Во второй половине XVIII в. зубоврачеватели, практиковавшие в России, делились по большому счету на две категории. К первой и самой многочисленной категории относились обычные ремесленники от зубоврачевания, которые занимались экстракцией зубов на ярмарках и площадях. Как правило, их клиентами были люди весьма скромного достатка, они отчетливо понимали и принимали все последствия такого «лечения». Ко второй категории зубных лекарей относились те, кто кроме практических навыков имел и некие теоретические знания в области зубоврачевания. Такие зубные врачи пытались заручиться поддержкой знатных клиентов, дабы те могли оградить их «бизнес» от чиновников медицинской канцелярии.
Например, некий Скардови был принят в 1783 г. на службу ко двору Екатерины II и допущен к лечению больных без всякого экзамена в Медицинской канцелярии. Так как зубной лекарь пользовался личным покровительством императрицы, то чиновники Медицинской канцелярии не могли помешать Скардови заниматься зубоврачеванием. Но в 1786 г. чиновники распространили по всем петербургским аптекам указ, запрещавший отпускать лекарства по рецептам Скардови. Тогда он пожаловался Екатерине II, которая выразила свое неудовольствие Медицинской коллегии через графа Безбородко. В результате Медицинская коллегия приняла компромиссное решение – разрешать отпускать лекарства по рецептам Скардови, но только лекарства, предназначенные для лечения болезней зубов
[92].
В Москве много лет занимался зубоврачеванием француз Жак Клерэ, не имея на то никаких прав. Это было возможным также благодаря покровительству знатных особ. «Нелегальный» зубной лекарь был настолько популярен, что власти были вынуждены заставить его сдать экзамены на получение прав на зубоврачебную практику. Директор Медицинской канцелярии П.З. Кондоиди вызвал Ж. Клерэ в Петербург, проэкзаменовал и выдал документ, подтверждавший его квалификацию
[93].
4-х дюймовая копия моляра. Слоновая кость. Франция. 1780-е гг. В левой части «зуба» черви пожирают и сам зуб, и самого больного. В правой части «зуба» горит огонь ада, с которым только и может сравниться зубная боль
Несмотря на растущие знания в области зубоврачевания и совершенствование профессионального инструментария, суеверия в этой области продолжали бытовать во множестве. Причем были широко распространены как суеверия, имевшие многовековую историю, так и сравнительно новые, порожденные верой в новаторские медицинские приемы.
Гравюры второй половины XVIII в. с изображением методики применения «стоматологического» клистира
К суевериям-ветеранам можно отнести убеждение в том, что причиной кариеса, или костоеды, как говорили на Руси, являются «зубные черви». Эта легенда бытовала со времен Древнего Египта, когда страдающие зубной болью убеждались в том, что стоит только прижечь маленького белого червячка (т. е. нерв), который живет в зубе, боль сразу же прекращается. Естественно тогда представлений о зубном нерве не имелось.
Если говорить о новых суевериях, то в XVIII в. было широко распространено убеждение, что «душевный» клистир хорошо помогает при зубной боли, являясь своеобразным методом лечения. Судя по гравюрам, этот метод лечения помогал почему-то только женщинам.
Зубоврачебные мелочи XVIII в.
XVIII в. изменил лицо России. Эти изменения, связанные с реформами Петра I, были мучительны для всей страны и, как водится, обильно политы кровью. Московское царство превратилось в Российскую империю и начало активно участвовать в европейской политике, претендуя на свое место среди великих держав того времени.
Новый статус Российской империи зрительно проявился в том, что официальным наградным государственным камнем стал бриллиант. Поэтому XVIII в. часто называют бриллиантовым… Как это ни странно, но ювелирная составляющая жизни высшей аристократии и Императорского двора имела и свою стоматологическую составляющую. На смену лаконичным и функциональным зубоврачебным инструментам петровской эпохи пришли стоматологические ювелирные кунштюки…
В экспозициях и фондах бывших резиденций российских императоров хранится различный стоматологический инструментарий, выполненный в «дворцовом формате». Такие инструменты, выполненные на грани функциональности и искусства, носили двоякий характер. С одной стороны, это были вполне профессиональные инструменты, а с другой, их оформление было таково, что они являлись полноценными «участниками» роскошной дворцовой жизни. Среди этих повседневных, «щепетильных мелочей» были и вещи, имевшие отношение к стоматологии. Одной из самых распространенных «щепетильных» мелочей были «статусные» зубочистки, изготовленные из золота.
D. Cruikshank (1792–1878). Удаление зуба. Карикатура. 1821 г. На падающем столике умывальника – ручное зеркало, три зуба, скребки, графин, стеклянный стакан, китайская банка с зубным порошком, набор зубных протезов и молоток, использовавшийся для формирования зубных протезов. На окне на ниточках в качестве профессиональной рекламы выставлены удаленные зубы
Эти драгоценные зубочистки могли подвешиваться на цепочке к часам, их могли хранить в готовальнях или в специальных и тоже очень дорогих футлярчиках. В готовальнях среди прочих мелочей предусматривались места и для других вещичек сугубо личного пользования: специальная ложка-копоушка, для того чтобы деликатно почистить ухо, золотая блохоловка на цепочке (она имела вид раковинки или трубочки, заполнялась медом, края смазывались куриной кровью) и непременная золотая зубочистка.
Подчас драгоценные зубочистки становились частью целых ювелирных «наборов». Например, одной их жемчужин Галереи драгоценностей Государственного Эрмитажа является несессер в форме яйца с часами, изготовленный в Париже в 1757–1758 гг. (золото, бриллианты, эмаль, серебро, чеканка, роспись).
