Вскоре Тет сказал, что пора возвращаться, поскольку ему надо на встречу. Пошли переодеваться.
В сторону дома ехали усталые, но довольные. Проезжая через Чикаго, Тет свернул в подземный гараж. Нашел нужную парковку и остановился. Включил негромко музыку. Обернулся к Василию, и продолжил диалог, начатый по пути в парк аттракционов.
— Сперва мне с американцами очень трудно было общаться. Собирались с одним лететь по делам на побережье. Сказал ему, чтобы зашёл на сайт и поискал там отель. Потом спрашиваю: Ну как? Он мне отвечает: О'кей! Гостиница есть! Ну, я успокоился, думаю — всё в порядке, значит. Уже в самолете решил уточнить: далеко отель от аэропорта? Тот вылупился: откуда мне знать? Спрашиваю: а ты что, не узнал? Говорит: нет! А ты не спрашивал. Думаю, ладно, бывает. Но кошки на душе заскребли. Так, промежду прочим, спрашиваю: дорогой отель? Сколько звездочек? Как с интернетом? Парковкой? Говорит: без понятия! Ты же просил найти отель — я нашел, вот адрес! Открыл записную книжку в телефоне и показывает. Ну, что я мог ему ответить? Формально — да, я спрашивал только про отель. Но мы же собирались туда ехать!.. И у них везде так!
— Так — это как?
— Никто не сделает ничего лишнего. Эти америкосы отупели от своего величия и благосостояния. Мысль притупляется, становится менее изворотливой, с отсутствием проблем и необходимости думать. Облапошить их ничего не стоит. Только надо выбрать подходящий момент!
Периодически Тет настороженно посматривал в зеркала заднего вида, словно продолжал движение по дороге. В салоне тихо играла музыка. Пульт управления был у Даниила.
Василий боковым зрением приметил чернокожего верзилу с рюкзаком, бредущего вдоль задней стенки парковки.
— Они здесь как в раю, — продолжал Тет, — за них всё продумано, все сделано. Главное, не выходи за рамки — и у тебя всё будет. Не задавай лишних вопросов, делай, как все. Главное, что у них нет сомнений — надо делать, как все! Глядя на американцев, я представляю их в белых мантиях, идущих колонной, с улыбкой глядящих в затылок друг другу…
— И куда же они идут? — с усмешкой спросил Василий.
— Не знаю, — замялся Тет, — может, на Олимп… а может, на Голгофу… Мне в Нью-Йорке поначалу все говорили: давай чаевые таксисту. Я давал. Потом спрашиваю: а зачем, если он хамит, кондей не включает, да еще попрошайничает? Знаешь, что мне отвечали? Все дают! Положено! Иногда складывается ощущение, что кто-то завёл здесь определенные порядки, а сам смылся отсюда!.. Но это правило не касается нас — эмигрантов! Нам свой хлеб приходиться зарабатывать, а иногда и заимствовать…
Чернокожий верзила, поравнявшись с джипом Тета, быстро отстегнул брезент кузова и скинул туда рюкзак. Раздался негромкий стук по железу. Василий вздрогнул и посмотрел на Тета. Хотел предупредить. Но тот явно видел действия неизвестного и бровью не повёл. Даниил, сидя сзади, ковырялся с пультом дистанционного управления, настраиваясь на новую музыкальную волну.
Как только неизвестный скрылся, Тет завел машину и двинулся к выходу. Оставшуюся дорогу до дома ехали молча. Зять постоянно смотрел в зеркала заднего вида, словно ждал преследователей. На подьезде к дому словно очнулся:
— Петрович! Скажи своей дочке, пусть готовит ужин.
— А ты?
— А я через час буду. Кое-что ещё надо… внука забери!
Василий решил дальше не спрашивать. Поймал себя на мысли, что старается не замечать происходящих в доме у дочери странностей. Её переглядываний с Тетом. Вспышек спонтанных ссор, которые сразу прекращались при его появлении. Откладывания поездки к старшему внуку в спортивный лагерь. Саму обстановку в доме.
Аналогичное ощущение недосказанности всегда терзало его на милицейской службе. Когда руководство пыталось манипулировать им втемную, решая свои личные проблемы. Василий в таких случаях превращался в редкостного зануду. Скрупулезно, дотошно расспрашивая о малейших деталях операции, он доводил начальство до белого каления. Как результат — его отдел выводили из участия в мероприятии. Своими подчиненными Василий никогда не рисковал. Никто из них не погиб при исполнении, не попал в тюрьму. Постепенно личные просьбы сверху прекратились, а он приобрел в управлении стойкую характеристику несговорчивого скандалиста. Хотя, по сути ведь и не скандалил никогда.
Там — так… Но здесь — не там. Здесь — его дочь, внук и… еще внук. Ради них он готов на все. Почему же даже дочь не доверяет ему? Это было грустно и когда-то должно было закончиться…
Глава 13. Разоблачение
Предчувствие его не обмануло. Что-то пошло не так. Не так что-то… Как только машина затормозила перед домом, на порог вышла Валерия. В той же футболке что и при первой встрече здесь — с большим красным сердцем на груди. Порыв ветра заставил сердце пульсировать. Она махнула рукой, но как-то вяло. Словно не зазывая в дом, а так… как машут, устав от нудной и бессмысленной работы.
Тет понял, что это касается его в первую очередь. Заглушив двигатель, быстро направился к дому. Василий последовал за ним.
В прихожей на полу громоздились чемоданы и пара коробок с торчащей посудой.
У стола, набычившись, сидела худосочная, но широкобедрая белокожая американка. Розовые бриджи, черная майка с трафаретной надписью «Босс». Осунувшееся лицо, покрыто сетью морщин. Мясистый нос спускался почти до верхней губы. Недовольные, выпученные карие глаза в контуре красных век. Она сидела, молча, закрыв расплющенным задом сиденье стула. Поставив локти на колени, и сцепив руки в замок. Лицом к двери. Широко расставив ноги. Поза — сродни борцу сумо, готовому в любой момент сорваться с места и ринуться в атаку.
Валерия на её фоне выглядела маленьким загорелым головастиком, затянутым в джинсы так, что алое сердце выдавилось наружу. Она заговорила с Тетом по-английски обреченным тоном…
Нежданная гостья напомнила Василию ту медсестру из больницы. Опущенная голова и то же тупое безразличие:…он один, а вас много… И беспомощная дочка…
Со стороны всё походило на срочную эвакуацию.
— Вас что, выселяют? Что случилось? — спросил Василий чисто формально. Понимал — раз вещи собраны — особой разницы нет. Отсутствие полицейских машин или иного транспорта с государственной символикой наводило на мысли о бандитском беспределе. Василий шагнул к окну, выглянул наружу, ожидая где-нибудь в кустах увидеть пару черных хаммеров.
Маленький чужой зеленый БМВ стоял у почтового ящика. И вновь Василий ощутил присутствие кого-то невидимого и всесильного.
— Потом, папа, — коротко и спокойно ответила дочь, продолжая общаться с мужем на английском. Василий почувствовал, что от него отмахнулись интонацией, как полотенцем от назойливой мухи.
Вошел Даниил, прижался к деду. С любопытством переводил взгляд с матери на отца, пока те беседовали между собой. Василий, стоя у занавески, погладил его по голове. Даниил посмотрел на деда, неожиданно улыбнулся. В его глазах засветилась странная неподдельная радость. Сорвавшись с места, побежал наверх, в свою комнату.
