— Ура Вороне! — раздался чей-то неуверенный, едва слышный клич.
И мгновенно со всех сторон на стоящую в центре воспитательницу, Михаила и двух старшеклассников обрушилась лавина всеобщей радости и восторга:
— Ура — Вороне — охотнику! Ворона — герой! Ворона сбросил Соломона! Он — лучший!
Все эти многочисленные возгласы неожиданно перешли в безудержное веселье. Ребята хохотали и хлопали друг друга по плечам и спинам. Все потонуло в смехе. Не успевшие выйти на улицу девочки тоже засмеялись, зараженные всеобщим возбуждением. Хохот звучал со всех сторон, оглушая и отражаясь от каждого еще более безудержным ликованием.
И только Ирма Потаповна не знала что делать. Она чувствовала в речи Михаила подвох — посягнуть на Соломона было невозможно! И ее накрашенный рот то растягивался в беспомощной улыбке то, кривясь, сжимался в подозрительном недоумении, вытягивая вперед сморщенные губы. Она смотрела на хохочущих ребят и ждала, пытаясь уловить тайный смысл происходящего. Но только открытый веселый добродушный ребячий смех летел ей в лицо!
Прощение
Распорядок в интернате ценился превыше всего.
Это было небольшое одноэтажное здание барачного типа, покрашенное в темно-зеленый цвет. Почти под весеннюю листву. Но частые сильные дожди промыли на стенах узорчатые серые дорожки, придавая ему вид военного замаскированного объекта. Периодически он таковым и являлся, когда сдерживал осаду местных пацанов. Те приходили к забору вместе со своими девушками, в присутствии которых вызывали на поединки интернатовских.
— Эй, русский, — кричали они, — бокс играй?
И громко хохотали, когда, задержавшийся на площадке воспитанник стремглав бежал к дверям здания.
Русские ребятишки ходили строем, не отставая: строем в автобус, строем в столовую, строем в школу.
Драться им было нельзя. Это запрещали родители. Запрещали учителя и педагоги. И даже русский консул однажды приехал лишь только для того, чтобы предупредить:
— Если кто будет драться с монгольскими мальчиками или местными русскими, немедленно с родителями будет выдворен в Союз в двадцать четыре часа!
«Местными русскими» называли потомков бежавшей от советской власти и осевшей здесь в степях Монголии банды атамана Семенова. Они не любили как монгол, так и советских ребятишек, всячески пытаясь стравить их между собой.
В интернате учились дети советских специалистов, приехавших помогать братской Монголии. Они возводили предприятия, разведывали полезные ископаемые в маленьких поселках и экспедициях, а школа находилась здесь в городе Дархан. Поэтому дети встречались с родителями только на выходных.
Виталик жил здесь уже второй год. Все летние каникулы он с геологами, подчиненными отца, лазил по сопкам, помогал водителям, доставляющим воду на буровые, ловил рыбу в местных холодных ручьях. Поскольку других детей в поселке не было, приходилось общаться с взрослыми.
И сегодня, проснувшись утром в интернате, Виталик подумал:
— Как быстро летит время! Я уже в пятом классе! Кажется, совсем недавно школьники со всех концов необъятной степи собрались, чтобы начать очередную рабочую неделю, а уже пятница, и завтра опять родители будут встречать меня в аэропорту Эрдэнэта.
Был обычный будничный день: подъем, завтрак, школа, обед, самоподготовка….
Нынче зима была особенно дождливой. Снег лежал пористый, словно пенопласт. Идти по нему было невозможно. Стоило сделать несколько шагов, и он налипал на обувь огромными наростами. Приходилось топать ногами. Поэтому воспитатели держались подальше от марширующей колонны школьников, дабы не быть обрызганными.
Самым любимым развлечением в эту пору был настольный теннис. Играть хотели все сразу. Но стол был один. К нему допускались только те, у кого имелась ракетка. А чтобы в развлечении смогло принять участие как можно больше народу, игра шла по кругу. Отбил — бежишь дальше. Встаешь в очередь на другую сторону стола. Промазал — вылетаешь. Отдаешь ракетку следующему.
Комната была небольшая, поэтому дверь, чтобы не мешала, держали закрытой. От беготни, прыжков и криков становилось жарко. Обстановка накалялась так, что мальчишки бегали обнаженными по пояс. Девочки такого темпа не выдерживали и выбывали на первичной стадии игры. После чего стоя вдоль стен, имели полное право без стеснения разглядывать начинающие рельефиться тела будущих мужчин. Пот с разгоряченных тел капал прямо на пол — из-за чего игроки частенько поскальзывались и падали. Выбывшие жались к стенам, чтобы не дай бог помешать играющим.
В этот раз Виталику повезло. Он остался один на один со старшеклассником. Конечно же, проиграть было не обидно. Но появился шанс стать победителем, получить несгораемое очко, восторженные взгляды товарищей и, конечно же, узнает ОНА!
Та, о которой он все последнее время неотступно думал.
Точнее, не о ней, а о том, что она думает о нем, о его поступках, его словах. Ему казалось, что он находится в облаке ее внимания, и каждая мысль становится известна ей.
Это Вера Коротоножкина. Девятиклассница с фигурой русалки. С длинной челкой и хитрыми узкими глазками, взгляд которых, словно копье, пронзал Виталия насквозь, превращая в насаженную на булавку бабочку — не давая двинуться с места или вымолвить слово. Она неплохо играла в теннис, но сейчас стояла в углу комнаты, глядя, как Виталик парирует один мяч за другим.
Неожиданно отворилась дверь и вошла заведующая. Роза Иосифовна была примером элегантности не только в интернате, но и в школе, где она преподавала старшеклассникам эстетику. Все девчонки, подражая ей, ходили, переминаясь с ноги на ногу, достигая этим максимального раскачивания юбочки. Но как ей удавалось при этом выпячивать грудь и оттопыривать зад, никто понять не мог. Это вызывало у мальчиков нездоровый интерес, и они мечтали столкнуться с ней в темном коридоре, когда внезапно в интернате отключится свет, а потом рассказать всем об упругости ее округлостей.
Заведующая, как всегда, была в ярко-малиновом костюме. Хотя ей было давно за сорок, она не боялась выставлять напоказ голые коленки стройных ног, отчеркнутые короткой юбкой. Волосы были седые, а может крашеные. Никто не знал. Лицо с узким подбородком и острым курносым носиком походило на лисье и таило в себе что-то хищное. Тонкие губы были всегда готовы растянуться в коварной улыбке, ощерив редкие, но ровные зубы.
Высокие тонкие каблуки не мешали ей бесшумно подкрадываться и появляться в самые неподходящие для ребят моменты. Все спокойно вздыхали лишь после того, как видели ее в окно покидающей территорию интерната.
Неожиданное появление Розы Иосифовны редко приносило что-либо приятное. Белый теннисный шарик, отбитый Виталиком, ударился ей в грудь и беззвучно по ткани скатился под стол, где тихонько запрыгал подальше в угол.
— Так, так, — сказала она.
Что не предвещало ничего хорошего, и болельщики сильнее вжались в стены. Но, видимо, это относилось к Виталику, на которого она смотрела в упор, и осознав это, остальные воспитанники слегка расслабились.
