Могло показаться, что марксист-теоретик вот теперь и объяснит причину столь значительного расхождения взглядов делегатов съезда по данному вопросу. Однако Бухарин уклонился от анализа. Вместо того вновь повторил как кредо суть своей леворадикальной позиции. Да ещё и изложил её в казуистической форме: «Лозунг «право наций на самоопределение» имеет сродство с лозунгом «защита отечества». Но право на буржуазное отечество в переживаемую нами эпоху есть право на глупость, более того – это вредная вещь. Я думаю, что такого «права» признавать мы не должны, этого права защищать мы не можем». Почему? Да только потому, что оно «противоречит принципам пролетарской диктатуры».22
Вот так тридцатилетний главный редактор газеты «Правда» разделался с тем, что было ему не по душе.
На том обсуждение и программы в целом, и её раздела по национальному вопросу завершилось. Несмотря на весьма важные предложения о необходимости конкретизировать положение о федерации, особенно – Рыкова, съезд уклонился от них. Решил не форсировать события, не уточнять – из каких именно республик и как конкретно будет создаваться новое советское государство. Вечером 19 марта председательствовавший Л.Б. Каменев сумел так повести заседание, что все 286 делегатов с решающим голосом (в том числе, 23 – от Украины, 17 – от Литвы и Белоруссии, 7 – от Латвии, по два – от Армении, Польши, Финляндии и Эстонии) единогласно утвердили программу. Без каких-либо изменений или дополнений.
А спустя четыре дня съезд принял оказавшееся чрезвычайно значительным постановление по организационным вопросам. Пятый параграф его раздела, посвященного партийному строительству, сделал неминуемым создание федерации. Более того, дал ей самую надёжную скрепу.
«В настоящее время, – гласило постановление, – Украина. Латвия, Литва и Белоруссия существуют как особые советские республики. Так разрешён в настоящий момент вопрос о формах государственного существования. Но это отнюдь не означает, что РКП должна, в свою очередь, сорганизоваться на основе федерации самостоятельных коммунистических партий.
Восьмой съезд РКП постановляет: необходимо существование единой централизованной Коммунистической партии с единым ЦК, руководящим всей работой во всех частях РСФСР. Все решения РКП и её руководящих учреждений, безусловно, обязательны для всех частей партии, независимо от национального их состава. Центральные Комитеты украинских, латышских, литовских коммунистов пользуются правами областных комитетов и целиком подчинены РКП».23
2. Запоздалое решение
Итак, Сталин мог торжествовать. Он почти добился своего. Наконец-то было официально провозглашено (как самая ближайшая цель) образование пусть пока ещё и не унитарного государства, а только федераций существующих, даже признанных Москвою как независимые советские республики, но «как одна из переходных форм на пути к полному единству». И всё же, как могло показаться тогда же, такая цель подверглась коррективам.
Накануне закрытия Восьмого съезда партии, 20 марта Сталину как наркому по делам национальностей пришлось подписать с не обладавшими никакой властью, фактически не существовавшим Башкирским правительством в лице его председателя М. Кулаева и члена Башкирского областного Совета М. Халикова соглашение о создании автономной Башкирской Советской Республики. Той самой, о которой вскользь, мимоходом, упоминали Ленин (в докладе и заключительном слове), Рыков (в выступлении).24 Второй после Туркестана автономии в составе РСФСР.
Соглашение, опубликованное 23 марта в газете «Известия», производило впечатление документа, подготовленного в крайней спешке. Распадавшегося (по смыслу, но не по структуре) на пять разделов. Зафиксировавшего, прежде всего, создание того национально-территориального образования, которое намеревались провозгласить год назад, но только теперь в усечённом размере. Не Татаро-Башкирскую Республику (она же– штат Идель-Урал), а лишь Башкирскую:
«1. Автономная Башкирская Советская Республика образуется в пределах Малой Башкирии и составляет федеративную часть, входящую в состав РСФСР.
8. Власть в Автономной Башкирской Советской Республике организуется на точном основании Советской Конституции, утверждённой Пятым Всероссийским съездом Советов 10 июня 1918 года.
13. Вся полнота власти в пределах Башкирской Советской Республики впредь до созыва съезда Советов Башкирии переходит к Временному революционному Башкирскому комитету.
14. Башкирский Временный революционный комитет (или ЦИК Башкирской Советской Республики) и Всероссийский ЦИК взаимно делегируют своих представителей (по два) на правах полномочных членов названных учреждений.
15. Столицей Башкирской Советской Республики остаётся временно местечко Темясово, окончательное же решение вопроса предоставляется съезду Советов Башкирской Советской Республики».
Ещё пять пунктов соглашения (2-й, 3-й, 4-й, 6-й и 7-й) скрупулёзно определяли территорию создаваемой автономии, перечисляя все волости и уезды двух губерний – Оренбургской и Екатеринбургской, которым и предстояло стать республикой, а также устанавливали новое для неё административное деление на тринадцать кантонов.
Два пункта относились к сфере экономики:
«5. Железные дороги, заводы и рудники на территории Башкирии остаются в непосредственном ведении Центральной Советской власти.
12. Для организации Советской власти и культурно-просветительных мер в стране РСФСР оказывает всемерную финансовую поддержку Автономной Башкирской Советской Республике».
Три пункта соглашения трактовали чисто военные вопросы:
«9. В целях укрепления Советской власти в Башкирской Советской Республике и борьбы, как с российской, так и мировой контрреволюцией, организуется отдельная Башкирская армия в составе одной четырёхполковой кавалерийской дивизии и одной трёхполковой стрелковой бригады, подчиняющаяся общему командованию и управляемая согласно положению о Красной Армии.
Полное вооружение и снаряжение отдельной Башкирской армии производится на общих основаниях с Красной Армией из Общероссийского Военного Фонда.
Внутренняя охрана и порядок в Автономной Башкирской Советской Республике поддерживается вооружённым пролетариатом республики».
Наконец, последний пункт соглашения слишком явно выпадал из контекста. Скорее всего, являлся самостоятельным, не имевшим прямого отношения к проблеме образования национально-территориальной автономии;
«16. Члены Башкирского правительства, административных учреждений и общественных организаций не подлежат репрессиям за свою минувшую деятельность».25
Вот эти-то четыре пункта – 9-й, 10-й, 11-й, и 16-й – и были квинтэссенцией, истинной сутью соглашения, ставшего результатом трудных, длительных (почти двухмесячных) переговоров. Начатых в первых числах февраля М.Д. Халиковым, комиссаром по мусульманским делам националистического Башкирского правительства. Органа, созданного ещё в декабре 1917 года «во имя сохранения Башкирии от большевистской заразы»,26 а потому, с установлением в крае Советской власти, сразу же распущенного. Возобновившего деятельность летом 1918 года, после мятежа Чехословацкого корпуса, и вновь выступившего рьяным противником Совнаркома.
