В июле 1963 года исполнилось десять лет пребывания Романа Андреевича Руденко на посту Генерального прокурора СССР.
В соответствии с Конституцией СССР 1936 года и Положением о прокурорском надзоре в СССР Генеральный прокурор назначался Верховным Советом СССР сроком на семь лет, поэтому шел уже второй конституционный срок его службы. Казалось бы, положение его было незыблемым. Однако неожиданно над головой Руденко начали сгущаться тучи, не предвещавшие ему ничего хорошего.
Конечно, утверждение кандидатуры Генерального прокурора СССР на сессии Верховного Совета СССР было в некотором роде делом формальным. Всем было хорошо и достаточно точно известно, что министры и другие руководители ведомств всегда выдвигались на свои посты Центральным Комитетом компартии, а уж такие ключевые фигуры, как Генеральный прокурор СССР, – непременно первыми лицами государства.
Поэтому ждать неприятностей Руденко мог только со стороны партийной власти. Хотя Роман Андреевич был вхож к
Первому секретарю ЦК КПСС Хрущеву, и они хорошо знали друг друга еще по совместной работе на Украине до и во время войны, все же нельзя не признать, что во многом мнение Хрущева о прокуратуре формировалось его окружением.
Во времена Хрущева в прокурорской среде ходил слух о том, каким образом были отменены пресловутые согласования арестов членов партии, совершивших преступления, с секретарями партийных комитетов. Одна из дочерей Хрущева окончила юридический факультет и работала простым следователем. Однажды она пожаловалась отцу на то, что ей пришлось долго торчать в райкоме партии, согласовывая арест какого-то преступника, носившего партбилет. Эмоциональный Хрущев сразу же сказал, что это безобразие и что такой порядок согласования негодный. Вскоре он был отменен.
В период расследования дела Пауэрса в 1960 году Руденко неоднократно докладывал лично Хрущеву все перипетии следствия. В какой-то мере это оказало благотворное влияние на положение органов прокуратуры, так как в то время в недрах ЦК КПСС затевалась их реорганизация, в которую был втянут и заместитель Генерального прокурора Кудрявцев. В период временного отсутствия Руденко он, не согласовав с Генеральным прокурором позиций, вошел «со своими» предложениями в ЦК. Суть их сводилась к децентрализации прокуратуры, ликвидации ее следственного аппарата и т. п. Руденко удалось убедить Хрущева в необходимости сохранения прокуратуры в том виде, как она есть. Кудрявцев же лишился своего поста и был направлен на работу прокурором Казахской ССР.
Глава XI
Если бы Миронов остался…
Немаловажную роль в формировании того или иного облика руководителей союзной прокуратуры у Хрущева играл отдел административных органов ЦК КПСС, который в то время возглавлял Николай Романович Миронов. Он начинал свою работу на низовых должностях в комсомоле и партии, служил в органах МГБ – КГБ, хорошо знал работу правоохранительных органов, в том числе и прокуратуры. Во второй половине 50 – начале 60-х годов он много внимания уделял вопросам реабилитации невинно пострадавших людей. Часто выступал в печати по вопросам укрепления законности и правопорядка. Ему прочили пост секретаря ЦК КПСС.
И вот на одном из партийных собраний аппарата Прокуратуры СССР Миронов, после того как с докладом выступил Руденко, подверг его острой критике.
Рассказывает участник этого собрания Сергей Васильевич Тюрин:
«Мы привыкли к тому, что представители ЦК, присутствовавшие тогда на партийных собраниях, обычно отмалчивались, если же и выступали, то критиковали Прокуратуру СССР вообще. Мы никогда не слышали, чтобы критика касалась непосредственно кого-либо из руководства прокуратуры. Очевидно, тогда это было не принято. И вдруг слышим, как заведующий отделом административных органов начинает критиковать не только аппарат, но и самого Генерального прокурора СССР. Для нас это было непривычно, чувствовалось, что такой оборот оказался неожиданным и для самого Руденко. Обычно уверенный в себе, он в своем заключительном слове вдруг потерял уверенность, был явно растерян. Ведь критика эта с „той“ стороны всегда воспринималась очень серьезно, потому что после такой критики, как правило, следовали оргвыводы…
Критику Мироновым Генерального прокурора СССР мы… восприняли очень серьезно и, прямо скажем, с тревогой. Мы поняли, что между ними возникли серьезные расхождения».
Сейчас трудно сказать, в чем конкретно заключались эти расхождения, но по всей видимости, так считает С. В. Тюрин, речь шла о различных взглядах на роль прокуратуры в координации деятельности правоохранительных органов.
Миронов появился в ЦК КПСС в 1962 году, когда была уже принята Программа КПСС, которая бросила тогда известный лозунг, долгое время потом красовавшийся на главном павильоне Выставки достижений народного хозяйства СССР, а именно: «Партия торжественно провозглашает, что нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме!» Этот лозунг уже тогда вызывал тайные усмешки у многих членов партии, но, конечно, никто его открыто не опровергал. Потом он «тихо» исчез из Программы партии, как будто его там и вовсе не было. А через двадцать лет люди шутили: вместо коммунизма получили Олимпийские игры.
Не менее авантюрной была и другая поставленная партией задача – ликвидировать преступность. За решение этой «эпохальной» задачи рьяно взялся Миронов, а подыгрывал ему тогдашний министр внутренних дел Щелоков. Победить преступность можно было только одним способом – не регистрировать преступления совсем. Но на пути стояли работники прокуратуры и лично Генеральный прокурор, требовавший от своих подчиненных решительно пресекать практику сокрытия преступлений от учета и по-прокурорски жестко реагировать на всякие нарушения со стороны органов внутренних дел. Чтобы «повязать» прокуратуру, ей всячески навязывалась роль главного координатора по борьбе с преступностью. Руденко не выступал в принципе против координации органов прокуратуры с судами и МВД, он вкладывал в этот тезис несколько иное содержание, о чем он писал в своих приказах, но и не относился к ней упрощенно.
По всей видимости, Миронов, открыто критиковавший Руденко, уже успел подготовить соответствующую почву у Первого секретаря ЦК КПСС. Как известно, Хрущев отличался безапелляционностью во взглядах, упрямством и самомнением. По словам В. И. Теребилова, длительное время работавшего в органах прокуратуры, Руденко «немного побаивался Хрущева в связи с его неудержимыми и непредсказуемыми всплесками государственной деятельности».
Думается, что Руденко хорошо помнил, как Хрущев, со свойственной ему эмоциональностью, на одном из съездов колхозников, когда некоторые делегаты посетовали на то, что, дескать, прокуроры «вмешиваются» в колхозные дела, категорически заявил, что прокурору в колхозе делать нечего.
Конечно, такое заявление Первого секретаря ЦК КПСС и Председателя Совета министров СССР создало определенные трудности в прокурорском надзоре за соблюдением законов в аграрном секторе, но Руденко тогда смог дипломатично разрешить эту проблему.
Вскоре после критики Руденко на партийном собрании в аппарате начали происходить некоторые кадровые перестановки. Второй человек в Прокуратуре СССР Александр Николаевич Мишутин вынужден был уступить свой пост первого заместителя Генерального прокурора СССР 55-летнему военному прокурору Московского военного округа генерал-майору юстиции Михаилу Петровичу Малярову. Приказом министра обороны Малиновского он был откомандирован в распоряжение Генерального прокурора СССР с оставлением на действительной военной службе в кадрах Советской армии (уволен в запас с правом ношения военной формы лишь 16 марта 1968 года).
