Грег чуть снова ему не двинул.
– О господи, так это все подстроено! – сказал Дейв.
Эта фраза отправила Грега в нокаут. Он интуитивно почувствовал, что Дейв говорит правду. Его рука разжалась. Он понял, что всю эту сцену, должно быть, спланировал его отец. Дейв Рузрок никакой не насильник. Джеки лгала. И сам Грег был просто актером в фильме. У него голова пошла кругом.
– Сэр, попрошу вас пройти со мной, – сказал Кранмер, крепко взяв Дейва за руку. – И вас обоих – тоже.
– Вы не имеете права меня арестовывать! – сказал Дейв.
– Имею, сэр, – сказал Кранмер, – и сейчас передам вас полицейскому.
– Переоденешься? – спросил Грег Джеки. Та помотала головой, быстро и решительно. Грег понял, что это часть сценария: она должна появиться в халате.
Он взял Джеки за руку, и они пошли за Кранмером и Дейвом по коридору, вошли в лифт. Полицейский ждал в вестибюле. Должно быть, и он, и штатный детектив получили роли в этом сценарии, предположил Грег.
– Я услышал крик из ее номера, – сказал Кранмер, – и увидел там этого старика. Она говорит, он пытался ее изнасиловать. Мальчик – свидетель.
У Дейва был ошеломленный вид, словно все происходящее казалось ему дурным сном. Грег почувствовал, что ему жаль Дейва. Его безжалостно загнали в ловушку. Лев оказался куда более жестоким, чем Грег мог себе представить. С одной стороны, он восхищался отцом, но с другой стороны – сомневался, была ли необходима такая жестокость.
– Ладно, поехали, – сказал полицейский, защелкивая на руках у Дейва наручники.
– Куда? – спросил Дейв.
– В участок.
– А нам всем надо ехать? – спросил Грег.
– Да.
– Не волнуйся, сынок, – сказал тихонько Грегу Кранмер. – Ты сделал большое дело. Сейчас поедем в участок, дадим показания, а потом развлекайся с ней хоть до Рождества.
Полицейский повел Дейва к двери, остальные пошли следом.
Как только они вышли за порог, их ослепила вспышка фотографа.
VII
Вуди Дьюар получил на почте заказанную в Нью-Йорке книгу Фрейда «Исследование истерии». В знаменательный вечер бала в яхт-клубе – а для буффальского высшего общества это было кульминационное событие сезона – он аккуратно завернул книгу в оберточную бумагу и перевязал красной лентой.
– Конфеты для какой-нибудь счастливицы? – спросила в прихожей мама, проходя мимо. У нее был один глаз, но она замечала все.
– Книжка, – сказал он. – Для Джоан Рузрок.
– Ее на балу не будет.
– Я знаю.
Мама остановилась и внимательно взглянула на него. Потом сказала:
– Ты, похоже, серьезно к ней относишься.
– Кажется, да. Но она считает, что я молод для нее.
– Может быть, дело в гордости. Подружки стали бы спрашивать, почему ее не приглашают на свидания парни ее возраста. Девочки бывают жестокими.
– Я дождусь, когда она повзрослеет.
Мама улыбнулась.
– Уверена, ты ее здорово смешишь.
– Еще бы. Это мой главный козырь.
– Ну, в конце концов, и я вашего отца ждала довольно долго.
– Правда?
– Я полюбила его с первой встречи. И долгие годы молча страдала. Мне пришлось смотреть, как он сох по этой глупой корове Ольге Вяловой, которая и мизинца его не стоила, но зато у нее было два глаза. Какое счастье, что ее обрюхатил их шофер! – Иногда мамина речь была грубоватой, особенно когда поблизости не было бабушки. Плохих привычек она набралась за те годы, когда работала в газетах. – А потом он ушел на войну. Я была вынуждена отправиться за ним во Францию, и только там мне наконец удалось его окрутить.
Вуди почувствовал, что она говорит о своих воспоминаниях не только с грустью, но и с болью.
– Но он понял, что самая подходящая для него девушка – ты.
– В конце концов – да.
– Может быть, так будет и у меня.
– Удачи, сынок, – сказала мама, целуя его.
До дома Рузроков было меньше мили, и Вуди пошел пешком. В яхт-клубе сегодня вечером никого из Рузроков не будет. После того загадочного случая в вашингтонском отеле «Риц-Карлтон» о Дейве писали во всех газетах. Обычно заголовок гласил: «Восходящая звезда обвиняет киномагната», или что-то в этом роде. С недавнего времени Вуди научился не доверять газетам. Однако легковерные люди говорили, что, должно быть, в этом что-то есть, иначе с какой стати полиция бы его арестовала?
С тех пор никто из семьи Дейва нигде не появлялся.
У дома Рузроков Вуди остановил вооруженный охранник.
– Посетителей сейчас не принимают, – бесцеремонно сказал он.
Вуди сообразил, что охраннику приходится постоянно отгонять репортеров, и простил ему невежливый тон. Он вспомнил имя служанки Рузроков и сказал:
– Пожалуйста, попросите мисс Эстеллу передать Джоан, что Вуди Дьюар принес ей книгу.
– Вы можете оставить ее у меня, – сказал охранник, протягивая руку.
– Спасибо, но – нет, – сказал Вуди, крепко сжимая книгу.
Охранник недовольно поморщился, но провел Вуди по дорожке к дому и позвонил в звонок. Дверь открыла Эстелла и сразу сказала:
– Здравствуйте, мистер Вуди. Заходите, вот Джоан обрадуется!
Входя, Вуди позволил себе бросить на охранника торжествующий взгляд.
Эстелла провела его в пустую гостиную. Она предложила ему, как маленькому, молоко и печенье, – он вежливо отказался. Через минуту вошла Джоан. У нее было осунувшееся лицо, оливковая кожа побледнела, но она радостно улыбнулась ему и села рядом поболтать.
Книжке она обрадовалась.
– Теперь мне придется читать доктора Фрейда, а не просто болтать о нем, – сказала она. – Ты хорошо на меня влияешь, Вуди.
– Я бы предпочел плохо на тебя влиять.
Она пропустила это мимо ушей.
– А ты что, не идешь на бал?
– У меня есть билет, но, раз тебя там не будет, мне там делать нечего. Может, хочешь вместо этого сходить в кино?
– Нет, спасибо. Правда не хочется.
– Или можно просто вместе пообедать. В каком-нибудь совсем тихом местечке. Если ты не возражаешь против поездки на автобусе.
– Ах, Вуди, конечно, я не возражаю против поездки на автобусе, но ты слишком молод для меня. И все равно лето кончается. Ты скоро вернешься в свою школу, а я поеду в Вассар.
– И, наверное, будешь там ходить на свидания.
– Ну надеюсь, что буду, конечно!
Вуди поднялся.
– Что же, ладно, тогда я дам обет безбрачия и уйду в монастырь. Только, пожалуйста, не приезжай меня навестить, чтобы не смущать остальную братию.
