— Биорн! — с улыбкой сказал Гэндеф. — Сколько же лет прошло с момента нашей прошлой встречи! Наверное, ты забыл меня. Хм... Я вместе с гномами и соддитом путешествую на восток. Великий поход за удачей. Мы пострадали в пути, и многие наши спутники были убиты — по собственной небрежности, честно говоря, но факт остается фактом. Мы надеемся, что ты окажешь нам гостеприимство и позаботишься об усталых странниках.
— Конечно, — ответил Биорн. — Входите внутрь.
Они прошли через широкую дверь в большой бревенчатый дом. Полированные балки и квадратные колонны из темного дерева источали приятный сосновый запах. Просторная комната благоухала медовым сладким ароматом и была украшена изысканной деревянной мебелью.
Гномы выстроились в ряд и, вежливо кивая, указывали друг другу на резные карнизы и витиеватые ножки столов и стульев. Бинго скромно замыкал их шеренгу и выжидающе смотрел на колдуна, который сел в одно из лучших кресел Биорна. Гэндеф выглядел очень нервно.
— Как вам здесь нравится? — спросил Биорн со странно прозвучавшей интонацией.
— Очень приятное жилище, — почти в унисон ответили гномы.
— И красивое, — добавил Бинго. — В буквальном смысле слова.
Ему не верилось, что подобный дом мог построить вырывающий руки и переставляющий члены маньяк. С другой стороны, торс мужчины бугрился невероятными на вид мышцами, а шея была толще головы.
— Взгляните на этот шедевр, — сказал Биорн, приподнимая массивный стул загорелой рукой, на которой серебрились белые пушистые волоски. — Дерево покрыто чистым лаком. Прочное сидение обито шкурой ворга.
Он приподнял стул еще выше, чтобы каждый мог полюбоваться им.
— У меня много такого добра.
— Вы сами делаете их? — спросил Мори.
Наступила пауза. Бесстрастное выражение на лице Биорна по-прежнему оставалось неизменным.
— Да, — наконец, ответил он. — Я называю мои стулья четвероногими друзьями.
Затем после двухсекундной паузы он издал точно выверенные по длине и тону звуки, похожие на смех: хю-хю-хю-хю. Гномы и соддит присоединились к нему. По какой-то причине их глаза были раскрыты гораздо шире, чем при обычном хохоте.
— Ха! А-ха! Как здорово. Ха-ха-ха! Отличная шутка!
Биорн опустил стул на пол и указал на ближайший угол комнаты.
— А вот здесь размещается так называемый центр Биорна, — сказал он. — Я имею в виду кухню и мою мастерскую. Все происходит именно там: приготовление пищи, настольные игры и выделка принесенных домой волчьих шкур. Семейная жизнь вращается тут же. Как видите, я обустроил эту часть дома практично и на долгий срок — но со вкусом к новшествам!
Его светлые брови, похожие на полоски желтого войлока, слегка изогнулись.
— К сожалению, я пока не обзавелся семьей, поэтому центр Биорна занят только мной.
— Вы не женаты? — спросил Бинго.
— Нет. Я оборотень: днем человек, ночью — медведь. Хотя, конечно, мне хотелось бы найти такую женщину, которая могла бы вынести меня.
Он выждал ровно две секунды, а затем засмеялся собственной шутке. Хю-хю-хю-хю.
— Как смешно! — восхитились гномы, старательно выжимая улыбки на лицах. — Ха-ха! А-ха! Потрясавший юмор!
— Я использовал слово «вынести» в двойном контексте, — пояснил им Биорн. — Как синоним слова «терпеть» и в качестве глагола, выражающего вынос груза из какого-то помещения. Это шутка такая. Понимаете? Время от времени женщины приходят ко мне. Они садятся и обедают со мной за этим столом, который я сделал под фирму «Локка». Взгляните, какой здесь прочный бук, пропитанный маслом. Под столешницей хранится дополнительная половинка, так что стол можно раздвинуть. Здесь мы едим хлеб и мясо — я и женщина. Пьем пиво и мед. Но когда заходит солнце, я превращаюсь в огромного рычащего медведя, и женщина что есть духу бежит к двери, которая, кстати, выполнена в античном стиле под Маркура. Я сделал ее из прочной ели, включая засов и ручки.
Несмотря на пикантность истории, лицо Биорна оставалось неподвижным.
— Может быть, вам лучше найти медведицу? — писклявым голосом предложил соддит.
— Неплохой вариант, — кивнув, согласился Биорн. — Хотя и хуже женщины-оборотня. Однако я не могу соединить свою жизнь с волосатой самкой. Мне нужна жена не только с симпатичной внешностью, но и с депилированной кожей. Пусть она использует пчелиный воск или мой заостренный обеденный нож с деревянной рукояткой, на которой я изобразил цветочный узор — двадцать на семь, как мне помнится.
Он осмотрел лица гномов.
— У меня много пчел и воска, — добавил оборотень. — Я пасечник.
— Ух ты! — воскликнул Бинго, сделав ударение на первое слово.
— Я давно мечтаю о подобной женщине, — сказал Биорн. — Иногда мне кажется, что я давно бы стал семейным человеком, если бы не ночи.
— Да, — согласился Мори. — Ночи могут быть суровым испытанием.
Он нервно засмеялся. Биорн направился к задней стене.
— Вот эту полку из двухлистового ламината с серебряными скобами я установил вчера вечером, — похвастался он. — Фактически я прикрепил ее здесь за день до того, как вы пришли ко мне в гости.
— Классная полка, — сказал Бинго. — Она впечатляет мое воображение.
От страха его голод усилился вдвое.
— Послушайте, а у вас найдется что-нибудь перекусить?
— Конечно, найдется, — ответил Биорн. — Припасы хранятся здесь.
Он подошел к двери кладовой и звонко похлопал по ней ладонью.
* * *
Сначала хозяин принес горшок меда и со словами «медок, медок» поставил его на стол. Затем он притащил сладкие караваи и блюдо с рубцом. Гномы жадно набросились на пищу, и та исчезла в их желудках за считанные секунды.
— Биорн, ик.., — поинтересовался Мори, — не хочу показаться грубым, но, ик... скажите, в этом прекрасном рубце тоже был мед?
— Естественно, — ответил хозяин.
— Потрясающе! — тихо прошептал гном.
Во время ужина маленький соддит настолько увлекся поглощением пищи, что совсем забыл о физической близости оборотня. Он забыл о его странном монотонном голосе и огромных мышцах, способных разрывать человеческую плоть. Но когда алый закат стал багровым и когда Биорн зажег поленья в каменно-блочном камине, сложенном по эскизам знаменитого Араса, Бинго снова почувствовал давление страха.
— Я знаю вашего колдуна многие годы, — сказал Биорн, произнеся слово «колдун», как «колтун», что, по мнению Бинго, вполне соответствовало действительности.
Из слова «годы» оборотень создал музыкальную каденцию, которая начиналась с низкой «о» и возносила «оды» в ля-мажор.
— Да что вы говорите? — ответил Мори. — Как интересно.
