Столкнувшись со всеобщей арабской забастовкой и актами террора против еврейского населения, Бен-Гурион, в значительной мере вопреки своим соратникам, твердо соблюдал два принципа: сдержанность в самообороне и сохранение добрых отношений с англичанами. Он говорил: «В случае нападения мы не должны переходить границы самообороны». В то же время он стремился к самостоятельности евреев в экономике и вдвое увеличил иммиграцию.
Настаивая на умеренности и сохранении хороших отношений с англичанами, Бен-Гурион выступал против правых. Однако в той же степени он противостоял левым во главе с Вейцманом, который склонялся к тому, чтобы приостановить еврейскую иммиграцию. Во всей своей деятельности Бен-Гурион следовал одной линии: активно проводить прагматическую политику и стремиться к достижению консенсуса, отвергая как правый, так и левый экстремизм. Эта линия — важнейшая причина успеха Бен-Гуриона как лидера.
Отношения Бен-Гуриона с Вейцманом достигли критической точки, когда в Палестину была послана Великобританией комиссия Пиля, которой было поручено выработать программу действий ввиду продолжающегося арабского восстания.
Вейцман заявил комиссии, что, как он полагает, в Палестину может иммигрировать миллион евреев, но лишь за двадцать пять — тридцать лет.
Тем не менее, когда комиссия Пиля приняла рекомендацию о разделе Палестины на еврейское и арабское государства, Бен-Гурион объединился с Вейцманом не только против ревизионистов Жаботинского, но и против собственных товарищей по партии. Жаботинский по-прежнему был верен идее еврейского государства по обе стороны реки Иордан, и даже сионисты-социалисты не соглашались на столь урезанную Эрец-Исраэль.
Бен-Гурион смотрел на этот вопрос иначе. Он считал, что перспектива создания суверенного еврейского государства намного важнее проблемы будущих границ. По плану раздела, предложенному комиссией Пиля, евреи получали только Галилею, Изреельскую долину и побережье. Однако Бен-Гурион утверждал, что, имея собственное государство, пусть даже маленькое, палестинские евреи смогут и впредь бороться за свои цели. «Половинное еврейское государство — это не конец, а начало», — писал он своему сыну Амосу.
Вместе с тем Бен-Гурион никогда не связывал себя категорически с тем или иным планом раздела Палестины. Он, например, высказывался за то, чтобы Негев оставался под британским мандатом, но в перспективе допускал возможность включения его в состав еврейского государства. И все же он настоял, чтобы исполком Еврейского агентства согласился принять участие в обсуждении предложенного плана раздела Палестины.
Позже Голда Меир, принадлежавшая тогда к противникам раздела, признавала, что Бен-Гурион оказался прав и что немедленное принятие плана позволило бы спасти хотя бы часть европейского еврейства, уничтоженного в Холокосте.
Когда сами англичане отказались от своего плана, отношение к ним Бен-Гуриона стало иным. Он решил, что если англичане изменили своим обязательствам, то «мы, со своей стороны, должны, перестав поддерживать Великобританию, создать собственные вооруженные силы и в случае необходимости выступить с оружием в руках против англичан».
Ранее убежденный в важности связей с Великобританией, Бен-Гурион все сильнее разочаровывался в англичанах, особенно после того, как они отказались от предложений комиссии Пиля, и начал искать поддержку в Соединенных Штатах, где имелась большая еврейская община.
В мае 1939 года английское правительство опубликовало свою печально известную Белую книгу, сулившую превратить Палестину в арабское государство с еврейским национальным меньшинством. Были введены жесткие квоты на иммиграцию. Продажа земли евреям была ограничена. И все это в то время, когда европейским евреям, над которыми нависла смертельная угроза нацизма, более чем когда-либо нужен был свой национальный очаг!
Бен-Гурион был исполнен готовности сорвать антисионистскую политику Великобритании. Однако с приближением войны между Великобританией и Германией он оказался на распутье. Англичане препятствовали спасению евреев Европы, но в то же время в борьбе против Гитлера их нельзя было не поддержать.
Бен-Гурион со своими коллегами разработал двойственную линию, суть которой он выразил одной фразой: «Мы будем сражаться на войне, как будто нет Белой книги, и сражаться с Белой книгой, как будто нет войны».
Пламенные речи Бен-Гуриона вдохновляли еврейскую общину на борьбу против Белой книги, но дело не ограничилось одной риторикой — Бен-Гурион с помощью Еврейского агентства и Хаганы организовал нелегальную иммиграцию. Тем не менее, коллеги Бен-Гуриона не решались принять столь явную антибританскую программу, и собрать сторонников в Еврейском агентстве ему не удалось.
Вне себя от ярости, он подал в отставку с поста председателя исполнительного комитета Еврейского агентства, но отставка не была принята. В Европе бушевала война, и Бен-Гурион начал понимать, что борьба с Гитлером важнее борьбы против Белой книги. Летом 1940 года в Лондоне Бен-Гурион был поражен храбростью, с которой англичане защищали свои города от немецких бомбардировок.
Позже, в 1948 году, обдумывая все «за» и «против» провозглашения независимости Израиля, он сказал: «Я видел, на что способен народ в час высшего испытания. Я видел народную душу, исполненную благородства… На это способен и еврейский народ».
В Лондоне Бен-Гурион добивался создания еврейской армии. Вернувшись в Палестину, он решил посвятить себя «переселению миллионов евреев в Палестину и созданию в ней еврейского государства».
Он побывал в Америке — там, на конференции американских сионистов, была принята так называемая Билтморская программа, призывавшая к открытию Палестины для еврейской иммиграции, развитию малонаселенных и невозделанных земель и образованию еврейского государства. Это, несомненно, была самая радикальная платформа из всех, когда-либо принимавшихся сионистами за пределами Палестины.
Удивительно то, что Билтморская программа возникла в Америке, бывшей ранее оплотом тех, кто стоял за постепенное развитие Палестины. Принятие этого документа было реакцией на ухудшающееся положение евреев в Европе и в то же время результатом личных усилий Бен-Гуриона, который чувствовал, что время не ждет.
Во время войны конфликты Бен-Гуриона с левыми и правыми не прекращались. Он неоднократно нападал на Вейцмана, который, как полагал Бен-Гурион, недостаточно энергично поддерживал дело еврейской иммиграции в Палестину. Вместе с тем, когда ревизионистские организации в 1944 году предприняли ряд нападений на англичан, Бен-Гурион не только не поддержал их, но даже отдал распоряжение Хагане помочь англичанам в действиях против раскольников.
Сразу же после окончания войны, в 1945 году, Бен-Гурион начал задумываться над тем, что должно было последовать за конфронтацией с англичанами, — над представлявшейся ему неизбежной борьбой с палестинскими арабами, которых, как он предвидел, должны были поддержать арабские государства. В июле 1945 года в Нью-Йорке состоялась тайная встреча Бен-Гуриона с восемнадцатью американскими миллионерами, которые дали обещание финансировать покупку больших партий оружия.
