– Рыжая, как кошка! – ответил Тамм и растянулся в улыбке.
Смолин глазами показал ему на дверь.
– Что там? – тихо спросил Тамм.
– Посмотрите! – тихо ответил Смолин.
Заинтригованный, Тамм приоткрыл дверь и долго cмотрел в щелочку.
– Похожа, немножко, только моя Кристина выше, и талия у неё тоньше, хотя… похожа! Ищё моя Кристина рыжая, как медь, а этта золотая, как спелая рожь!
«Златые власы́!» – подумал Смолин. – А почему она стоит в коридоре?»
Тамм как будто бы услышал его немой вопрос.
– Она садилась вместе со мной и о чём-то шепталась с проводником, похоже, она без места…
В этот момент снова открылась дверь, вошёл проводник и положил на столик два лимона.
– Послушайте, любезный… – начал Смолин, но Тамм его перебил:
– Что эта дама? Она без места?
– Так точно, ваше степенство! Военное положение… я знаю, не положено, но так она просила… так просила. Она едет с фронта, в Петроград, потом в Оренбург… на фронте погиб её муж, или пропал без вести… она его искала и, как сказала, поиздержалась… У неё есть билет в третий класс… как вы справедливо изволили заметить – без места… В Петрограде у неё родственники, они помогут…
– Так сто зе вы? Прикласитте её к нам в купе, нам всё равно не спатть, во сколько поезд прибывает в Питтер?
– В час тридцать ночи…
– Тем полее, пускай с нами, хотя пы посититт!
Тамм опередил все мысли Смолина: «Чёрт бы его побрал!»
– Как пожелаете, ваше степенство, только если они согласятся!
– Конечно, конечно, люпезный, предложитте… что вы стоитте?.. Нам всё равно не спатть…
– Как пожелаете, сей секунд…
– Только не закрывайте тверрь… – добавил Тамм и посмотрел на Смолина, но тот махнул рукой, мол, пусть предложит при закрытой двери, мало ли, ей будет неловко, ещё спугнёт! Тамм его понял и тоже махнул рукой:
– Закрывайте…
Когда дверь закрылась, они оба потянулись – за пиджаком Тамм, а Смолин за кителем, и вдруг поручика как будто ударило: «Мошенники!» Он моментально вспомнил, что в кармане Тамма, будто бы невзначай, мелькнула колода карт, вспомнил, какой взгляд метнул на его карты на столе проводник… При всём при этом рядом оказалась молодая красивая женщина без места, у которой уже наверняка приготовлена слезливая история. Тамм попросит у проводника новую колоду, колода будет краплёной, выйдет так, что женщина примет предложение поиграть «по маленькой ради будущего долга», который пообещает отдать «при встрече»… Смолин слышал много таких историй от сослуживцев, в особенности тех, кто ездил в командировки с казёнными суммами по ремонту конского состава, и русская литература была полна этим. Он незаметно для соседа локтем дотронулся до портмоне на поясе, где у него были зашиты деньги, и решил, что ни с кем играть не будет и будет пить свой коньяк. Настроение испортилось, и он единым порывом проклял всех хамов, начиная с Жамина, досталось Лауме, и Тамму, и этой незнакомке, которая вот-вот войдёт.
Незнакомка вошла и встала, не зная, что ей делать. За её спиной маячил проводник, Смолин увидел, что тот держит саквояж, видимо незнакомки.
Смолин застегнул все пуговицы и снова незаметно дотронулся локтем до пояса. Тамм привстал и начал застёгивать пиджак.
– Присаживайтесь, прошу, вы, верно, устали…
– Мне неловко вас беспокоить, господа, – произнесла вошедшая и продолжала стоять.
Она была такая красивая, что Смолин забыл о своих тревожных мыслях и захотел, чтобы она на несколько минут села рядом с Таммом, чтобы лучше её рассмотреть. Она так и сделала и оказалась прямо перед поручиком.
«Они договорились!» – снова предательски мелькнуло у него.
– Тамм, гласный городской думы Ревеля, Тамм.
– Иванова, жена… подпоручика Иванова, – сказала вошедшая и вдруг побледнела, и у неё опустились плечи.
– Смолин, – представился последним поручик.
Тамм и Смолин, слышавшие предварительный рассказ проводника, украдкой глянули друг на друга и не знали, как продолжать разговор и уместно ли это.
«Так жена или вдова?» – возник вопрос у Смолина.
– Вы, господа, не обращайте на меня внимания, я тут в уголочке посижу, мне очень неловко, что я позволила себе вас обеспокоить…
Смолин украдкой её разглядывал, и ему показалось, что гостья очень уставшая, можно сказать, измождённая. «А что же её в другие купе никто не пригласил, наверняка в других купе едут дамы?..» – задался вопросом поручик, но ответ был только у проводника, а его просто так не спросишь, ввиду того, что они могут оказаться заодно.
– Вы устали, вам, наверное, трудно пришлось? Извините, может быть, я спрашиваю лишнее?
– Ничего страшного, вы вправе, я приехала искать мужа, мне помогал Красный Крест…
– Нашли? – спросил Тамм, он наклонился и сбоку заглядывал ей в глаза.
– Пока нет, но направили в Германию письмо, запрос, может быть, мой муж попал в плен…
– Навернякаа, – уверенно, как будто бы на том участке фронта, где пропал подпоручик Иванов, Тамм служил немецким комендантом. – Я таких историй слышал мноко!!!
Женщина глянула на него и вытащила из-за манжеты платок, в её глазах дрожали слезинки. Смолин подумал, что если эта история, которую она рассказывает, – враньё, то она прекрасная актриса. Однако он уже два года на войне и знает, кто и как на ней выглядит, гостья выглядела, прямо сказать, неважнецки: её потёртый саквояж, её дорожный костюм, который производил впечатление, как будто бы она его много дней не меняла.
– Как прикажете вас величать, прошу, извинитте… – Тамм продолжал заглядывать ей в глаза, и это стало раздражать.
«Старый хрен, лезет с любезностями! Или изображает?..»
Гостья посмотрела на Тамма, потом перевела взгляд на фотографическую карточку на столе.
– Ах, это моя жена, Кристина, – кинулся Тамм, – я етту по делам в Петербург, а потом в Хельсингфорс.
Смолин приподнялся.
– Михаил Юрьевич, с вашего позволения, извините, забыл представиться…
– Фы поразили нас своей красотой, поэтому мы все всё позапыыли…
– Варвара Степановна, – сказала гостья, точнее, пролепетала, настолько у неё был слабый голос.
«Да нет, не похоже, чтобы они были одной шайкой!» – эта мысль несколько успокоила Смолина.
– А в каком полку служил ваш муж?
– Да я как раз хотела спросить, может, вы с ним где-то встречались, фамилия у нас очень распространённая…
– Да, я помню, подпоручик Иванов…
– Он из са́мого Оренбурга вёл свою маршировочную роту и писал мне из каждого города, последний раз из Риги и даже прислал открытку…
