Сашка смутился.
— Наверное прилетели на здешнюю помойку, — соврал он, покраснев. Вспомнил, что видел такое в городе.
Внезапно ощутил свой обман как превосходство над беспомощностью девочки. Осознал беззащитность ее вынужденного доверия ко всем вокруг. Стало вдруг ужасно обидно. За себя, за тех пацанов и взрослых, которые не замечают самого важного. Представил, что это не Настя, а он падает головой вниз, а мальчишки злорадно смеются. Тычут пальцами и обзывают. А взрослые проходят мимо. Заняты своими делами…
Злость на собственное бессилие и жалость соединились в нем. Захотелось сделать что-то главное, от чего могло зависеть очень многое. Именно сейчас, сию минуту…
— Я тебе обещаю, что научу тебя летать… — внезапно выпалил, преданно глядя ей в лицо. — Я вырасту и буду врачом, самым лучшим в мире. Я вылечу тебя! Мы полетим вместе и ты все увидишь сама…
Сашка замолк, пораженный вспышкой собственных чувств. Покраснел. С изумлением заметил, как черные зрачки девочки увеличились и застыли. Глаза засияли. Наполнились радужным блеском. Залучились теплотой. Вот-вот прорвутся сверкающими искорками…
Она оперлась руками на мальчишечьи плечи. Шагнула вперед. Уткнулась лицом в удивленную растерянную физиономию Сашки. Коснулась ртом его губ. Неумело поцеловала…
— Что это вы здесь делаете? — раздался из коридора голос Татьяны.
— Мы учимся летать, — быстро отстраняясь, ответила Настя. Кончиками пальцев торопливо коснулась своих закрытых век. Убрала руки за спину.
— Потом доучитесь! — с искусственной игривостью произнесла Татьяна, — весь торт съедят, пока вы здесь крылья расправляете.
Подойдя к детям, она обняла их, прижав к себе с разных сторон, и повела в гостиную.
Там полным ходом шло веселье. Взрослые продолжали выпивать и закусывать.
— А где Костя и… — спросил Сашка, так и не вспомнив имя дочери Шило.
— Наверное наверху с Лизой в детской играют, — сообщила Татьяна. — У них там свой стол. Раз вы с ними не пошли, они, верно, уже все пирожные съели. Так что угощайтесь здесь! Если хотите — есть суп.
Скоро дождик на улице закончился, и вышедшее летнее солнце мгновенно высушило выпавшую влагу.
— А давайте облагородим вторую половину участка, — предложил Васин хозяевам. Ему захотелось сделать что-то стоящее, настоящее. — У вас саженцы имеются?
— Вообще мы планировали пересадить сюда ёлки из леса, — сказала Светлана, — чтобы Новый год было весело отмечать.
— Идем сажать елки, идем сажать елки! — обрадовались Дадоновы.
— Мне кажется, это не очень хорошо, — неожиданно настороженно и таинственно возразила Нина. Все повернулись к ней. — Я слышала, что это плохая примета — пересаживать из леса к себе на участок дикие елки. Они не приживаются, вредничают и приносят большие неприятности.
— Да ну тебя, Нин, — обнял ее Васин, — вечно ты сочиняешь! Как елки могут вредничать!? В задницу кольнуть!?
Все рассмеялись.
— Наслушалась у себя в детском саду от нянечек! Ты уже там не работаешь, так что забудь! У тебя новая жизнь!
И чтобы развеселить публику, продолжил:
— Она меня от пьянства водой, заряженной Чумаком, поила! Ха-ха! От пьянства!
— И как результат? — подозрительно покосилась Татьяна. Остальные переглянулись. Веселья не получилось.
— Как видите! — весело произнес Васин, стараясь вернуть всеобщую беззаботность. — Предлагаю по чуть-чуть и на воздух — сажать елки!
Все поддержали. В очередной раз наполнили и опорожнили стопки. Двинулись в прихожую одеваться.
…Работа спорилась. Маленькие елки росли в лесу практически прямо за забором. Дело поставили на поток: семейная чета Дадоновых выкапывала, Нина складывала на тачку, Васин возил на участок, а Светлана с мужем сажали их в ямы, засыпая землей, смешанной с песком. Трое рабочих утаптывали.
Сашка, сидя на крыльце рядом с Настей, красочно комментировал ей:
— Твои мама с папой выкапывают елку! Ух, какую ухватили — вытянуть не могут. Папа за елку, мама за папу! Не хватает собаки с кошкой!
— Не хватает дочки! — громко смеялась Настя, ударяя себя в грудь ладошкой.
— Васин папа чуть тележку не опрокинул, а Лизина мама провалилась в яму для елки, и ее дядя Виталий чуть не посадил вместо дерева…
Настя заливисто хохотала.
Время летело быстро, и вскоре наступила пора ужинать.
Когда сели за стол и расставили тарелки, обнаружили, что половины детей не хватает.
Сверху спустился улыбающийся Константин. Нес с собой красивый полиэтиленовый мешок, чем-то наполненный. Поставил его в дальний угол гостиной чтобы, видеть, и сел за стол. За ним появилась Лиза. Она была огорчена. Косички грустно свисали вниз. Поджав губы и безотрывно глядя в пол, подошла к матери. Прижалась боком. Ее траурный проход мимо оживленной публики, сидящей за столом, привлек внимание всех.
— Что случилось, Лизонька? — спросила Светлана, гладя дочку по голове. Нагнулась, старалась заглянуть в глаза.
— Костя все мои жвачки выиграл! — с обидой всхлипнула она и прижалась лицом к животу матери.
— Какие жвачки? — не поняла Светлана.
— Те, что папа мне из-за границы привез, — уточнила она уже сквозь слезы, — они у него в мешке!
Указала пальцем на оставленный Костей пакет.
Васин отреагировал моментально:
— Костя, что за мешок ты принес? — спросил он строго. — Ну-ка, давай его сюда!
Константин, нехотя, ссутулившись, кидая озлобленные взгляды в сторону Лизы, притащил из угла пакет.
Васин раскрыл его и заглянул внутрь. Содержимое было похоже на детские игрушки. Там был пластиковый желтый молоточек, полосатый милицейский жезл, прозрачный снеговик… Все они были наполнены разноцветными шариками.
— Это что, жевательные резинки внутри? — спросил Васин вслух.
— Я из Польши привез, — отозвался Виталий с усмешкой, — хочешь попробовать?
— Нет, спасибо, — смутился Виктор, — я как-то к жвачкам не привык.
Он закрыл мешок и протянул его Лизе.
— Она мне в карты все проиграла, — громко сказал Константин, протягивая руку к мешку. — Мама, скажи им!
Васин посмотрел на жену и, встретившись с ней взглядом, одними губами беззвучно произнес:
— Это твоя работа!
Нина все поняла и отвернулась.
— Константин, ты не прав! — назидательно сказал Васин. — Во-первых, на что-то играть в карты это совсем не детская забава, и тем более стыдно обыгрывать маленьких.
— Она сама предложила! — обиделся Костя и отошел к матери. Попытался прижаться к ней. Нина отстранилась:
