— Конечно! — ответил Васин, — отдыхали по полной программе.
— Давайте я вам денежку верну, — она взяла сумку и стала в ней копаться.
— Не надо, — остановил ее Виктор, забирая сумку и кладя на спинку кресла.
Татьяна не стала настаивать.
— Так что, есть никто не будет? — спросила Нина.
— Нет! Нет, не будем, — наперебой закричали дети.
— Ну тогда идите к себе и займитесь чем-нибудь.
Предложила взрослым вернуться в гостиную.
Там на столе стояла початая бутылка армянского коньяка, мандарины и большой начатый торт.
— А нам можно апельсинов? — спросил Константин, приоткрыв дверь.
— Конечно, Костенька! — отозвалась Татьяна.
Нина встала из-за стола:
— Я сейчас им накрою чай и отрежу по куску торта. — стала суетиться на кухне. Периодически выходила к детям.
Дадонов налил всем коньяк и стали ждать, пока хозяйка освободится.
— Все в порядке? — негромко спросил Васин.
— Да, все отлично, — улыбнулась Татьяна.
Она была в новом деловом костюме. Села мужу на колени. Обвила его рукой за шею, положила голову на грудь.
— У нас к тебе разговор, — неожиданно серьезно произнес Михаил. Посмотрел, не появится ли Нина. — Хотели посоветоваться. Понимаешь, мне предложили повышение. Ну не совсем повышение. Просто заняться несколько другим делом. Более важным, точнее ответственным… ну, значимым, что ли…
Васин не перебивал.
— То есть отойти от бизнеса и стать старшим… Конечно, весь бизнес, какой есть у меня, останется, и еще появится новый. Но вместе с тем ответственность. Решать вопросы, споры разные. В подчинении соответственно будут пацаны там, бригадиры… сам понимаешь!
— В авторитеты, что ли?
— Ну что-то типа того… все рассказать не могу!
Васин не знал досконально всей структуры криминальной иерархии, но понимал, куда клонит Дадонов. Читал ежедневные сводки о происшествиях на территории. Знал, что преступные сообщества постоянно воюют между собой за расширение сфер влияния. Да и своих не жалеют, если в чем-то заподозрят или бизнес отжать. Стоит ли что-то менять, если у тебя и так все нормально. Но все ли в порядке у Дадоновых, Васин не знал. Но решил высказаться:
— Тебе это надо? Ты же знаешь, что у гангстеров один конец — пуля в лоб или тюрьма! Подумай о родственниках!
— Не… старшие в криминал не лезут! На это пацаны есть, — грустно ответил Дадонов. — А насчет родственников… Ты ведь не знаешь — я и Танюша детдомовские. Родителей считай что нет. Меня взял к себе замполит училища. Помнишь его? Не усыновил, а так… Забирал на выходные. Недавно умер — инфаркт. У Танюшки вовсе никого. Ко мне сейчас относятся, как к барыге. Каждый «нормальный пацан» может в душу плюнуть, оскорбить или еще что. Знаешь, как обидно на них работать. Так хочется иногда в рожу дать! А нельзя. Здесь будет уважение, братва в подчинении, слушаться станут. Такое не часто предлагают. Больше шанс не выпадет! Старшие разрешат «Мерседес» новый купить…
— Не знаю, — сомневался Васин, — сколько такого брата уже покрошили! От добра добра не ищут! Если тебе хорошо — не стоит ничего менять. А если уж другого выхода нет — что поделаешь… Тогда соглашайся.
— Страшные, страшные времена… Ужасные… — Татьяна встала. Зашла Михаилу за спину, наклонилась, обнимая кольцом рук. Поцеловала в шею, и глубоко вздохнув, прижалась к его щеке своей. В глазах была грусть.
Васин в очередной раз удивился их сходству. Казалось, что душевное единение роднит лица людей. Отзеркаливает.
Вернулась Нина:
— Наконец-то управилась! Как многодетная мать!
— Тогда за встречу! — отозвалась Татьяна. Села на стул и подняла фужер.
Дадонов встал, тихонько запел:
— Под крылом самолета о чем-то поет…
— …зеленое море тайги… — подхватили все сидевшие за столом. Но как-то без задоринки. Веселье не клеилось. Каждый думал о своем. Так опорожнили бутылку. Затем пили чай. Скоро Дадоновы засобирались домой.
Глава 31. Съемки
С понедельника начались съемки.
На пейджер Васину пришло сообщение с адресом. Несмотря на то, что дел было невпроворот, такого момента в своей жизни он упустить не мог. Тем более что сам в письме гарантировал безопасность съемок. Посмотрев по карте ближайшую станцию метро, двинулся в путь.
Войдя в подъезд указанного дома, сразу заметил тянущиеся из подвала вверх по лестнице черные кабели. Они, словно пиявки, переплетаясь, опутывали лестничные пролеты, заставляя с осторожностью ставить ногу на свободное место. Вот-вот присосутся! Не позволяли прикрыть дверь в квартиру на последнем этаже. Внутри слышался галдеж, чьи-то команды, металлический скрежет и деревянный стук. Из проема постоянно выходили и туда же возвращались озабоченные люди в синих комбинезонах с иностранными надписями.
В прихожей перекладывали рельсы. Они уходили куда-то вглубь квартиры. Казалось — через стену в соседний подъезд. Где благополучно спускались вниз, соединяясь с трамвайными. По ним ездила платформа с оператором и кинокамерой, а несколько молодых людей по команде волокли ее взад-вперед.
Слева — проход на кухню. Там — дым коромыслом. На столе — гора батонов, порезанные палки колбасы, сыр, множество разноцветных кружек и стаканов разного калибра. Тут же коробка с сахаром, упаковки с чаем, банки растворимого кофе, шкалики с коньяком. Опорожненные бутылочки торчали из мусорного ведра.
Какая-то девица потащил Васина за рукав и всучила бутерброд. Тут же скрылась. Кофе налил сам. Плеснул в него коньяку.
— Про что фильм-то? Как называется? — спросил он у зашедшего парня.
— Про любовь! — крикнул тот, возвращаясь в зал. — И какие-то кошмары.
— Называется-то как?
— Так и называется!
— Ну вы даете! Веселое название.
Периодически громко звучали команды, и тогда народ словно замирал. Разговоры прекращались. Все начинали объясняться жестами. Даже жевали медленнее, словно микрофон мог зафиксировать и это.
Никто не спрашивал Васина, кто он и как сюда попал. Все забегали на минутку — запивали бутерброд кофе и спешили обратно в общую суету.
Неожиданно после очередной громкой команды прозвучали многочисленные хлопки и восторженные голоса. Послышался звон разбитой посуды. Васин заволновался. Хотел выйти посмотреть. Но народ уже повалил на кухню. Появился Некрасов и сразу протянул Виктору руку. За ним Ольга и Анна. Увидев Васина, Анна порскнула обратно в комнату.
— Первый эпизод закончили, — радостно сказал Некрасов. — Такова традиция — разбить тарелку. Теперь можно перекусить! Как вам здесь?
