В конечном счете ошибочной оказалась ставка Сталина на сильное государство, понимаемое как совокупность чиновников, руководимых мудрым вождем.
Ошибочные оценки ситуации в мире и стране стали причиной принятия неадекватных мер для решения конкретных назревших задач в экономической и социальных сферах, возврата к механизму репрессий. Наиболее остро вопрос — как заставить людей эффективно трудиться в общественном хозяйстве — проявился в сельском хозяйстве. Как правило, после войны крестьяне охотнее работали на своем личном подворье, чем на колхозном поле. Согласно статистическим данным, в 1947 г. 14,8 % колхозников (свыше 4 млн человек) не выработали установленного минимума трудодней, а свыше 300 тыс. человек совсем не работали в колхозах.
Еще одной серьезной проблемой в первые послевоенные годы являлось знакомство в годы войны большого количества советских людей, как военных, так и гражданских, с западным образом жизни.
Впечатления о заграничных походах заставили вчерашних фронтовиков иными глазами посмотреть на советскую действительность. Критические настроения не носили массового характера. Лишь очень немногие в стране, подобно генералам Ф.Т. Рыбальченко и В.Н. Гордову, вели в первые послевоенные месяцы разговоры (подслушанные МГБ) о необходимости иметь в стране настоящую демократию, распустить колхозы.
Сталин не зря боялся «тлетворного влияния Запада», понимая, что живучесть системы в огромной степени зависит от изоляции советских людей от западных ценностей, от сохранения целостности системы. Боязнь влияния Запада заставляет Сталина в первые послевоенные дни создать 100 фильтрационных лагерей для размещения бывших военнопленных и репатриируемых советских граждан. Формальной целью их создания был отсев возможных предателей и шпионов. Из 1,95 млн человек, прошедших проверку в этих пунктах, около 900 тыс. попали в сталинские лагеря. Через ужесточение режима власть стремилась пресечь возможный рост критических и, тем более, оппозиционных настроений. Была и другая причина для нового витка репрессий — дряхлеющий вождь к концу жизни становился все более подозрительным. Сталин не доверял военным никогда. Но после войны, когда резко повысился их авторитет, его недоверие к высшим военачальникам выросло многократно. Начался сбор компрометирующих материалов на многих видных полководцев минувшей войны, включая легендарного Г.К. Жукова. Летом 1946 г. маршал Жуков был освобожден от должности главнокомандующего Сухопутными войсками и был назначен командующим второстепенного Одесского военного округа.
Сталин не доверял не только военным. В послевоенные годы он утрачивает доверие и к Министерству государственной безопасности (МГБ) и пытается создать своеобразную «партгосбезопасность». Акции против военных преследовали и другую не менее важную для Сталина цель. Вождь, играя на противоречиях между своими соратниками, в очередной раз меняет конфигурацию власти, он умело манипулировал соперничающими группировками, но и они в свою очередь использовали недоверие и подозрительность вождя в своих целях. А все вместе это создавало в стране атмосферу напряженности и нестабильности.
В соответствии с официальной доктриной задачи индустриализации и коллективизации были решены, социализм «построен». Интересы укрепления сталинского политического режима требовали новых исторических социально значимых целей.
Опасность прорыва «периметра» изнутри, появление в обществе оппозиционных настроений, «брожения умов» серьезно беспокоили Сталина и его окружение.
Идеологические кампании 1948–1952 гг. Сталин вполне отдавал себе отчет в том, что крепость советской системы напрямую зависит от веры советских людей в непогрешимость марксистско-ленинских идей, от сохранения ее целостности.
Уже в первые послевоенные месяцы были ликвидированы послабления, на которые власть пошла во время войны, и начались массовые идеологические проработки отечественной интеллигенции. По инициативе главного партийного идеолога А.А. Жданова вновь начинается массированная кампания по насаждению в обществе образа врага. В ряде своих выступлений он требовал безусловного искоренения в стране влияния западной культуры. Свою лепту в раскручивании кампании против инакомыслия вносят Берия и Маленков, использую ленинградскую тему во внутрипартийной борьбе. Подавление ростков интеллектуальной свободы началось с Постановления ЦК ВКП(б) от 14 августа 1946 г. «О журналах «Звезда» и «Ленинград». В Постановлении редакциям этих журналов предлагалось «выправить линию и обеспечить высокий идейный и художественный уровень журналов, прекратив в них доступ произведений Зощенко, Ахматовой и им подобных». Обвиняя этих авторов в «безыдейности, беспринципности, формализме, низкопоклонстве перед гниющей, упадочной буржуазной культурой», партийные идеологи рассчитывали таким образом «указать место всем советским писателям». Постановление ЦК в обязательном порядке изучали и одобряли на партийных собраниях, на заводах и фабриках, в школах и колхозах. Это был лишь первый серьезный шаг на пути изменения послевоенного общественного климата. Вскоре последовали аналогичные постановления ЦК о кино, театральном творчестве, музыке. Неоправданной критике были подвергнуты Д. Шостакович, С. Прокофьев, В. Мурадели. Композиторам предписывалось черпать вдохновение исключительно из наиболее популярных народных мелодий.
Кампания по борьбе с «низкопоклонством и раболепием перед иностранщиной и современной реакционной культурой буржуазного Запада» приобретает новые оттенки после того, как профессора Н. Клюева и Г. Роскин направили рукопись своей монографии по проблемам лечения рака для публикации в США. Академик В. Ларин, передавший рукопись американским издателям, был обвинен в шпионаже и приговорен к 25 годам заключения. В 1947 г. по всей стране была проведена широкая кампания осуждения всех участников этой истории как космополитов.
С лета 1947 г. партийное и советское руководство принимает жесткие меры по предотвращению публикаций материалов, якобы представляющих государственную тайну. Началось «глушение» заграничных радиостанций, запрещаются браки с иностранцами. В министерствах и ведомствах «в целях содействия воспитания работников государственных органов в духе советского патриотизма и преданности интересам советского государства» вводятся суды чести.
В это время все направления культуры находятся под пристальным вниманием и контролем цензуры. «Вождь народов» лично определяет список лауреатов Сталинских премий как в области науки и изобретательства, так и в области литературы и искусства.
Идеологические кампании 1948–1952 гг. стали для многих советских граждан временем прозрения. Попытка властей заставить творческую интеллигенцию работать в «духе партийности» окончательно лишает их иллюзий относительно возможностей либеральной трансформации сталинского режима.
Вслед за «исторической» победой над биологией в августе 1948 г., приведшей к «облысению» биологии и запрету генетики как буржуазной науки, ЦК КПСС пытается развернуть идеологические погромы и в других областях науки — астрономии и физике.
Новым мощным фактором в давлении на физиков и физику стала разгоревшаяся в стране в феврале 1949 г. кампания по борьбе с космополитизмом, инициированная идеологами коммунистической партии и возведенная в ранг общегосударственной политической акции. Борьба с космополитизмом началась в театральной критике и литературоведении, а затем эта идеологическая репрессивная кампания, как пожар, охватила все области культуры и науки. По стечению обстоятельств или по прямому указанию вождя акция против литературных критиков приобрела явный антисемитский характер. В считаные февральские дни 1949 г. она перекинулась на писателей, композиторов, архитекторов, актеров. Эту черносотенную акцию сопровождал очередной всплеск шовинистско-патриотической и национал-коммунистической идеологии исключительности России, доказывавшей «русский приоритет» во всех областях культуры и науки, а на деле приведшей лишь к разрыву всех международных научных связей советских ученых. Власть могла позволить себе разгромить Антифашистский комитет и уничтожить его членов, расстрелять еврейских поэтов, прозаиков и актеров, но уничтожить ведущих физиков в условиях нарастающего противостояния с Западом для системы было самоубийством.
