— Эй, подождите! — крикнул Мори. — У меня появилась идея.
Со второй бочки сняли крышку, и гнома подняли над вскипевшей пеной.
— Прекратите хулиганить, — сдавленным шепотом возмутился он.
— Ну-ка, тихо! — рявкнул зычный голос.
Это был Ал. Пивовары повернулись к нему. Он стоял рядом с бочкой, в которой утопили Бинго.
— Что-то тут не так, — сказал он. — Опустите пока этого гнома. Послушайте сами.
Он постучал костяшками пальцев по бочке. Она отозвалась гулким эхо.
— Снимите крышку, — скомандовал Пивной Ал.
Когда гвозди были вытащены клещами, а крышку подняли и отбросили в сторону, все увидели Бинго, сидевшего на дне сухой бочки. Его одежда даже не намокла. Соддит мирно улыбался.
— Клянусь хмелем! — вскричал Пивной Ал. — О чистый солод! Чтоб я сдох!
Он снова заглянул в бочку и с изумлением спросил:
— Ты хочешь сказать, что выпил все пиво?
— Угу, — поднимаясь на ноги, ответил Бинго.
Край бочки находился как раз на уровне его лба.
— Именно это я сделал. Да-а-а! Выпил все до капли. Не тонуть же в таком замечательном напитке. А мне как раз хотелось пить.
Ал откинул голову назад и засмеялся. То был жуткий хохот. От его смеха дрожали стены.
— Вот это да! — сказал он, когда ему удалось восстановить контроль над диафрагмой.
Он вытянул руку, вытащил Бинго из бочки и, подтолкнув его к столу, налил кружку пива.
— Мне приходится работать с этими слюнтяями. С этими жалкими трезвенниками и пивоненавистниками. А какая-то гномка перепила всю нашу братию!
Он снова засмеялся.
— На самом деле в этом нет ничего выдающегося, — тихо и скромно ответил Бинго.
— Чушь! — проревел пивовар. — Такое дело не каждому по силам! Парни, отпустите гномов. Усадите их за стол. Пора начинать веселье. Пива! Всем пива!
Они пили полночи. Пили и пели песни, среди которых была «Пиво — это любовь», «Детка, дай мне еще одну бочку», «Твои безумные глаза, как два алмаза, испортили мою закваску» и «Губит людей не пиво, губит людей вода!» На каком-то этапе шумной пьянки Мори подхватил Бинго под руку и прошептал ему на ухо:
— Ты же говорил, что нам не следует больше использовать сам-знаешь-что?
— Речь шла о жизни и смерти, — ответил соддит. — Ситуация была достойна риска...
Затем к ним присоединились душевно расчувствовавшиеся пивовары, и всем снова налили пиво. Сначала они пили светлое пшеничное. Чуть позже — темное, со вкусом мыла и грязных помоев. Где-то в середине настала очередь пива с высоким содержанием алкоголя — такого же крепкого, как виски.
Вскоре все опьянели.
Несмотря на то, что часом раньше пивовары собирались утопить Бинго в бочке, он теперь обнимался с этими толстыми людьми и рассказывал им истории о своих приключениях. Маленький соддит быстро окосел от выпитого, и хозяева давно бы подняли его на смех, если бы не думали, что он уже осушил целую бочку пива. Когда они восхищались его героическим подвигом, он глупо улыбался и похлопывал ладонью по карману жилета.
Фактически, в самом начале кутежа Бинго придумал план. Он хотел дождаться момента, когда пивовары напьются допьяна, а затем использовать Штучку, чтобы отрезвить себя и гномов (соддит снова решил применить магическое устройство — теперь действительно в последний раз). Просто он должен был вывести колдуна и гномов из этого опасного места. После двух кувшинов пива придуманный план казался ему верхом совершенства. После десятой кружки план стал самым лучшим в мире — настолько хитрым и гениальным, что только суперхромбит, наикрутейший и наимудрейший из всех хромбитов, мог бы придумать такое. К тому времени он уже не помнил, в чем заключался план. Бинго даже не помнил собственного имени. Но это его не волновало. Он начал вести себя очень безрассудно.
— Эй, мужик, — сказал соддит одному из пивоваров, с которым он братался на лавке. — Хочешь, я покажу тебе что-то обалденное... Маленькое-маленькое...
Он вытащил Штучку.
— Шозафигня? — спросил пивовар, слишком пьяный, чтобы правильно выразить вопрос.
— Эт... такая безделюшка... вот!
— Она похожа на Штучку, которую сделал злой Шарон, — сказал пивовар.
Кивнув головой три или четыре раза, Бинго ответил:
— Точно!
Пивовар потрепал его по щеке и умиленно спросил:
— И нафига она нужна?
— Щас покажу, — сказал соддит и поднес устройство к губам.
Однако его мозг заклинило напрочь. Каким был план? Прекрасный план. Самый лучший из всех. Он ничего не помнил.
— Ты что-то хотел сделать? — спросил пивовар.
— Я не помню, — ответил Бинго.
Его слова прошли через Штучку. Он тут же вспомнил о своем хитром замысле.
— Я пьяный, — произнес Бинго, немного растянув последнее слово.
Соддит тут же протрезвел.
Став достаточно трезвым, чтобы осознать весь риск момента, он затаил дыхание и выждал несколько секунд. Что, если Штучка внесла в его трезвость какое-то злобное дополнение? Однако время шло, а мир вокруг него по-прежнему был нормальным — кроме того факта, что Бинго стал трезвым, как стеклышко
[39]. Только через несколько недель он понял, что его физиология была навсегда изменена зловещей магией Шарона. С той поры он больше никогда не пьянел — сколько бы ни выпил и чего бы ни выпил. Его наколдованная трезвость имела абсолютное качество. Перебрав алкогольных напитков, он все так же мучился похмельем, но самого опьянения больше не чувствовал. Впрочем, это мрачное открытие ожидало его в будущем, и он пока о нем еще не знал.
Бинго осмотрел храпевшие и сопевшие фигуры. Гномы спали мертвецким сном (они выпили очень много). Пивовары дремали более чутко — включая того мужчину, с которым Бинго только что разговаривал. Пивной Ал, лежавший на спине, напоминал макет горы.
Соддит содрогнулся от ужаса. Раньше пиво затуманивало страх. Но теперь, став трезвее, чем когда-либо в жизни, он почувствовал отчаянное желание покинуть пивоварню. Они хотели утопить его! Потому что нашли его шутки не смешными! А, между прочим, это были лучшие шутки Соддлсекса.
Бинго склонился над Мори, который спал в объятиях Торри. От зычного храпа их бороды дрожали и извивались, как морские водоросли.
— Мори! — прошептал он в ухо гнома. — Мори, проснись! Нам нужно выбираться отсюда. Мори!
