В Германии между 7 и 9 апреля все иностранные военные атташе были приглашены на осмотр Западного вала. Вечером 5 апреля Герман Геринг пригласил весь берлинский дипломатический корпус на премьеру документального фильма «Крещение огнем», в котором демонстрировались разрушения, нанесенные немецкими бомбардировками польским городам. В тот же вечер фильм был показан в германском посольстве в Осло.
Когда 8 апреля состоялось заседание датского кабинета министров, ситуация изменилась. Британские корабли минировали норвежские территориальные воды, а рано утром германские военные корабли прошли пролив Большой Бельт. Видимо, это убедило министров, что угроза направлена не на Данию. Во второй половине дня датский Генеральный штаб получил сообщение о том, что колонна немецких войск, растянувшаяся на 80–95 километров, находится на марше между Рендсбургом и Фленсбургом, расположенным у самой датской границы. Генеральный штаб хотел объявить мобилизацию, но кабинет министров, заседание которого продолжалось допоздна, под впечатлением того, что германские корабли миновали северную оконечность полуострова Ютландия, отказался принять такое решение. В 18.00 кабинет решил предпринять ограниченную акцию: объявить готовность номер один в Южной Ютландии, а в остальных частях – меньшую степень тревоги.
1 апреля норвежский посол в докладе правительству сообщил, что Германия может принять определенные меры по предотвращению перехвата британскими кораблями рудовозов, идущих из Нарвика, но он считал, что погрузка войск в Штеттине не имеет отношения к Норвегии. Докладывая об информации, полученной 4 апреля из голландского посольства, он указал, что целью германской операции может быть западное побережье Ютландии и создание там военно – воздушных и военно – морских баз. 7 апреля в Осло получили сведения о том, что ночью 5 апреля флотилия в составе 15–20 кораблей вышла из Штеттина и взяла курс на запад. Однако на это сообщение не обратили особого внимания; поскольку новых сведений не поступало, в Осло предположили, что корабли прошли через Кильский канал в Северное море. Рано утром 8 апреля норвежцы получили сообщение о британском минировании Вест – фьорда; в 7.00 британский и французский послы подтвердили этот факт официальными нотами. Затем поступили сообщения из Берлина и Копенгагена о том, что германские боевые корабли и транспорты всех классов вышли в море и взяли курс на север. В 14.00 британское адмиралтейство известило норвежского посла в Лондоне, что 7–го и рано утром 8 апреля в Северном море замечены германские корабли, плывущие в сторону норвежского побережья. Адмиралтейство считало, что их наиболее вероятной целью является Нарвик и что они достигнут места назначения незадолго до полуночи 8 апреля. Сообщение было получено в Осло в 19.00. Во второй половине дня судно «Рио – де – Жанейро», входившее в состав 1–й морской транспортной группы, затонуло в районе Лиллесанна; спасенные (многие из которых были в форме) говорили, что они плыли в Берген с целью помочь норвежцам. Норвежский командующий флотом не был убежден, что транспорты действительно направлялись в Норвегию. Позже были замечены боевые корабли из группы Осло; однако к вечеру 8 апреля правительство так и не приняло решения о мобилизации. В 18.20 норвежский штаб адмиралтейства приказал береговым фортам усилить бдительность, но минирование фьордов было отложено до особого распоряжения. Угроза была принята всерьез так поздно, потому что начальник связи норвежского штаба адмиралтейства вечером 8 апреля был в гостях у германского военно – воздушного атташе и вернулся оттуда только в 23.30. В 1.00 9 апреля был отдан приказ о минировании Осло – фьорда по линии Рёуёй – Боларне, но выполнить его не удалось, потому что германские корабли уже прошли. В 00.53 форты Рёуёя и Боларне доложили, что они вступили в бой, ив 1.58 в Осло было объявлено осадное положение. В 2.30 правительство, собравшееся в министерстве иностранных дел, издало приказ о мобилизации четырех дивизий и определило 11 апреля как первый день мобилизации.
После завершения кампании германский ВМФ поручил одному из офицеров изучить архивы норвежского адмиралтейства и найти свидетельства его сотрудничества с британцами. Однако таких свидетельств не нашлось. Офицер сделал вывод, что операция «Везерюбунг» застала штаб адмиралтейства врасплох; насколько можно судить, штаб не получал донесений о природе и времени операции ни из норвежских, ни из зарубежных источников. Осло достигли только два предупреждения. Первое поступило вечером 7 апреля с лоцманской станции в Копервике, где встал на якорь германский пароход «Скагеррак», груженный ящиками с провиантом, на которых красовался штамп «Вермахт». Во второй половине дня 8 апреля пришло сообщение о том, что на борту «Рио – де – Жанейро» находилось 100 немецких солдат. Но оба донесения не вызвали никакого интереса. Это подтвердило наблюдение германского военно – морского атташе, бывшего очевидцем происходившего. 8 апреля он записал в дневнике, что после катастрофы «Рио – де – Жанейро» он был убежден, что операция сорвалась, но позже заметил «явные знаки» того, что адмиралтейство ничуть не встревожилось. Во второй половине дня 9 апреля он сделал вывод, что норвежское правительство и адмиралтейство узнали о готовящемся вторжении лишь поздно ночью 8 апреля. Он находился в постоянном контакте с людьми, которые наверняка были бы в курсе дела, если бы все обстояло по – другому.
По мере выхода эшелонов военных кораблей напряжение германского командования возрастало. 6 апреля штаб ВМФ считал, что хотя рассчитывать на полную неосведомленность противника об операции «Везерюбунг» не приходилось, однако указаний на то, что союзники разгадали германский стратегический план, нет; во всяком случае, о подлинных масштабах операции они не догадываются. Поскольку союзники сами собирались предпринять аналогичный шаг, они, видимо, ожидали, что Германия предпримет какие – то меры, чтобы помешать этому. Тем не менее штаб ВМФ считал, что необходимо спешить изо всех сил и что после 9 апреля высадка будет невозможна. 8 апреля из перехваченных радиосообщений стало ясно, что британцы заметили группы военных кораблей 1 и 2, но адмиралтейство скорее ожидает прорыва малогабаритного линкора в Атлантический океан, чем догадывается о подлинных целях операции.
Утром 8 апреля германская военная разведка доложила, что операция «Везерюбунг» развивается согласно плану, но складывается впечатление, что противник все еще ничего не знает. Штаб ВМФ считал, что германские планы по – прежнему неизвестны врагу, хотя предполагал, что усиление движения через балтийские проливы должно было привлечь к себе внимание. Напряжение возрастало с каждой минутой. Из утренних донесений стало ясно, что суда транспортной группы снабжения остановились у побережья Норвегии из – за невозможности взять лоцманов; когда позже пришло сообщение о катастрофе с «Рио – де – Жанейро», штаб ВМФ решил, что элемент внезапности потерян и что во всех пунктах высадки будут происходить серьезные бои. Но ход дальнейших событий показал, что немцы сумели сохранить преимущество и воспользоваться нерешительностью противника.
Нарвик и Тронхейм
В 3.00 7 апреля группы военных кораблей 1 и 2 собрались на северном рейде Шиллига и в 5.10 вышли в Северное море. В 9.50 британский самолет – разведчик заметил корабли, плывущие на север; в 13.30 караван атаковали двенадцать бомбардировщиков «Бленхейм», но безуспешно. Реакция британцев была медленной. Прошло почти семь часов, прежде чем адмирал сэр Чарльз Форбс, командующий внутренним флотом, вышел из Скапа – Флоу, базы британского ВМФ, с двумя линкорами, тяжелым крейсером, двумя крейсерами и десятью эсминцами. Часом позже из Росита вышла 2–я крейсерская эскадра (два крейсера и одиннадцать эсминцев) и присоединилась к Форбсу. Британцы, считавшие, что германские корабли пытаются прорваться в Атлантику, взяли курс на северо – восток и устремились за группами германских кораблей (которые за это время успели ночью пройти пролив между Шетлендскими островами и Бергеном), оставив центральную зону Северного моря неприкрытой.
