Девочка взглянула на Дейзи, ахнула и закричала:
– Там моя мама!
– Успокойся, детка, дай-ка я тебя осмотрю, – сказал санитар.
Дейзи оставила их и бросилась к парадному крыльцу дома. Похоже, это был старый дом, разделенный на небольшие дешевые квартиры. Верхние этажи пылали, но ей удалось войти в прихожую. Она наугад побежала в заднюю часть дома и очутилась в кухне. Там она увидела женщину, без сознания лежащую на полу, и младенца в колыбели. Она подняла ребенка и выбежала.
– Это моя сестра! – взвизгнула девочка с обгоревшими волосами.
Дейзи сунула младенца ей в руки и помчалась назад.
Женщину, лежащую без сознания, ей было не поднять, слишком тяжело. Дейзи подошла к ней со спины, усадила и, схватив под мышки, потащила через кухню и прихожую на улицу.
Уже прибыла машина «скорой помощи» с переделанным салоном – задняя часть кузова заменена холщовой крышей и задним входом. Санитар помогал обгоревшей девочке забраться в машину. Водитель подбежал к Дейзи. Вдвоем, взяв с двух сторон, они погрузили в машину и мать.
– В доме еще кто-нибудь есть? – спросил водитель у Дейзи.
– Я не знаю!
Он вбежал в прихожую. В этот миг все здание осело. Горящие верхние этажи обвалились на первый этаж. Водитель «скорой помощи» исчез в огненной преисподней.
Дейзи поняла, что кричит.
Она закрыла рот рукой и смотрела на языки пламени, пытаясь его увидеть, хоть и понимала, что ему не помочь, что попытка была бы самоубийством.
– О господи, Альф погиб…
Прозвучал новый взрыв – бомба упала в сотне метров дальше по улице.
– Теперь я без водителя, – сказал санитар, – а оставить свой участок я не могу…
Он оглядел улицу. Возле некоторых домов люди собирались маленькими группами, но большинство, наверное, было в убежищах.
– Я отвезу их, – сказала Дейзи. – Куда ехать?
– Вы что, умеете водить?
Большинство англичанок водить машину не умели: здесь это все еще было мужское дело.
– Не задавайте глупых вопросов, – сказала Дейзи. – Куда мне вести эту «скорую помощь»?
– В Сент-Барт. Знаете, где это?
– Конечно. – Сент-Бартоломью была раньше одной из самых больших больниц Лондона, а Дейзи уже прожила здесь четыре года. – Западный Смитфилд, – добавила она, чтобы он ей точно поверил.
– В отделение неотложной помощи, там вход с другой стороны здания.
– Я найду. – Она вскочила в кабину. Мотор все еще работал.
– Как вас зовут? – крикнул санитар.
– Дейзи Фицгерберт. А вас?
– Нобби Кларк. Ведите мою машину поосторожнее.
Коробка переключения передач была обычная, с рычагом. Дейзи включила первую и тронулась с места.
Над головой продолжали реветь самолеты и без конца падали бомбы. Дейзи отчаянно стремилась довезти раненых людей в больницу, и до Сент-Барта было чуть больше мили, но дорога была невыносимо трудная. Она миновала Лиденхолл-стрит, Палтри и Чипсайд, но несколько раз дорога оказывалась заваленной и приходилось возвращаться и искать объезд. Похоже, на каждой улице было как минимум по одному разрушенному дому. Повсюду были дым и руины и плачущие, окровавленные люди.
С огромным облегчением она добралась до госпиталя и следом за другой машиной «скорой помощи» подъехала к нужному входу. В больнице царило лихорадочное возбуждение, десятки машин выгружали искалеченных, обожженных пациентов, и их поручали заботам торопливых санитаров в запятнанных кровью передниках. «Может быть, я спасла мать этих детей, – подумала Дейзи. – Я не совсем бесполезна, хоть и не нужна собственному мужу».
Безволосая девочка так и держала на руках свою маленькую сестричку. Дейзи помогла им выбраться из машины через задний выход.
Медсестра помогла Дейзи поднять не приходящую в сознание мать и внести ее в здание.
Но Дейзи увидела, что женщина уже не дышит.
– Вот это – ее дети, – сказала она медсестре и заметила в собственном голосе истерические нотки. – Что с ними будет?
– Я ими займусь, – заявила медсестра. – А вы должны возвращаться назад.
– Должна? – сказала Дейзи.
– Соберитесь, – сказала медсестра. – До конца ночи поступит еще много мертвых и раненых.
– Ладно, – ответила Дейзи. Она вернулась за руль «скорой помощи» и поехала.
IV
Как-то октябрьским днем – после полудня на средиземноморском побережье было еще тепло – Ллойд Уильямс приехал в освещенный солнцем французский городок Перпиньян, лишь в двадцати милях от границы с Испанией.
Предыдущий месяц, сентябрь, он провел в окрестностях Бордо, собирая урожай винограда на вино, совсем как в ужасном тридцать седьмом. Сейчас у него в карманах были деньги на автобусы и трамваи, и он мог позволить себе есть в дешевых ресторанах, вместо того чтобы жить на незрелых овощах с чужих огородов и сырых яйцах, которые воровал в курятниках. Он возвращался тем же маршрутом, что и тогда, когда добирался домой из Испании три года назад. После Бордо он пошел на юг, через Тулузу и Безье, от случая к случаю подъезжая на товарных поездах, а в основном его подвозили водители грузовиков.
Сейчас он сидел в придорожном кафе на главной дороге, идущей в юго-восточном направлении от Перпиньяна к испанской границе. Он был все еще одет в синий комбинезон и берет Мориса и нес небольшой холщовый мешок, в котором лежал ржавый шпатель и заляпанный известкой спиртовой уровень – свидетельство того, что он каменщик из Испании, возвращающийся домой. Боже упаси, чтобы кто-нибудь предложил ему поработать: он понятия не имел, как сложить стену.
Он волновался, как ему найти дорогу через горы. Три месяца назад, в Пикардии, он легко убедил себя, что сможет найти через Пиренеи путь, которым его в 1936 году вели в Испанию проводники, часть которого он прошел в обратном направлении, возвращаясь через год. Но когда на горизонте появились пурпурные пики и зеленые ложбины, этот план начал его пугать. Он думал, что навсегда должен был запечатлеть в памяти каждый шаг путешествия, но когда он пытался вспомнить подробности троп, мостов и развилок, оказалось, что воспоминания расплывчаты и четкие детали ускользают из памяти.
Он доел ужин – перченый рыбный суп – и негромко обратился к сидящей за соседним столиком компании шоферов.
– Мне надо в Сербер, – сказал он. Это была последняя деревушка перед испанской границей. – Никто туда не едет?
Все они наверняка ехали туда, иначе здесь, на юго-восточном шоссе, делать было нечего. Но все равно они медлили с ответом. Это была «Франция Виши», формально независимая территория, а на практике – под каблуком немцев, оккупировавших вторую половину страны. И никто не спешил помочь странствующему чужаку с иностранным акцентом.
