И только после распада СССР стало известно, сколько взрывов было произведено за истекшие годы, – 459! В атмосфере – 113, а еще были взрывы на земле и под землей. Можно представить масштаб последствий для здоровья людей и окружающей среды – испытания, особенно вначале, проходили без соблюдения необходимых мер безопасности.
С закрытием Семипалатинского полигона беспокойство местного населения не улеглось. На территории страны оставались еще испытательные, космические и ядерные полигоны Эмба, Сары-Шаган (Приозерск), Байконур. В ядерное наследство Казахстану от СССР перешли 104 ракеты СС-18 стационарного базирования с 1400 ядерными боеголовками с разделяющимися частями индивидуального наведения, которые могли поразить цели за 12 тысяч километров, а также 40 тяжелых стратегических бомбардировщиков ТУ-95 МС с 240 крылатыми ядерными ракетами большой дальности.
Уместно привести здесь строки Нурсултана Абишевича, написанные кровью и памятью его сердца, о впечатлениях, которые произвели на него межконтинентальные ракеты СС-18, названные на Западе «Сатаной»:
«В этих баллистических ракетах с разделяющимися боеголовками, – вспоминал Назарбаев, – которые базировались на территории Казахстана, было поистине что-то дьявольское. Они подавляли даже своими размерами. Мне, например, становилось немного неуютно при взгляде на огромное туловище «Сатаны» длиной 34 и толщиной 3 метра. Самим своим существованием, вне зависимости от того, на кого они были нацелены, эти ракеты вносили чувство тревоги и ужаса в души всех людей планеты и закладывали страх даже в сердца их обладателей, так как в любой момент с сатанинской непредсказуемостью могли обернуться против них самих. И тогда, в начале 1990-х годов, перед нами стоял не столько технический, сколько общечеловеческий вопрос: продолжать наводить ужас на всех и вся или навеки избавить человека от зловещей тени еще одной армии «Сатаны».
Назарбаев признается: на него тогда оказывалось серьезное давление по поводу дальнейшей судьбы ядерного арсенала. Притом сразу с двух сторон: из Вашингтона и из Москвы. Позицию Кремля еще можно было как-то понять: сам Казахстан использовать это оружие не мог, поскольку он, как Украина и Белоруссия, не располагал ни кодами для запуска ракет, ни инфраструктурой для их содержания и обслуживания.
А вот чем объяснить повышенный интерес Вашингтона? Почему он настойчиво уговаривал передать все боезаряды и носители России? Недавние советские республики тогда еще не избавились полностью от синдрома периода «холодной войны». Да и чего было особо гадать: побежденных ведь всегда разоружают, разве не так? Эта мысль угнетала, хотя Нурсултан Абишевич гнал ее от себя: не с Казахстаном же, в конце концов, воевали.
Обхаживать Назарбаева начали заблаговременно, еще при СССР. Во время уже упоминавшейся ранее мартовской встречи 1991 года в Москве с Госсекретарем США Джеймсом Бейкером Нурсултан Абишевич понял, что разговор о ситуации в Казахстане – всего лишь дипломатическая уловка, а на самом деле его интересует проблема ядерного оружия. Потом была еще одна встреча – в сентябре. И тоже своеобразный зондаж.
В декабре, когда они встретились в Алма-Ате, Бейкер уже не скрывал своих истинных намерений. Не скупился на комплименты и откровенную лесть, называл собеседника одним из самых прогрессивных руководителей.
Постепенно Бейкер перешел к главной теме – судьбе ракет стратегического назначения, расположенных в Казахстане.
– Они останутся у нас, – глядя прямо в глаза гостю, твердо заявил Назарбаев.
– Но ведь пока только одна Россия национализирует общесоюзную собственность, – заметил Бейкер.
– Ядерное оружие останется у нас, – еще раз повторил казахстанский президент. – Я не имею никакого права отдавать ракеты до тех пор, пока не получу твердых гарантий безопасности моему государству.
Бейкер по достоинству оценил твердость позиции казахстанского лидера. Впоследствии в своих мемуарах он написал, что Назарбаев один из тех, кого нельзя недооценить. Вспомнил и то, что беседа с ним продолжалась три часа и что после переговоров американский госсекретарь добрался до своей комнаты только в три часа утра.
14 февраля 1992 года в Минске, где разместилась штаб-квартира СНГ, открылась встреча глав государств Содружества. Казахстан представлял президент Нурсултан Назарбаев.
Обсуждали главный вопрос: какими быть вооруженным силам – едиными или объединенными? После долгих дискуссий сошлись на объединенных. Но и этот вариант устроил не всех: соглашение подписали только семь республик. Украина, Белоруссия, Молдова и Азербайджан воздержались.
Создали Совет министров обороны СНГ. Всего из пяти республик – России, Армении, Казахстана, Таджикистана и Узбекистана.
Белоруссия громко дистанцировалась от военного союза. Председатель Верховного Совета Станислав Шушкевич заявил:
– Верховный Совет нашей республики принял решение, что Белоруссия будет безъядерной и нейтральной. Это значит, что мы не можем входить в военные союзы, в том числе и в рамках Содружества.
Назарбаев понял, что прогнозы относительно будущего СНГ неутешительны. Резанули слух слова Председателя Верховного Совета Украины Ивана Плюща:
– СНГ – это механизм мирного бракоразводного процесса бывших республик СССР.
Значит, все по национальным квартирам? Единого командования стратегическими силами не будет? А кто же станет защищать эти самые национальные квартиры? Сами новые хозяева?
В мае 1992 года, находясь в Москве по пути в Вашингтон, Назарбаев встретился с Ельциным.
– Борис Николаевич, официальный визит. Буш пригласил. По поводу вывода ядерного оружия.
– В Россию, надеюсь?
– А куда же еще? Как и договаривались. Но по отношению к западным державам у нас есть некоторые свои условия.
– И какие это условия?
– Это мой вопрос, Борис Николаевич. Мне хотелось бы знать ваше мнение. Чтобы потом не сожалеть.
– Что ж, у вас, Нурсултан Абишевич, особая ситуация. Казахстанцы столько натерпелись от этих полигонов…
– Значит, выводим в Россию?
– А куда же еще? А то тут, понимаешь, разное пишут…
Назарбаев понял, на что намекал Ельцин. В СМИ действительно появились публикации о том, что Казахстан якобы начал вести тайные переговоры с Ираном и другими околоядерными государствами о продаже им ядерных компонентов. Нурсултан Абишевич назвал эти слухи провокационными. Ельцин ему поверил.
В Вашингтоне Назарбаева ждал сюрприз. Нурсултан Абишевич читал документы, которые ему предложили подписать, и диву давался. Он не узнавал их. Многие пункты обрели совсем другую редакцию.
Казахстанский президент не соглашался, вступал в спор с Бейкером. Особенно запомнилось одно утро. Четыре раза Бейкер в расстроенных чувствах покидал комнату, в которой они работали. Казалось, все, переговоры сорваны. Но после докладов Бушу госсекретарь возвращался снова и снова.
