У каждого из них – свой стиль работы, свои методы. Как и у их преемников – последней плеяды комсомольских работников. Хотя Нурсултан Абишевич занимал в ту пору крупные партийные и государственные должности, но всегда старался быть в курсе дел республиканской комсомольской организации. «Бывших комсомольцев не бывает», – в шутку говорил он.
А теперь – эпитафия.
Неслыханное дело случилось в августе 1991 года: впервые за свою 73-летнюю историю комсомол, созданный как авангард советской молодежи, резерв и помощник партии, открыто и дерзко сказал своей родительнице: «Нет!» вместо всегда послушного: «Есть!» И это при том, что здания ЦК ВЛКСМ не осаждали многочисленные толпы, работникам не предписывалось покинуть служебные помещения, как это произошло с ЦК КПСС и почти со всеми подведомственными Старой площади учреждениями, включая научные и учебные.
Это же исторический факт: тогдашний первый секретарь ЦК ВЛКСМ Зюкин заявил о своем выходе из состава ЦК КПСС «в связи с полным размежеванием комсомола с линией руководства КПСС, занявшего преступную позицию и предавшего всех честных коммунистов».
Нет, Нурсултан Абишевич ни в коем случае не хочет бросить тень на славные дела советского комсомола, брать под сомнение и тем более очернять то, что сделали миллионы юношей и девушек на благо своей Родины. Их подвиги и в самом деле никогда не померкнут в памяти поколений, как бы ни пытались современные манкурты развенчать героев, показать их в неприглядном свете. И гибель Зои Космодемьянской, мол, была напрасной, подумаешь, подожгла какую-то конюшню, что с нее толку, и огненный тракторист Петр Дьяков был вовсе не таким, как его изображают, да и другие герои комсомола как бы не всамделишние, надуманные.
Просто пришло время взглянуть на комсомол с той стороны, с какой на него прежде никогда не смотрели.
Действительно, кто были эти люди, с блеском в глазах звавшие молодежь в даль светлую? В самом ли деле они презрели «грошовой уют» или все только и ограничивалось песнями?
По прошествии времени все яснее становится, что у нас было два комсомола. Нет, даже три. Один – песенно-идеалистический, судивший о комсомоле по песням. Второй, куда входила основная масса юношей и девушек, – исправно плативших членские взносы и посещавших собрания. Но существовал еще тонкий слой комсомольской интеллигенции – руководящие и ответственные товарищи. Вот они были настоящими карьеристами. Как ни парадоксально, они функционировали параллельно: рядовые комсомольцы сами по себе, руководители сами по себе.
Размежевание сохранилось до сих пор. Да-да. И это видно хотя бы по тому, как они отмечают день рождения комсомола. Кстати, празднуют его все, что говорит о глубокой жизненности этой организации. Но бывшие рядовые комсомольцы отмечают этот день опрокинутой наскоро рюмкой-другой на рабочих местах, в служебных кабинетах. А бывшая комсомольская элита собирается в роскошных банкетных залах, пиршествует основательно и голосисто.
Благо есть на что. Современный бизнес в большинстве стран СНГ недаром называют комсомольским. И Казахстан здесь не исключение. Почти все предприниматели, банкиры, не говоря уже об олигархах, имеют комсомольское прошлое. Притом аппаратное. Ныне они преуспевающие деловые люди, озабоченные прибавочной стоимостью своего кошелька. Не потому ли некому сожалеть о роспуске ВЛКСМ, дискутировать о причинах его бесславного конца, брошенных на произвол судьбы миллионах доверчивых юношей и девушек, которых комсомольские вожди звали в даль светлую?
Имена последних руководителей ЦК ВЛКСМ – Мишина, Мироненко, Зюкина – сегодня мало кто помнит. Правда, имя Зюкина, при котором ВЛКСМ был распущен, увековечено в комсомольском фольклоре злым каламбуром в адрес аппаратчиков, растаскивавших имущество ВЛКСМ, скупавших его за бесценок по остаточной стоимости, выкручивавших дверные ручки в кабинетах и краны в туалетных комнатах: «зюкины дети».
Западные исследователи советских институтов власти отмечают, что в Кремле всегда относились с достаточной долей настороженности к апломбу комсомольской верхушки, которая в силу врожденного карьеризма при всех генсеках домогалась высоких чинов. В тридцатых годах руководитель комсомола Косарев поплатился жизнью за попытку уравнять возглавляемую им организацию с другой, уже имевшей статус «руководящей и направляющей». По мнению некоторых иностранных аналитиков, нечто похожее случилось в августе 1991 года, когда комсомольская верхушка отказалась подчиняться Старой площади, а ее вождь демонстративно вышел из состава ЦК КПСС.
Трудно сказать, насколько убедительны западные версии относительно чуть ли не генетического соперничества двух ЦК. Скорее всего, здесь больше натяжек, домыслов, чем правды.
С одним, пожалуй, трудно не согласиться: действительно, в сталинском, брежневском, черненковском Политбюро бывших комсомольских работников практически не было. Преобладали они в хрущевском Президиуме и особенно в горбачевском Политбюро.
Хрущеву надо было разогнать сталинские кадры и заменить их своими. Это должны быть люди без комплексов, которые могли бы резать по-живому. И он рекрутировал их из ЦК ВЛКСМ. Тот же Шелепин устроил настоящий разгром кадров на Лубянке, заменяя профессионалов олампасенными дилетантами-«комсомольцами».
Горбачевское Политбюро было самым «комсомольским»: сам Михаил Сергеевич, Лигачев, Янаев, Дзасохов, Лучинский, Семенова… У них не было социальной опоры, ничего, кроме стола и телефона. И комсомольской самоуверенности. А между прочим, в догорбачевских Политбюро и Секретариате ЦК трудились лауреаты Ленинской и Государственной премий, некоторые – дважды и трижды. Были в их составе Герои Советского Союза и Герои Социалистического Труда, награжденные орденами не к круглым датам и не ко дню рождения. Секретари ЦК КПСС Устинов и Патоличев имели только орденов Ленина по одиннадцать на каждого.
В горбачевских Политбюро и Секретариате ЦК уже не было места ни Героям, ни лауреатам. Там преобладали бывшие серые комсомольские функционеры.
Не нами замечено: нужда в них возникала только при двух генсеках-реформаторах. Когда надо было безжалостно ломать, крошить, разрушать.
Что запомнилось Назарбаеву из его комсомольского прошлого? Бумаготворчество и формализм. От горкома вышестоящие инстанции требовали множество всевозможных справок, отчетов, сводок, рапортов о трудовых достижениях. Эта традиция переходила от одного поколения к другому. Казалось, был поучительный прецедент, о котором нужно помнить.
В 1949 году Бюро ЦК ВЛКСМ заслушивало отчет первого секретаря Новосибирского обкома ВЛКСМ Егора Кузьмича Лигачева. Того самого, будущего члена Политбюро и секретаря ЦК КПСС при Горбачеве. Первый секретарь ЦК ВЛКСМ Николай Михайлов настоял на освобождении Егора Кузьмича от должности. Его обвинили чуть ли не в… троцкизме за попытку оторвать молодежь от партии. Ему вменялось в вину искусственное вычленение результатов работы членов ВЛКСМ из общих показателей коллектива.
Урок не пошел впрок. Первый секретарь ЦК ВЛКСМ Евгений Тяжельников во времена раннего Брежнева рапортовал: «Только за пятилетку с 1971 по 1975 год комсомольцы построили 376 крупных промышленных объектов, проложили 36,5 тыс. нефте– и газопроводов, 2820 км новых железных дорог».
