В 1900 г. в соответствии с новым Положением об Императорском Человеколюбивом обществе городской Попечительный комитет упразднили и обследование возложили на особый отдел для регистрации бедного населения Санкт-Петербурга при совете Человеколюбивого общества. Комиссией (позже – отделом) составлялись регистрационные карточки на бедных, для чего существовало специальное регистрационное бюро. Карточки заполнялись членами-обследователями в ходе выяснения материального положения просителей и хранились в регистрационном бюро в алфавитном порядке. Для сбора сведений отдел имел право обращаться во все государственные учреждения. Порядок составления карточек определялся «главными правилами для руководства г.г. сотрудников комиссии Императорского Человеколюбивого общества для регистрации бедного населения г. Санкт-Петербурга». Правила состояли из 14 пунктов и были составлены таким образом, чтобы как можно точнее, по различным «позициям», установить степень нужды просителя.
В карточке указывались фамилия, имя, отчество просителя, возраст по паспорту, постоянное место жительства (для дворян и крестьян – губерния и уезд, для купцов и мещан – город, для ремесленников – город и цех). Для лиц христианских исповеданий указывался приход. Правилами требовалось подробно обследовать жилищные условия просителя, уточнив, является ли он квартиросъемщиком или хозяином жилья, есть ли жильцы и сколько они платят за проживание. Учитывалось также, живет ли проситель в определенном «углу» или наравне с хозяевами во всей квартире. Квартиру или «угол» следовало описывать детально. Рекомендовалось, если это было возможно, опросить соседей и знакомых, действительно ли проситель настолько беден, что не может существовать без посторонней помощи, есть ли у него маленькие дети, посещают ли они ясли, помогают ли ему взрослые дети или другие родственники. Особое внимание обращалось «на дознание о пенсии или эмеритуре, так как у просителей есть склонность скрывать этот ресурс», отмечалось в Правилах[344]. От обследователя требовалась не просто констатация факта бедности. В пункте девятом Правил говорится: «…едва ли можно признать удовлетворительными ответы в роде: бедность, нужда, неимение средств. Регистрация должна не только констатировать факт бедности, но, по возможности, выяснить ее причины»[345]. Этой же цели служило выяснение «нравственности» просителя. Следовало установить, не является ли он пьяницей или картежником. В этом случае помощь не оказывалась. В пункте одиннадцатом подчеркивается: «желательно избегать выражения: нравственность удовлетворительная»[346]. Это была слишком неопределенная формулировка при выяснении причин нужды. В последней графе карточки записывалось в произвольной форме мнение члена-обследователя о том, следует или нет оказывать помощь в каждом конкретном случае. Составители Правил признавали, что мнение обследователя субъективно, поскольку складывалось из множества «не поддающихся отдельной регламентации признаков»[347].
Такой подход был несомненным шагом вперед в организации призрения. Проще стало отсеивать профессиональных попрошаек, ставших настоящим бичом благотворительных ведомств и учреждений. Отвечая в 1901 г. на вопрос корреспондента «Петербургской газеты» о том, много ли профессиональных нищих стремится воспользоваться помощью Человеколюбивого общества, заведующая отделом регистрации бедного населения О. Н. Педашенко сказала: «очень много! особенно публикующихся в газетах. Некоторых мы знаем по именам и, несмотря на это, они ежегодно добиваются того, чтобы на их „бедственное положение“ газеты обращали внимание благотворителей»[348]. Профессиональное нищенство не только процветало само по себе, но и порождало сопутствующий «бизнес». Большинство попрошаек не знало грамоты, поэтому была распространена такая «услуга», как сочинение за 15–20 коп. прошений о помощи, которые должны были казаться убедительными[349].
Прошения с результатами обследования передавались в канцелярию совета Человеколюбивого общества. В случае положительного заключения ходатайство поступало к помощнику главного попечителя, который принимал окончательное решение об оказании помощи. Для рассмотрения прошений нужно было время. На это могло уйти несколько дней. Точное установление нужды неизбежно вносило бюрократический элемент в деятельность учреждений призрения. Используя систему обследований и регистрации, можно было наблюдать за лицами, получившими пособия. Обстоятельства жизни бедняка могли сложиться так, что он вынужден был повторно прибегать к помощи. Содержавшиеся в регистрационных карточках сведения являлись свидетельством того, что человек действительно беден и не злоупотребляет помощью. Введение карточек создавало возможность хотя бы приблизительно установить количество, если не всех проживавших в Петербурге бедных, нуждавшихся в денежной поддержке, то хотя бы тех, кто обращался в Императорское Человеколюбивое общество. Положительным фактором в деятельности отдела для регистрации бедного населения города было то, что собранные сведения могли предоставляться другим ведомствам, обществам и учреждениям призрения.
Успех деятельности отдела регистрации во многом зависел от работы обследователей. Свидетельством их беспристрастности могло служить то, что они исполняли свои обязанности добровольно и безвозмездно. Объективности должен был служить и подробный опрос нуждающихся. Работа обследователей, ежедневно сталкивавшихся с нищетой и порожденными ею человеческими трагедиями, была нелегкой. Это подробно описал корреспондент газеты «новое время» в очерке «на обследовании». Он привел несколько характерных примеров. Вот один из них: «семья состоит из 11 человек. Отцу 38 лет, служит в частном месте, занят с раннего утра до позднего вечера, получает в месяц 18 рублей. Жена (ей 35 лет), больная и слабая женщина, работает с трудом. При них состоит 8 человек детей обоего пола и старуха 70 лет – мать отца этих детей… живут, перебиваясь с хлеба на квас, впроголодь, дети полуодеты и страшно малокровны от недоедания…»[350]. При этом, отмечает корреспондент, семья «помощи не просит, хотя она страшно нужна, но, если ей чем-нибудь помогут, не отказывается: деньги, белье и так далее, попавшее в руки этой семьи, идет на дело, а не на безделье»[351]. Другой пример: ремесленник, глава семьи, умер, оставив троих детей. Старшая дочь 15 лет не выдержала «голодовок и холодовок» и исчезла. «если из семьи не взять двух малолетних детей, то со временем они тоже скроются неизвестно куда»[352]. В последнем случае была необходима не только регистрация с целью оказания денежной помощи, но и помещение детей в приют.
Работа обследователей была не только трудной, но и небезопасной. В начале 1913 г. Человеколюбивое общество обратилось к петербургскому градоначальнику с просьбой о сопровождении обследователей чинами полиции. Поводом стала жалоба одного из обследователей.
Суть дела была в следующем: некая Анастасия Федорова, вдова крестьянина, обратилась в Человеколюбивое общество с просьбой о денежном пособии, но получила отказ. Сотрудник, производивший обследование, заподозрил ее в сожительстве с владельцем квартиры, в которой она снимала «угол», предположив, что просительница пользуется материальной поддержкой с его стороны. Спустя некоторое время тот же сотрудник посетил указанную квартиру, рассматривая прошение другого жильца. Увидев обследователя, Федорова набросилась на него с руганью и угрозами, «…подойдя на расстояние двух шагов, стала грозить кулаком, приговаривая, вот тебе за то, что ты не дал мне получить пособие, это ведь от тебя зависело, и при этом добавила, что одного уже попечителя поколотили в Тентелеевке»[353]. (Тентелеевка – пригородный район Петербурга.) сотрудник счел за благо уйти из квартиры, но стремясь все-таки выполнить возложенное на него поручение, обратился за помощью к приставу. Тот отказался его сопровождать, заявив, что сотрудник не исполняет обязанностей государственного служащего, и полиция не имеет права его сопровождать. У представителя закона вызвал сомнение статус Императорского Человеколюбивого общества. Полицейский чин полагал, что оно не является госучреждением. Задетое невниманием к просьбе своего сотрудника, общество обратилось за разъяснением к градоначальнику. Он тоже занял позицию своего подчиненного. Стороны не могли прийти к единому мнению, и переписка закончилась безрезультатно. В данном случае важна причина, заставившая сотрудника Человеколюбивого общества обратиться за помощью к полиции. Ругань и угрозы в адрес обследователей не были редкостью. Один из них даже подвергся нападению. Эти примеры доказывают, что помощь бедным вовсе не предполагала (и не предполагает) ответной благодарности. Обездоленный, голодный человек ненавидит имущих власть и деньги. Обстоятельства, заставившие его просить о помощи, эту ненависть только усиливают. В этом состоит один из недостатков призрения только на основе благотворительности. Помощь, которая оказывается как милость, как благодеяние, унижает человека.
