— Слушаю, слушаю, давай распрягайся, — искусственно холодно отозвался Васин, — что там у тебя?
— Виктор Иванович, я вас уже много лет знаю. Вы человек порядочный, со связями. В районе все так говорят. Нет ли где сделать спектральный анализ?
Васин перестал пить и недоуменно уставился на Князева, раздумывая, на что его разводят.
— Ты что, обломок инопланетного корабля нашел? — недоверчиво спросил он, но, увидев обиженное лицо собеседника, поправился. — А что нужно-то?
Князь переложил кружку в другую руку. Порывшись в боковом кармане куртки, извлек кусочек металла величиной с фалангу пальца. Похожий на маленькую пирамидку, со следами спила у основания. Васин взял его в руку. Подержал на ладони, взвешивая. Но ничего особенного не заметил. Покрутил перед глазами, рассматривая, словно надеясь, что там появится надпись.
— И что?
— Надо сделать спектральный анализ металла. Понять, что это такое, — ответил Князев, — задницей чувствую — что-то ценное! Цветной металл все-таки. Денег заработаем немерено!
— Заработаешь с тобой! На сухари… — отшутился Васин. — Есть у меня однокашник, на ЛМЗ работает мастером. Там уж точно должен быть спектрограф.
Он положил металл в карман, недоуменно спросил:
— И все?
— А что еще? — буркнул Князев.
— Мог бы и в кабинет мне принести свою железяку, — укоризненно произнес Виктор.
— Не хочется мне на ментовских этажах лишний раз светиться, товарищ начальник! Человек я заметный. Пронюхает братва — враз на ножички поставит!
— Поменьше языком трепли и все будет хорошо, — назидательно отозвался Васин, — и про жену не забудь! Пусть как-нибудь вечерком приходит с вещами!
— Какими вещами?
— Не со своими, конечно, — успокоил Виктор, — мне гарем не нужен!
— Ладно, — немного расстроившись, пробубнил Александр. Он поставил опорожненную кружку на полочку ларька, — я пошел!
— Давай, — Васин незаметно осмотрелся. Не наблюдал ли кто за ними.
Увидел, как парень в синей бейсболке, озираясь, отвел в сторону мужчину и что-то ему предлагает.
Васин вспомнил слова Сергея. Поставил недопитую кружку и поспешил к парню. В руках у того были женские часы на желтом металлическом браслете.
— Продаешь? — спросил он парня.
Тот посмотрел по сторонам:
— Отдам недорого! Четвертной и они твои!
— Ничего себе недорого! — удивился Васин.
— Это же золото, мужик!
— Дай-ка посмотреть, — Васин взял часы в руку, покачал их, взвешивая. Приблизил к глазам, стал рассматривать, — может, и золото! А паспорт у тебя есть?
— Да они старые, бабкины! — усмехнулся парень. — Какой паспорт?
— Твой паспорт! — строго сказал Васин, опуская часы в потайной карман и вытаскивая оттуда удостоверение сотрудника милиции. — Уголовный розыск!
Парень потерял дар речи и машинально полез в задний карман, но затем отдернул руку:
— Права не имеете, верните… — картинно возмутился он, но не громко.
— Паспорт, — жестче потребовал Васин и приблизился вплотную, — или в браслеты закую при всех!
Парень притих. Обреченно полез в карман. Вытащил мятый документ.
Васин открыл его. Сравнил фотографию, прочитал место прописки.
— Так-так, Зайцев Петя с улицы Стахановцев. Будем знакомы, — сказал он. Хотел здесь же оформить протокол изъятия. Но представил всю волокиту с поиском бумаги и понятых. Решил сделать это потом. Убрал паспорт в карман. Строго спросил:
— Где отдел милиции знаешь?
Парень кивнул.
— Сейчас мне некогда. Придешь вечером до семи часов, спросишь Васина — это я. Расскажешь о своей бабушке и все остальное, понял? Не явишься — сам тебя найду — будет хуже!
Глава 10. Старая знакомая
Александровская больница ничем не отличалась от множества других построек аналогичного назначения, тот же проект. Поэтому наименование ее кем-то «Пьяной» сразу придало определенный статус и надолго прижилось в народе.
В телефонограммах, направляемых из приемного покоя в милицию, указывалось, что поступившие пациенты практически всегда имели алкогольное опьянение. Будь то бытовая драка, черепно-мозговая травма, полученная в результате грабежа, или изнасилование. Поэтому казалось, что потерпевшие, попавшие сюда, сами провоцировали преступников. Сами виноваты! Отношение к ним было соответствующее.
Предъявив удостоверение и получив у медсестры белый халат, Васин направился в нужную палату. Слева и справа по коридору на грязных матрасах лежали больные. Их лица и стойкое амбре, которое не в силах были загасить даже запах карболки и йода, наглядно подтверждали прозвище больницы.
Виктор еще раз заглянул в бланк телефонограммы: Конская Анна, двадцать лет, поступила с сотрясением головного мозга, ушибленной раной лицевой кости черепа, гематомой левого глаза. В пояснении сказано, что ее на Таллинской улице избил неизвестный, отобрал сумочку с деньгами и документами.
В ординаторской Васин попросил ручку и листок бумаги.
— Только, пожалуйста, недолго, — предупредила его медсестра, — девушке нужен покой и больше спать.
Предварительно постучав, Васин вошел в палату.
Десяток коек были заняты больными. Они мучились хриплыми вздохами, кряхтели, переворачиваясь с боку на бок, кашляли и стонали. Казалось, что это был единый корчившийся и стенающий организм, попавший в капкан и рвущийся на свободу. Выздоравливающие уходили. Поступали новые. Но поселившееся когда-то здесь страдание продолжало блуждать от одной койки к другой.
Неожиданно все притихли. Старушки подозрительно уставились на вошедшего. Молодые девушки захихикали, закрываясь несвежими простынями.
— Мне нужна Конская Анна, — негромко спросил Васин, обводя взглядом обернувшихся к нему женщин.
Те стали переглядываться. Только одна девичья голова не вертелась. Лицо смотрело в упор широко раскрытым от удивления правым глазом. Вместо левого осталась смотровая щель с алыми краями на выпуклой радужной амбразуре с преобладанием фиолетового.
— Привет, красавица! — с уверенностью обращаясь к больной, улыбнулся Васин. Узнал знакомый диагноз. Вспомнил короткую стрижку и остренький носик. Постарался скрыть нахлынувшую жалость. Воображаемое глупое счастье разбилось о реальность быта. Отдавало стерильностью, камфорой и йодом.
Широкий подбородок девушки теперь казался слегка перекошенным влево, сливаясь единой опухолью со скулой и гематомой, закрывшей глаз.
Васин придвинул табуретку и сел у кровати.
— Ой, не смотрите на меня, я такая некрасивая! — печально забеспокоилась девушка, вытаскивая руки из-под одеяла и закрывая лицо ладонями.
