Ни согласиться со столь позорной – без сопротивления– утратой двух третей территории страны и из одиннадцати миллионов её населения – трёх с половиной миллионов мадьяр и полутора миллионов немцев, ни отвергнуть ноту Антанты правительство Беринкеи не решилось. Поступило просто. На следующий день передало бразды правления социал-демократам. Ну а те сочли за лучшее разделить ответственность за будущее Венгрии с коммунистами, объединившись с ними в одну партию 21 марта.
Новое правительство – Революционный Правительственный Совет – возглавил Шандор Гарбаи. Народными комиссарами стали министры: военных дел – Йожеф Погани; иностранных – Бела Кун (он три года провёл в русском плену, в марте 1918 года организовал венгерскую группу РКП(б), в мае возглавил Центральную федерацию иностранных групп при ЦК РКП(б), в конце ноября возвратился на родину); финансов – Евгений Варга, впоследствии академик АН СССР. Заместителем комиссара просвещения стал Дьёрдь Лукач, в близком будущем – один из известнейших философов-марксистов.
Прежде всего революционное правительство (хотя никакой революции ещё не произошло) объявило об установлении Советской власти, диктатуры пролетариата, намерении провести национализацию банков, промышленности, транспорта, конфискацию крупных землевладений и заключить военно-политический союз с Советской Россией.
Утром 22 марта радиостанция Будапешта передала обращение «Всем, всем, всем!»:
«Мы сообщаем рабочим всего мира, что Венгерская социал-демократическая партия и Коммунистическая партия объединились в одну социалистическую партию, от имени всех рабочих, солдат и крестьян провозгласили диктатуру пролетариата и без пролития единой капли крови взяли в свои руки государственную власть…
В ответ на ультиматум держав согласия о немедленной и окончательной передаче Венгрии в руки румынской олигархии… (пропуск в радиограмме) чехословацкие и румынские буржуазные завоеватели попытаются уничтожить Венгерскую рабочую революцию силой оружия…
Мы твёрдо решили защищать завоевания нашей революции до последней капли крови и бороться со всяким нападением на Венгерскую Советскую Республику».6
Несколькими минутами позже в эфир ушла ещё одна телеграмма, на этот раз адресованная Ленину. Завершалась она такими словами: «Венгерская Советская Республика предлагает Российской Советской Республике оборонительный и наступательный союз. С оружием в руках будем бороться против всех врагов пролетариата».7 Ответ из Москвы, последовавший незамедлительно, также 22 марта, твёрдо заверил будапештских товарищей: «Рабочий класс России спешит к вам на помощь».8
Прочитав в местных газетах хотя бы первую телеграмму, венгры, живи они в Пожоне (Братиславе) или Унгваре (Ужгороде), Клаузенбурге (Клуже) или Марош-Вашархее (Тыргу-Муреше), Нёйзице (Нови-Саде) или Темешваре (Тимишоаре), немцы из Гросвардейна (Оради), вряд ли готовые принять диктатуру пролетариата, как истинные патриоты сразу же стали рьяными сторонниками правительства Ш. Гарбаи. Правительства, которое отважилось выступить против победителей, отстаивая целостность Венгрии.
1. Быть ли самоопределению?
В те самые весенние дни в Москве проходил очередной. Восьмой съезд РКП(б). Его делегатам предстояло обсудить достаточно важные вопросы. И рутинные – отчёт ЦК, работа в деревне – организационные дела. И злободневные – военное положение, создание Коминтерна. Однако главным стал иной. Тот что откладывали более двух лет, считая неподготовленным в достаточной мере. Обсуждение новой Программы партии. Ещё бы, действовавшая, принятая ещё в 1903 году, безнадёжно устарела. Нисколько не отвечала роли, которую стала играть РКП(б) после взятия власти. Не соответствовала той международной ситуации, в которой оказался весь мир, пройдя через мировую войну.
Бесспорная важность, актуальность вопроса заставила ЦК выставить двух докладчиков, Бухарина и Ленина. Они же на второй день работы съезда, 19 марта, изложили свои взгляды так, что помимо своего желания сделали наиважнейшим разделом проекта программы, казалось бы, не самый значительный – о задачах партии в области национальных отношений. Точнее, толкование бесспорного ещё вчера пункта о праве наций на самоопределение.
Сделали этот вопрос единственным на съезде, породившим жаркую, подчас ожесточённую, дискуссию.
Проект данного раздела, подготовленный комиссией, образованной на предыдущем съезде (В.И. Ленин, Л.Д. Троцкий. Н.И. Бухарин, В.М. Смирнов, Г.Я. Сокольников, И.В. Сталин, Г.Е. Зиновьев), гласил:
«В области национальных отношений. В национальном вопросе РКП руководствуется следующими положениями:
1. Во главу угла ставится политика сближения пролетариев и полупролетариев разных национальностей для совместной революционной борьбы за свержение помещиков и буржуазии.
2. В целях преодоления недоверия со стороны трудящихся масс угнетённых стран к пролетариату государств, угнетавших эти страны, необходимо уничтожение всех и всяких привилегий какой бы то ни было национальной группы, полное равноправие наций, признание за колониями и неравноправными нациями права на государственное отделение.
3. В тех же целях, как одну из переходных форм на пути к полному единству, партия выставляет федеративное объединение государств, образованных по советскому типу / выделено мной – Ю.Ж./.
4. В вопросе о том, кто является носителем воли нации к отделению, РКП стоит на исторически-классовой точке зрения, считаясь с тем, на какой ступени её исторического развития стоит данная нация: на пути от средневековья к буржуазной демократии или от буржуазной демократии к советской или пролетарской демократии и т. п.
Во всяком случае, со стороны пролетариата тех наций, которые являются нациями угнетающими, необходима особая осторожность и особое внимание к пережиткам национальных чувств у трудящихся масс наций угнетённых или неполноправных. Только при такой политике возможно создание условий для действительно прочного, добровольного единства национально разнородных элементов международного пролетариата, как то показал опыт объединения ряда национальных советских республик вокруг Советской России».9
…Видимо, Бухарин поднялся на трибуну съезда, ещё не остыв, не отрешившись от чувств, царивших на конгрессе Коминтерна. Начал с максималистского утверждения: программа РКП(б) «в значительной степени является и программой международного пролетариата». Не менее глобальным оказалось и следующее его утверждение. Мол, «Советы являются универсальной, всеобщей формой диктатуры пролетариата». Затем он отдал дань вопросам экономики. Подчеркнул, что «идеалом является такой строй, основная задача которого – не уравнительная делёжка всего того, что имелось у буржуазии, у меньшинства, а развитие производительных сил».10
Только потом перешёл к тому пункту, по которому у него, по его же словам, оказались серьёзнейшие расхождения с большинством комиссии, и готовившей проект программы. О праве наций на самоопределение. И вот здесь-то Бухарин высказал новое, необычное. Почему-то стал исходить в своих теоретических построениях не из наций как таковых, а только лишь из интересов пролетариата, который, согласно старой марксистской догме, всегда стремится к объединению.
