Записку секретаря парткома Назарбаева проверяли досконально, по всем изложенным в ней пунктам. Без придирок, по существу. Сказывалось присутствие объективного арбитра – секретаря ЦК КПСС. И безусловно, все убеждались в глубокой компетентности секретаря парткома, который давал исчерпывающие ответы на вопросы членов комиссии.
Закончив изучение положения дел и убедившись в правильности и актуальности поставленных в записке проблем, комиссия отбыла в Москву. Перед отъездом Долгих объявил, что доложит о результатах непосредственно Леониду Ильичу Брежневу, который по-прежнему интересуется делами в Казахстане, и в частности на металлургическом комбинате. Возможно, вопрос будет вынесен на рассмотрение Секретариата ЦК КПСС.
На Назарбаева смотрели как на героя дня. Теперь и в Алма-Ате, и в Караганде знали, кто инициировал записку в Москву, минуя горком, обком и ЦК республики. Пожимая ему руку, директор комбината улыбнулся:
– Ну что, смелость города берет?
– Да еще какие, Олег Иванович!
Но успеху, как оказалось, радоваться было рано, хотя вскоре последовал звонок из Москвы: вопрос выносится на заседание Секретариата. И Назарбаев, и горком с обкомом впервые узнали, как готовились вопросы для обсуждения на Секретариате, сколько бумаг для этого требовалось готовить по разным направлениям, сколько рабочих бригад из разных министерств и ведомств принимать.
Кропотливая работа велась всю осень. И вот в ноябре звонок: рассмотрение вопроса запланировано на 12 декабря.
Знакомство с кремлевскими небожителями
Большинство советских людей знали высших партийных руководителей страны лишь по их портретам, которые носили дважды в год – на первомайских и ноябрьских демонстрациях. Хотя это было довольно трудно: лица у многих были такими же одинаковыми, как и каракулевые шапки-пирожки зимой, как темные шляпы и темно-серые костюмы летом. Сверх нормы упитанны, за исключением разве что Суслова и Микояна.
О них практически ничего не было известно. Какие вопросы вели в Политбюро, за какие направления в работе отвечали – об этом догадывались по скупым сообщением в прессе. Тайной было окутано все – и путь наверх, кстати, не всегда прямой и честный, и низвержение с политического олимпа, чаще всего внезапное, но, как правило, связанное с интригами, подковерными схватками, а то и с откровенными предательствами.
И только в июле 1990 года на последнем, XXVIII съезде КПСС члены Политбюро впервые отчитывались о проделанной лично ими работе. Их выступления были настолько общими, что делегаты потребовали пояснить, какие конкретно вопросы ведут отчитывавшиеся члены Политбюро. Этого не знали даже делегаты самого демократичного съезда за всю историю партии!
В 1974 году Назарбаеву было 34 года. В отличие от многих своих рядовых сограждан, не очень сильно разбиравшихся в ареопаге КПСС, Нурсултан Абишевич, как и надлежало партийному работнику, к тому же еще и слушателю Заочной Высшей партийной школы при ЦК КПСС, знал разницу между Политбюро и Секретариатом ЦК КПСС.
Первый состав Политбюро был избран на пленуме ЦК РКП(б) 25 марта 1919 года. Членами Политбюро стали В. И. Ленин, Л. Б. Каменев, Н. Н. Крестинский, И. В. Сталин, Л. Д. Троцкий; кандидатами – Н. И. Бухарин, Г. Е. Зиновьев, М. И. Калинин. А вообще-то впервые Политическое бюро ЦК было образовано на заседании ЦК партии 10 (23) октября 1917 года для политического руководства вооруженным восстанием.
Постепенно в Политбюро сосредоточилась вся полнота политической, экономической и правовой власти в стране. Его деятельность была засекречена до невероятной степени. А решения становились высшим законом для всех граждан, выше самого закона и даже Конституции, которые выступали лишь в качестве подсобного инструмента. С течением времени Политбюро было своеобразным сверхправительством.
Были ли сведения счетов на самом высоком партийном олимпе? Были даже расстрелы. По приговорам их же товарищей. Были и покончившие самоубийством.
После запрещения КПСС в 1991 году созданная победившими российскими властями комиссия по рассекречиванию документов Политбюро ЦК обнаружила два интересных документа под грифом «Особая папка» с предупреждающими надписями: «Вскрывать только с разрешения Генерального секретаря ЦК КПСС».
В первом пакете находился протокол заседания Политбюро, проходившего в 1986 году: установить размер пенсии членам Политбюро в 800 рублей с сохранением дачи (пять человек обслуживающего персонала), автомобилей «Чайка», «Волга» и т. д. Во втором пакете – постановление от 24 марта 1983 года: членам и кандидатам в члены Политбюро старше 65 лет начинать работу в 10 часов утра и заканчивать в 17 часов с обязательным соблюдением перерыва на обед.
В прессе того времени найденные пакеты язвительно назывались самыми секретными документами Политбюро.
А теперь коротко о Секретариате ЦК. Он существовал тоже с марта 1919 года и осуществлял руководство текущей работой, прежде всего по организации проверки исполнения решений и подбору кадров, а также направлял работу аппарата ЦК.
В свое время председатель Совмина СССР Николай Иванович Рыжков, побывавший и рядовым секретарем ЦК КПСС, и членом Политбюро, занимательно описал ритуал заседаний Политбюро, которые, как правило, проводились в Кремле.
С незапамятных времен секретари ЦК и кандидаты в члены Политбюро собирались в официальной приемной (ее Рыжков окрестил «предбанником») перед залом заседаний. По его другую сторону располагалась так называемая «Ореховая комната» (там и впрямь стояла орехового дерева мебель), которая разделяла зал заседаний и кабинет генсека.
Обычно в ней уже ждали члены Политбюро. Туда являлся и генсек: то за минуту до назначенного срока, то за десять-пятнадцать минут, если хотел обсудить что-то с соратниками накануне. В назначенный час он входил в зал заседаний во главе команды членов Политбюро. Секретари ЦК и кандидаты в члены Политбюро, люди второй и третьей ступенек, уже были в зале, и две «команды» вежливо здоровались за руку – каждый с каждым, как футболисты на поле перед игрой. Рыжков иронизировал: «Смешновато со стороны выглядело…»
Но вот наступил давно ожидаемый день 12 декабря 1974 года. На заседание Секретариата ЦК вынесен вопрос: «О работе Темиртауского горкома Компартии Казахстана и парткома Карагандинского металлургического комбината по укреплению трудовой и технологической дисциплины, улучшению производственных и культурно-бытовых условий трудящихся на комбинате».
Нурсултан Абишевич вместе с группой руководителей ЦК Казахстана, Карагандинского обкома и Темиртауского горкома тоже прибыл в Москву. Накануне заседания ему передали, что с ним хочет встретиться секретарь ЦК Михаил Андреевич Суслов.
В 1974 году второму человеку в партии, как называли Суслова при Брежневе, исполнилось 72 года. После той памятной для Назарбаева встречи Суслов пробыл в своей высокой должности еще восемь лет.
О нем написано и сказано много разного. В горбачевские времена – особенно много несправедливого и обидного. Его насмешливо называли «серым кардиналом», ортодоксом, ограниченным и даже ущербным деятелем. Тем не менее лучше его никто не знал теорию марксизма-ленинизма, никакой другой деятель не олицетворял всю практику и все изменения политики КПСС в эпоху Хрущева и Брежнева, где он играл ключевую роль.
