Виталик прислонился головой к иллюминатору и закрыл глаза. Самолет делал посадки — школьники выходили.
Он посмотрел вокруг лишь после того, как в салоне кроме него остались две девочки из самого дальнего поселения. Они болтали между собой про то, что Виталик совсем не виноват. Что Витюня перепутал его с Маратом, от которого позже получил под глаз фонарь.
Лететь оставалось не больше получаса. Виталий знал всех пилотов, с которыми летал уже давно каждые выходные. Почему-то место второго пилота в этот раз было свободно. Виталий подошел к открытой двери кабины спросить — почему?
— Привет Виталет! — перекрикивая шум моторов, улыбнулся командир корабля. — Залезай в кресло, штурманом будешь! Куда летим?
Виталий онемел от неожиданной радости. Он быстро вскарабкался на сиденье и пристегнулся ремнями. Положив руки на рогатину штурвала, крикнул:
— В Эрдэнэт!
И это загадочное слово, прозвучавшее как магическое заклинание, перечеркнуло собой тряску, шум, вибрацию двигателя и воздушные ямы. Словно подчиняясь ему, самолет стал плавно набирать высоту. Солнечные лучи крошили облака на кусочки и, опуская их к земле, освобождали небо от белых сугробов, пока не расчистили все пространство вокруг самолета. Справа из кожаного крепления выглядывала ручка пистолета. Виталий потянул за нее, вытащив настоящую ракетницу. Боек у нее был спущен. Он прицелился в сидящую на стекле большую муху, с красноватым брюшком, которое напомнило платье Розы Иосифовны, и нажал на курок.
— Бабах! — громко крикнул летчик и засмеялся, увидев, как вздрогнул Виталик.
И вдруг они увидели, что муха действительно сорвалась со стекла и стала падать. Это вызвало такой восторг, что оба зашлись от смеха. Пилот хлопал Виталия по плечу и, не в силах сказать слово, тыкал пальцем в стекло, слыша в ответ детское икание. Издаваемые ими звуки еще больше смешили, и они все сильнее заливались хохотом в заоблачном поднебесье.
Девчонки повыскакивали со своих мест и недоуменно смотрели на них через открытую дверь кабины. С завистью, пытаясь увидеть в глазах хохочущих причину такого бурного веселья, но видели там отражение голубого ясного неба как безоблачное прощение всему.
Все нормально, да? Ну и хорошо!
Прошли те времена, когда Рая могла оказывать сопротивление людскому потоку, как и все более беспокоящей полноте. Женщиной она была невысокой, поэтому казалось, что теперь ее рост продолжается вширь. Килограммы увеличивались пропорционально частоте взвешивания.
Периодически заглядывая в магазины, искала весы со шкалой более широкого диапазона чем те, что пылились под шкафом. Она не расспрашивала продавцов. Если не было возможности взять их в руки, ждала у прилавка, пытаясь незаметно заглянуть на стеклянное окошечко со стрелкой. Ее хитрость не оставалась незамеченной, вызывая улыбки покупателей и продавцов. Молча отходила, переживая очередное разочарование…
Ура! На этот раз расчет оказался точен. Двери открылись прямо перед ней. Но радость прошла, как только она увидела, что в этом блестящем новизной трамвайчике нижняя ступенька выше обычного. Раздумывать было некогда, а отступать некуда. Она со всей силы подняла правую ногу, почувствовав, как подол черной шерстяной юбки заскрипел о капрон колготок. Мышцы напряглись до предела, и, казалось, судорога вот-вот сведет пах. Но сапог ударился тупым носком о железный кант и стал беспомощно опускаться.
Толпа рванула. Раиса вытянула вперед руки.
Левый кулак с зажатым ремешком сумочки, уперся в грязную резину верхней ступени. На секунду это поддержало. Кричать было бесполезно. Вперед уже лезли чьи-то портфели и полиэтиленовые мешки. Злосчастная нога уперлась коленом в острый металлический угол подножки. Кто-то задел ее шапку, и та сползла на глаза. Темнота окутала мир. Теряя последние силы, проваливаясь в тартарары, она почувствовала, что ее правая ладонь оперлась о что-то теплое и упругое. Инстинктивно ухватилась и потянулась вперед к единственному спасению.
Нежданная сила ухватила ее одновременно за кисть второй руки и втянула прямо в салон трамвая. Ворвавшийся народ прижал Раю к стеклянной кабине водителя. Руки освободились и она, быстро поправив шапку, взглянув на своего спасителя.
Тут же ахнула! Жар кипятком ошпарил все ее тело сверху вниз, насквозь пропитав липким потом нижнее белье. Она узнала бы его из миллионов. Та же шапка и фуфайка, брюки и тельняшка.
Глядя на Раю в упор, он дружески подмигнул и заговорщически улыбнулся:
— Все нормально, да? Ну и хорошо!
Эта фраза сидела в каждой клеточке Раиного тела, в каждом органе чувств. Она ощущала нутром каждый звук этой пронзившей ее сознание фразы.
Но вместе с тем, пришло спасительное понимание — мужчина ее не запомнил. Теперь, при дневном свете, он показался ей даже каким-то беспомощным. Спрашивая, он боязливо смотрел по сторонам, словно ожидая нападения.
Не дождавшись ответа, повернулся к двери и стал помогать пассажирам подниматься в салон, аккуратно поддерживая за руки.
Входящие удивлялись, но от помощи не отказывались. Поблагодарив, проходили вглубь вагона и оттуда уже подозрительно осматривали незнакомца, смущаясь его подмигиваний и странной заботы, звучащей в вопросе:
— Все нормально, да? Ну и хорошо!
Параллельно он успевал разговаривать с рядом стоящим пожилым мужчиной профессорского вида в очках с большими диоптриями.
— Кем же вы работаете, — серьезно спрашивал тот, поправляя очки.
— Вожу трамвай! Тоже… только ночью, конечно, все работают и мне надо тоже! Здесь помогаю и учусь. Смотрю вот и запоминаю. Видите, в кабине сколько ручек? Много! Столько не надо! Не-на-до.
— Везде есть свои издержки, — поддержал профессор.
— Ночью проще, народу меньше и машин нет, цена та же! — подмигнул он и улыбнулся немного криво. — Все нормально, да? Ну и хорошо!
Трамвай остановился, и Рая увидела, как он опять принялся помогать людям, осторожно поддерживая и провожая в салон приятельским подмигиванием и любимой фразой.
Всем входившим казалось странным, что из набитого народом трамвая никто не выходит через переднюю дверь. Но, проходя в салон, с опаской и недоверием поглядывали на помогавшего им мужчину. Продолжали протискиваться вглубь, в надежде выйти через другие двери.
Раиса отвернулась к окну, продолжая стоять у водительской кабины.
…Тот летний поздний вечер был тих, словно обессилен суетой прошедшего дня. Выйдя из дома подруги, Раиса выдохнула спертость очередных сплетен, дыма и чужих проблем. Торопиться не хотелось. До дома была одна остановка. Транспорта не было. Пришлось идти пешком.
Неожиданно в одинокой тишине ее слух уловил усиливающийся топот. Затем к этому звук добавилось регулярное шарканье и постукивание чем-то твердым. Первое желание было быстрее уйти, но любопытство взяло верх. Ждать пришлось недолго. Из подворотни выскочил, как ей показалось, подросток в шапке-ушанке и фуфайке. Издали он был похож на почтальона Печкина из Простоквашино, державшего между ног палку и вприпрыжку, немного боком, скачущего на ней по тротуару. Завидев Раю, он свернул к ней.
