Особенно тщательно осмотрели дворцовые подвалы. Настолько тщательно, что, видимо, в поисках подкопов комиссия даже простукивала полы подвалов. В результате в подвале под Малой церковью обнаружили пустоту. Пол немедленно вскрыли, но ничего подозрительного не нашли. Комиссия предложила заменить замки в подвалах и особо прочные из них установить под личными покоями императорской семьи. Предлагалось усилить контроль за приемом топлива, особенно угля, поскольку террористы легко могли замаскировать бомбу под кусок угля. В приступе маниакально верноподданнической подозрительности комиссия предложила обследовать «всю внутренность Дворца», поскольку считала, что нет уверенности, что «столяр Батышков (Халтурин) нигде не запрятал каких-либо опасных материалов»
[608].
Надо признать, что энергичные шаги полковника Федорова принесли свои плоды. Были сделаны соответствующие выводы и руководителями подразделений охраны. После гибели Александра II 1 марта 1881 г. меры по охране императорских резиденций стали еще более жесткими.
При Александре III Зимний дворец утратил роль жилой императорской резиденции и использовался преимущественно для различных парадных церемоний и мероприятий. Тем не менее именно после 1881 г. в целом удалось успешно решить проблему организации жесткого пропускного режима в дворцовые здания, контроля за дворцовыми помещениями и персоналом. С этой целью чинами Дворцовой полиции совершались ежедневные обязательные обходы всех помещений Зимнего дворца. Естественно, повседневная жизнь дворца, требовавшая присутствия в нем огромного числа людей, постоянно сталкивалась с интересами охраны. Так, в феврале 1885 г. заведующий комнатным имуществом провел через пост на Конюшенной лестнице Зимнего дворца рабочего-позолотчика без бляхи, но надсмотрщик за рабочими, унтер-офицер охранной команды, удалил его из Зимнего дворца, заметив, что у рабочего нет бляхи установленного образца. Возникший скандал разрешили в интересах охраны
[609].
Планировка расположения личных покоев императорской семьи во всех дворцах, включая Зимний дворец, оставалась по-прежнему засекреченной. Личные покои императора Александра III в нежилом Зимнем дворце также отнесли к категории строго секретных объектов. В перечне комнатного имущества императора они именовались как «секретные комнаты, выходящие на Неву»
[610].
При Николае II Зимний дворец (с декабря 1895 по апрель 1904 г.) вновь стал жилой императорской резиденцией. С осени 1894 по осень 1895 г. в Зимнем дворце шли масштабные ремонтные работы по оборудованию личных покоев для двух молодых семей – Николая II и его младшей сестры Ксении Александровны.
К ремонтным работам привлекались десятки поставщиков Императорского двора. Чтобы не расширять круг лиц, занятых неквалифицированной работой в Зимнем дворце, использовали нижних чинов лейб-гвардии Преображенского полка, свободных от службы. Преображенцев привлекали и при строительных работах по подготовке высочайших балов. Эта работа им оплачивалась
[611]. Появление подобной «халтуры» для преображенцев также связано с обеспечением безопасности царя. Охрана не желала без особой на то нужды допускать в жилые покои царя посторонних «работных людей».
Охрану Зимнего дворца в 1895 г. усилили. Часть Сводного батальона перевели в комплекс зданий, непосредственно примыкавших к Зимнему дворцу. Начальник царской охраны П. А. Черевин лично просил командира Преображенского полка великого князя Константина Константиновича отвести часть помещений в казарме Преображенского полка на Миллионной улице для размещения части Сводно-гвардейского батальона. Но великий князь отказал, поскольку эту просьбу офицеры-преображенцы восприняли как покушение на их двухвековое право на охрану царской фамилии. Великий князь записал в дневнике: «Я только тут спохватился, что наше соседство с Зимним дворцом есть двухвековая льгота 1-го батальона Преображенцев и что этой льготой мы ни с кем не должны делиться»
[612].
Впрочем, ведомство Дворцового коменданта все же нашло возможность разместить в Зимнем дворце части Сводно-гвардейского батальона, а его офицерам выделили три «холостых» квартиры по Комендантскому коридору Зимнего дворца
[613]. К этому времени в Зимнем дворце уже шла ожесточенная борьба за помещения между различными дворцовыми ведомствами. Борьба настолько жесткая, что даже влиятельной Дворцовой полиции пришлось временно предоставить под жилье одному из офицеров, переведенному из Москвы в Петербург, «помещение, отведенное под служебный кабинет начальника Дворцовой полиции»
[614].
Несколько слов необходимо сказать и о Дворцовой полиции. Это подразделение, сформированное в декабре 1861 г., изначально предназначалось для усиления охраны Зимнего дворца. Для такого шага были основания. В знаменитой прокламации «Молодая Россия», написанной в апреле 1862 г. студентом Московского университета Петром Зайчневским, прямо указывалась цель революционного движения: «Двинемся на Зимний дворец истреблять живущих там. Может случиться, что все дело кончится одним истреблением императорской фамилии, то есть какой-нибудь сотни, другой людей»
[615].
В конце 1861 г. высочайшим повелением военному министру, шефу жандармов, петербургскому военному губернатору, командиру и начальнику штаба Гвардейского корпуса предложили выработать план мер по охране императорской фамилии и по Главному караулу Зимнего дворца.
В результате Комиссия выработала документ, согласно которому при Зимнем дворце формировалась особая команда «городовых стражей», их задачей было «денно и ночно» наблюдать за входами в Зимний дворец и нести наружную охрану.
[616] Охране подлежали все восемь подъездов дворца: подъезд Его Величества, Ее Величества, Комендантский, Министерский, Иорданский, Государственного совета, Комитета министров и Наследника. Команда «дворцовых городовых стражей» насчитывала всего 30 человек
[617]. Инструкцию для этой команды по докладу министра Императорского двора графа Адлерберга Александр II высочайше утвердил 8 декабря 1861 г. К весне 1862 г. окончательно решились вопросы, связанные с подчиненностью дворцовой городовой стражи. Высочайшим указом ее подчинили флигель-адъютанту полковнику A. M. Рылееву. В Петербурге ему также подчинялись приставы 1-й Адмиралтейской части.
