Многие из перечисленных аргументов привлекательны, однако мы обычно противимся дальнейшему движению по пути патернализма. Какие для этого основания? Как уже упоминалось, издержки либертарианского патернализма необязательно равны нулю. Поэтому было бы лицемерием сказать, что мы всегда строго против регулирования, увеличивающего затраты от крошечных до маленьких. Не отвергаем и любой вид принуждения. Но решить, где остановиться и когда подталкивание становится пинком (или даже тюрьмой), непросто. Ввиду принуждения и невозможности отказаться от участия аргумент о скользком пути приобретает вес, особенно в случае властей авторитарных, часто принимающих жесткие меры. Согласны, что категорические запреты в некоторых контекстах оправданны, но они вызывают опасения. В целом мы предпочитаем более либертарианское и менее навязчивое вмешательство.
К периоду «остывания» мы относимся менее прохладно. Даже тепло. В подходящих обстоятельствах польза от этого правила достаточна, чтобы сделать несколько осторожных шажков на этом, возможно, скользком пути.
Глава 16. Возможный третий путь
В этой книге мы сделали два основных заявления. Во-первых, кажущиеся незначительными элементы социальных ситуаций могут колоссально влиять на поведение людей. Подталкивание — повсюду, даже если мы его не замечаем. Архитектура выбора, хорошая и плохая, вездесуща и неизбежна и заметно воздействует на принятие решений. Во-вторых, либертарианский патернализм — не оксюморон. Архитекторы выбора в состоянии сохранить свободу решать, одновременно подталкивая людей в направлении, способствующем повышению качества их жизни.
Мы осветили множество тем, включая пенсионные накопления, социальное обеспечение, кредитные рынки, защиту окружающей среды, здравоохранение, брак и многие другие. Но диапазон возможностей для подталкивания гораздо шире, чем темы, которые удалось охватить. Горячо надеемся, что понимание архитектуры выбора и силы подталкивания склонит других к изобретению новых путей улучшения жизни в разных сферах. Многое для этого можно сделать исключительно в частном порядке. Рабочим местам, советам директоров, университетам, религиозным организациям, клубам и даже семьям пошли бы на пользу небольшие приемы из арсенала либертарианского патернализма.
В отношении государства общий подход поможет избежать крайностей в нашем излишне поляризованном обществе. В XX веке велись нескончаемые напряженные дискуссии о возможности третьего пути. Надеемся, что либертарианский патернализм станет таким путем и положит конец самым неразрешимым спорам в современных демократиях.
Со времен «Нового курса» Франклина Делано Рузвельта Демократическая партия выступает за жесткие национальные требования и командно-административное урегулирование. С учетом серьезных проблем рынка демократы часто настаивают на строгих запретах, как правило, исключающих или, по крайней мере, ограничивающих свободу выбора. Республиканцы возражают, что подобные санкции обычно необоснованны и непродуктивны. В свете очевидной неоднородности американского населения всех под одну гребенку стричь нельзя. По большей части сторонники Республиканской партии выступают за свободную конкуренцию и против государственного вмешательства. Как минимум в сфере экономики свобода выбора для них — определяющий принцип.
Великому множеству обычных людей дискуссии на эти темы кажутся все более утомительными, отвлеченными и бесполезными — словом, переливанием из пустого в порожнее. Многие здравомыслящие демократы осознают, что санкции могут быть неэффективными и даже способствовать обратному результату, а также что для всех одно решение не подходит. Американское общество слишком многообразно, индивиды чересчур изобретательны, скорость развития событий чрезмерна, а государство уж очень часто ошибается. Многие толковые республиканцы признают: даже в условиях свободного рынка вмешательство государства неизбежно. Свободные рынки зависят от правительства, которое обязано защищать частную собственность и гарантировать выполнение договоров. Частные компании должны быть вовлечены в разные сферы: от защиты окружающей среды до пенсионных планов и помощи нуждающимся. Собственно, некоторые из лучших приемов подталкивания используют рынки. Хорошая архитектура выбора подразумевает пристальное внимание к стимулам. Но есть огромная разница между бездумной оппозицией государственному вмешательству как таковому и разумным требованием к правительству использовать методы воздействия, которые предполагают свободу выбора.
При всех различиях либералы и консерваторы начинают осознавать эти фундаментальные принципы. Власти не в меньшей степени, чем частные компании, могут использовать подталкивание. Это позволит улучшать жизнь людей, одновременно оставляя окончательный выбор за индивидами, а не за государством. Многогранность современной жизни и головокружительная скорость технологических и глобальных изменений ставят под сомнение аргументы в пользу жестких санкций или категорического недопущения вмешательства государства. Эти перемены дают повод для усиления ориентации на свободу выбора и небольшого подталкивания.
Эпилог. Финансовый кризис 2008 года
* * *
Книга была завершена летом 2007 года и впервые опубликована в феврале 2008 года. Второе издание готовилось к выходу летом 2008 года. Тем не менее мы написали этот эпилог только в конце ноября 2008-го. Это было время разительных контрастов. Барака Обаму только что избрали президентом США. Почти весь мир праздновал победу этого невероятно талантливого человека. При этом он наряду с лидерами других стран столкнулся с крайне тяжелыми испытаниями, и не только в форме грандиозных ожиданий.
Мир стоял перед лицом самого серьезного кризиса со времен Великой депрессии. Очень немногие политики и экономисты заметили его приближение. Бывший председатель Федерального резерва США Алан Гринспен признал, что допустил ошибку, не сумев его предсказать. Он был как громом поражен. Разумно задаться вопросом: можно ли, изучив поведение людей, объяснить, что произошло? А с помощью подталкивания предотвратить неприятности в будущем?
Рассуждая упрощенно, истоки кризиса можно обнаружить в инвестировании в субстандартную ипотеку. Это предоставление займов людям, которые не удовлетворяли требованиям для кредитов с рыночной процентной ставкой. Значительный рост цен на жилье постепенно прекратился к 2004 году. К началу 2008 года многие заемщики имели просрочки по платежам и подверглись взысканиям. В результате инвестирование в субстандартную ипотеку обернулось катастрофой. Банкротство инвестиционных и ипотечных компаний привело к масштабному снижению ликвидности кредитных рынков сначала в США, а затем и во всем мире. Это в свою очередь спровоцировало значительное падение стоимости акций и ряд сопряженных экономических проблем. Последние включают множество случаев банкротства и острую необходимость государственных планов по выходу из кризиса.
Несмотря на шок среди представителей экономического сообщества, некоторые поведенческие экономисты во главе с Робертом Шиллером предсказывали эту проблему задолго до ее возникновения
[151]. Уже на ранней стадии для внимательного наблюдателя было ясно: цены на недвижимость взвинчиваются, например, если исходить из соотношения стоимости покупки и аренды. Кроме того, рост цен на жилье между 1997 и 2006 годами совсем не соответствовал прошлым тенденциям. Было очевидно, что США находятся в центре экономического пузыря, который вот-вот лопнет. Три черты гуманов, рассмотренные в книге, позволяют понять происшедшее. Это ограниченная рациональность, проблемы с самоконтролем и общественное влияние.
