Президент Армении Левон Тер-Петросян назвал принятое заявление в поддержку Ельцина естественной реакцией на угрозу реванша со стороны деструктивных сил:
– Победа КПРФ приведет к развалу СНГ. А с Россией коммунистической нам не по пути.
В первом туре президентских выборов Ельцин, как известно, не выиграл. Зюганов тогда набрал 31,95 процента голосов. Всего на каких-то три процента меньше, чем действующий президент. Во втором туре Ельцин победил своего основного конкурента, хотя говорили, что фактически якобы выиграл Зюганов.
Кстати, слухи о том, что Зюганов выиграл выборы уже в первом туре, были очень живучи. В 1999 году, перед новой избирательной кампанией, эти слухи опять возобновились. Возникло даже несколько судебных исков по результатам президентских выборов 1996 года, всплывали любопытные финансовые документы. Но, поскольку Ельцин уже не намеревался баллотироваться на третий срок, его оставили в покое.
В том же 1999 году о Зюганове писали, что три года назад его «подсознательной, а может быть, и вполне сознательной целью было ни в коем случае не победить». То есть он якобы сознательно «сдал» президентские выборы Ельцину. Окружение Зюганова считает это ложью, попыткой дискредитировать КПРФ и ее лидера.
Ваше слово, товарищ Ваучер!
Языки всех народов бывшего СССР обогатились словом «ваучер». Оно прочно вошло в обиход с 1992 года и поныне ассоциируется с именем российского реформатора Анатолия Чубайса. Многие даже считали, что именно он его и придумал. Не приватизационный чек, как призывал говорить Ельцин, а именно ваучер.
В каких только невероятных комбинациях не поминала его пресса тех незабываемых лет. Вот несколько примеров использования ваучера в качестве заголовочного материала: «Ваучерный звон», «Подмосковные ваучера», «Еще не ваучер», «Ваше слово, товарищ Ваучер», «Ваучер против Швондера».
По одной из версий, в переводе с английского языка слово «ваучер» обозначает не что иное, как… чаевые. Согласно другой гипотезе, слово обязано своим названием английскому банкиру Джону Ваучеру, жившему в XIX веке. Этот финансист решил провести операцию с ничем не обеспеченными акциями и в конце концов прогорел. А поскольку сей господин был истинным джентльменом, то от позора утопился.
А вот – образцы творчества простого российского люда: «Ваучер – родственник Чубайса», «Ваучер – сын Маньки Облигации». Был даже стихотворный совет:
Ваучер используя,
осторожен будь:
жесткая бумажка –
к травматизму путь.
Приватизационный чек (ваучер), дающий право на часть госсобственности, выданный всем гражданам России в 1992 году
Ваучеры, или, по-ельцински, приватизационные чеки, – это и символы, и инструменты российской модели приватизации. В Казахстане их роль выполняли приватизационные инвестиционные купоны (ПИКи), которые получало население и вкладывало в приватизационные инвестиционные фонды (ПИФы) для приобретения акций приватизируемых предприятий.
Пропорция купона и рубля была один к одному. Количество купонов определялось трудовым стажем. Выше стаж – больше купонов. Это для работающего населения. А для иждивенцев? Неужели им ничего не полагалось? Полагалось – по две тысячи купонов каждому.
Нурсултан Назарбаев разделил процесс разгосударствления и приватизации на четыре этапа. И поставил перед каждым из них конкретные задачи и цели.
Первым государственным предприятием, которого коснулись перемены, стала табачная фабрика, находившаяся в Алматы. Это произошло в 1993 году. К тому времени она совсем пришла в упадок. На ее счетах не было денег ни на что: ни на зарплаты рабочим, ни на приобретение нового оборудования. Фабрике грозило неминуемое банкротство, а рабочим – увольнение.
Спасение от краха пришло благодаря беспрецедентному для того времени решению, принятому президентом Назарбаевым. Он дал согласие на продажу фабрики американской компании «Филип Моррис». Та приобрела ее за 120 миллионов долларов и сразу же инвестировала в ее развитие и модернизацию 240 миллионов долларов. Предприятие вновь ожило.
Сделка (кстати, она была одной из первых в странах СНГ), разработанная под руководством премьера С. Терещенко и председателя Госкомимущества Ж. Карибжанова, одобренная президентом, помогла преодолеть боязнь контактов с иностранцами. Еще более сильное влияние на нарождавшийся казахский менеджмент произвела история с Карагандинским металлургическим комбинатом.
Все в Казахстане знали, чем был «Карметкомбинат» для их президента. Там он начинал свой трудовой путь, там участвовал в выплавке первого казахстанского чугуна, там руководил партийным комитетом. Но после распада СССР и с возникшими проблемами хозяйственных связей с Россией и другими республиками положение на комбинате резко ухудшилось. Задолженность поставщикам сырья, электроэнергии, транспорта и своему многотысячному коллективу по заработной плате достигла угрожающих размеров.
Выход был один – найти надежного инвестора среди ведущих металлургических компаний мира. Покупателем стала индийская Mittal Steel, сразу заплатившая по долгам Казахстанской Магнитки 350 миллионов долларов. А за восемь последующих лет с момента приватизации сумма инвестиций составила почти 1 миллиард долларов.
В 1996 году американская корпорация «Эй-и-эс» купила одну из самых крупных в бывшем Советском Союзе Экибастузскую ГРЭС-1. В 1995 году она вырабатывала всего лишь треть проектной мощности электроэнергии. Для ее реконструкции требовались средства, которых в Казахстане не было.
Такая же картина наблюдалась практически во всех отраслях промышленности. Всегда ли процесс приватизации происходил справедливо? Нет, конечно. Некоторые иностранные инвесторы в своих корыстных целях использовали неопытность казахских коллег, слабо знавших особенности рыночной экономики.
Видели ли в Казахстане, что, грубо говоря, их иногда попросту «надували»? Ошибки и промахи становились очевидными по прошествии некоторого времени, по мере приобретения опыта. Конечно, переживаний было много. Нурсултан Абишевич видел немало сцен, когда порядочные, честные его подчиненные впадали в панику, брали вину на себя за не до конца продуманные решения.
Оправдывало только одно: министры и руководители предприятий, да и сам он тоже, такое дело делали впервые. К тому же он придерживался следующей формулы: приватизацию надо оценивать с точки зрения ее эффективности или неэффективности. Понятия справедливости или несправедливости относятся к морально-нравственным категориям, а в условиях острого экономического кризиса на первый план при любой хозяйственной сделке надо выдвигать именно эффективность. Потому что за ней – благополучие людей, твердая зарплата и в итоге сильная социальная политика.
