– Спасибо за приглашение… наверное, пусть Джейк решает. Да, я люблю кофе. Но Джейку утром на работу.
– Да? – На лице у его отца появляется озадаченное выражение. – Ну ладно… в общем, мы будем рады, если вы останетесь. Пусть даже на одну ночь. И еще хочу, чтобы вы знали: мы очень благодарны вам, что вы приехали. Благодарны за все, что вы делаете.
Я заправляю за ухо прядь волос. Что я делаю? Сама не понимаю.
– Мне здесь хорошо, и приятно познакомиться с вами.
– Все, что происходит, очень полезно для Джейка. Вы благотворно на него влияете. Прошло уже столько времени с тех пор, как… В общем, по-моему, в конечном счете это идет ему на пользу. Мы надеемся.
– Он часто рассказывает о ферме.
– Он очень хотел, чтобы вы ее увидели. Мы так давно его ждем! Уже начали думать, что он никогда не привезет вас сюда, ведь прошло столько времени.
– Да. – Вот и все, что приходит мне в голову. – Я знаю.
Что за ерунда насчет времени?! Отец Джейка оглядывается и делает шаг ко мне. Он так близко, что если я протяну руку, то смогу дотронуться до него.
– Кстати, она не сумасшедшая. Вам следует это знать. Простите за сегодняшний вечер.
– Что?
– Я имею в виду свою жену. Догадываюсь, каким ее поведение может показаться со стороны. Я знаю, о чем вы думаете. Простите. Вы думаете, что она сходит с ума или у нее психическое расстройство. Но ничего подобного нет. У нее просто проблемы со слухом. Она пережила сильный стресс.
Я снова не знаю, что ответить.
– Да я вовсе так и не думала, – говорю я. По правде, я сама не знаю, что я думала.
– Соображает она по-прежнему хорошо. Ну да, она говорит, что слышит голоса, но не так все страшно, как кажется. Она слышит только шепотки и бормотания. И она… разговаривает с ними. С шепотками. Иногда это просто дыхание. Совершенно безобидное.
– И все же ей и вам, наверное, тяжело, – говорю я.
– Врачи советуют, если слух ухудшится, подобрать ей кохлеарный имплантат.
– А что это такое? – спрашиваю я.
– И постоянная улыбка… Знаю, это выглядит странновато, просто у нее такая реакция. В прошлом ее улыбка меня немного раздражала, но теперь я к ней привык. Бедняжка. У нее болит лицо от постоянной улыбки. Но к такому привыкаешь.
– Я не заметила… почти не заметила.
– Ему с вами хорошо. – Он поворачивается к двери. – Вы хорошая пара. Хотя не мне вам говорить. Определенные вещи хорошо сочетаются – например, математика и музыка, ведь так?
Я улыбаюсь, киваю. Снова улыбаюсь. Не знаю, как еще реагировать.
– Было замечательно познакомиться с Джейком, а теперь с вами и его матерью.
– Вы нам всем нравитесь. Особенно Джейку. Все логично. Вы ему нужны.
Я не перестаю улыбаться. Как будто не могу перестать.
Я готова к отъезду. Мне не терпится поскорее убраться отсюда. Я в куртке. Джейк уже на улице, греет машину. Я жду его маму. Мне нужно попрощаться, а она вернулась на кухню, чтобы завернуть нам еды в дорогу. Я ничего не хочу, но отказываться невежливо. Стою одна и жду. Дергаю молнию на куртке. Вверх-вниз, вверх-вниз. Лучше бы я погрела машину, а он задержался здесь.
Она выходит из кухни.
– Я положила вам всего понемногу, – говорит она, – и пару кусков торта тоже. – Она протягивает мне тарелку, обернутую фольгой. – Держите ровно, иначе испачкаете руки.
– Хорошо. Еще раз спасибо за прекрасный вечер.
– Вам правда понравилось? Вы точно не хотите остаться на ночь? Мы были бы очень рады, если бы вы остались. У нас хватит для вас места. – Она почти умоляет. Она теперь стоит так близко ко мне, что я замечаю, какое морщинистое у нее лицо. Теперь она кажется старше. Усталая, сморщенная. Мне бы не хотелось запоминать ее такой.
– Мы хотели остаться, но, по-моему, Джейку нужно вернуться.
Мы какое-то время молчим; потом она склоняется ко мне, чтобы обнять меня. Обнимает довольно крепко и долго, как будто не хочет отпускать. Неожиданно для себя я тоже крепко обнимаю ее. Впервые за вечер я чувствую запах ее духов. Лилии. Знакомый аромат…
– Погодите, чуть не забыла, – говорит она. – Не уезжайте, я сейчас! – Она выпускает меня и снова уходит на кухню.
Интересно, где отец Джейка? От тарелки пахнет едой. Это неаппетитно. Надеюсь, за то время, что мы будем ехать, едой не пропахнет вся машина. Может, лучше поставить ее в багажник?
Мать Джейка возвращается.
– Вот, решила, пусть это будет у вас.
Она протягивает мне сложенный в несколько раз лист бумаги. Он такой маленький, что умещается в карман.
– Спасибо, – говорю я. – Спасибо вам большое!
– Сейчас я, конечно, забыла, сколько точно затрачено времени, но я работала над ним довольно долго.
Я начинаю разворачивать лист. Она поднимает руку:
– Нет-нет. Не разворачивайте его здесь! Вы еще не готовы!
– Что, простите?
– Это сюрприз. Для вас. Развернете, когда приедете.
– Когда приеду – куда?
Вместо ответа, она снова улыбается. Потом говорит:
– Это рисунок.
– Спасибо. Ваш?
– Мы с Джейком, бывало, часто вместе рисовали, когда он был младше; иногда рисовали часами. Он любил рисовать.
Интересно… они рисовали в сыром подвале?
– У нас есть студия. Там тихо. Она была нашей любимой комнатой в доме.
– Была?
– И есть. Была… Ну, не знаю, спросите лучше Джейка.
Глаза у нее наполняются слезами; я боюсь, что она вот-вот расплачется.
– Спасибо за подарок, – говорю я. – Как мило с вашей стороны. Нам обоим он очень понравится, не сомневаюсь. Спасибо.
– Это для вас. Только для вас. Это портрет, – говорит она. – Портрет Джейка.
* * *
Мы так толком и не поговорили о вечере. Мы не обсуждали его родителей. Я думала, мы сразу начнем говорить о них, как только снова окажемся в машине – вспомним все, что произошло. Я хочу спросить его о матери, о подвале, рассказать о разговоре с отцом в комнате наверху, о том, как его мать меня обняла, о ее подарке. Мне столько хочется у него спросить. Но вот мы уже довольно давно в машине. Сколько прошло времени? Я точно не знаю. И я понемногу выпускаю пар. Начинаю оттаивать. Может, просто подождать и поговорить обо всем завтра, когда у меня будет больше сил?
Я рада, что мы не остались ночевать. Вздыхаю с облегчением. Неужели нам с Джейком пришлось бы тесниться на его узкой, крошечной кровати? Не могу сказать, что его родители мне не понравились. Просто все было странно, я устала и сегодня хочу спать в своей постели. Я хочу остаться одна.
