом нефтепромыслов – объявил о переходе к нему всей полноты власти. Примерно три четверти депутатов, 124 из 163, русские эсеры, грузинские меньшевики и армянские дашнаки в знак протеста покинули заседание. Переехали в административный центр края, Тифлис, где объявили себя Комитетом общественного спасения.
11(24) ноября, совместно с присоединившимися к ним мусаватистами, они созвали совещание. Пригласили на него членов общественных организаций, сформированных при Временном правительстве и в которых имели несомненное большинство – Особого Закавказского Комитета, Совета солдатских депутатов Кавказской армии, Тифлисского совета, Тифлисской управы. А помимо них – ещё командующего Кавказским фронтом генерала от инфантерии М.А. Пржевальского, начальника штаба фронта генерал-лейтенанта В.В. Лебединского, генерал-квартирмейстера Кавказской армии, генерал-майора Левандовского, глав военных миссий Великобритании и Франции, консула США.
Заседание свелось к «единодушному» принятию двух предложений. Самовольно взявшего на себя роль председателя грузинского меньшевика Е.И. Гегечкори – о категорическом непризнании Совнаркома как общероссийского правительства. И комиссара Временного правительства при штабе Кавказской армии, эсера Л.Л. Донского о необходимости немедленно создать собственную краевую власть. Предложенная им и принятая без какого-либо обсуждения резолюция гласила:
«Ввиду отсутствия общепризнанной центральной власти и всё нарастающей в стране анархии, могущей распространиться на Закавказье, а также ввиду целого ряда неотложных общественных экономических и финансовых вопросов, от решения которых зависят ближайшие судьбы нашего края, совещание постановило:
1. впредь до окончания выборов делегатов от Закавказья и Кавказского фронта в Учредительное собрание передать управление краем Комитету общественной безопасности, составленному из представителей всех революционно-демократических /тем исключались из числа их большевики и левые эсеры – Ю.Ж./, центральных, общественных, официальных и национальных организаций Закавказья;
2. по окончании выборов в Учредительное собрание в крае и на фронте поручить организацию временной власти, её состав, характер и полномочия избранникам всего гражданского и военного населения на следующих условиях:
а) ведение местной областной /выделено мной – Ю.Ж./ политики в связи с общероссийской демократией в направлении разрешения общегосударственных задач,
б) автономное решение лишь местных текущих вопросов,
в) доведение края до момента образования центральной общепризнанной революционно-демократической власти или открытия общероссийского полноправного Учредительного собрания,
