«Все изменилось в марте 1925 г., после приезда его с Кавказа, — писала Г. Бениславская. — Я больше не могла выдумывать себе увлечения, ломать себя, тогда как я знала, что по-настоящему я люблю только С. А. и никого больше». Серьезные изменения были связаны с появлением Софьи Толстой, внучки великого русского классика.
9 марта на квартире Бениславской в кругу близких друзей отмечали ее день крещения. Были приглашены Всеволод Иванов, Виктор Ключарев, Илья Ионов, Василий Казин, Мария Шкапская, Борис Пильняк, Софья Толстая и др. На этом вечере состоялась первая встреча С. Есенина с С. А. Толстой, о чем свидетельствует запись Софьи Андреевны в ее настольном календаре 1925 года: «9 марта. Понедельник . Первая встреча с Есениным» .
«На квартире у Гали Бениславской, в Брюсовском переулке, — вспоминала С. А. Толстая, — где одно время жили Есенин и его сестра Катя, как-то собрались писатели, друзья и товарищи Сергея и Гали. Был приглашен и Борис Пильняк, вместе с ним пришла я. Нас познакомили. Пильняку куда-то надо было попасть еще в тот вечер, и он ушел раньше. Я же осталась. Засиделись мы допоздна. Чувствовала я себя весь вечер как-то особенно радостно и легко. Мы разговорились с Галей Бениславской и с сестрой Сергея Катей. Наконец я стала собираться. Было очень поздно. Решили, что Есенин пойдет меня провожать. Мы вышли с ним вместе на улицу и долго бродили по ночной Москве… Эта встреча и решила мою судьбу…».
Не известно, о чем С. Есенин во время проводов разговаривал С. Толстой, но ее будущая жизнь сильно изменилась. Уже на первом продолжительном свидании поэт предложил Софье Андреевне руку и сердце. Предложение было принято. Софья Толстая дала согласие стать его невестой. Ее не пугали разговоры о сложном характере поэта, она скептически отнеслась к рассказам о любовных его связях. Ее никто не мог остановить.
А. Берзинь была свидетельницей необычных сцен завязавшегося романа. Как-то ей пришлось побывать на одном из застолий в квартире Бениславской. «Галина Артуровна то и дело встает и выходит по хозяйским делам на кухню, — вспоминала она. — Она вся в движении. Шура, Катя, Сергей поют под баяны, но Сергей поет с перерывами, смолкая, он бессильно откидывается на спинку дивана, опять выпрямляется и опять поет. Лицо у него бледное, губы он закусывает — это показывает очень сильную степень опьянения. Я поворачиваюсь к Софье Андреевне и спрашиваю:
— Вы действительно собираетесь за него замуж?
Она очень спокойна, ее не шокирует гам, царящий в комнате.
— Да, у нас вопрос решен, — отвечает она и прямо смотрит на меня.
— Вы же видите, он совсем невменяемый. Разве ему время жениться, его в больницу надо положить. Лечить его надо.
— Я уверена, — отвечает Софья Андреевна, — что мне удастся удержать его от пьянства.
— Вы давно его знаете? — задаю я опять вопрос.
— А разве это играет какую-нибудь роль? — Глаза ее глядят несколько недоуменно. — Разве надо обязательно долго знать человека, чтобы полюбить его?
— Полюбить, — тяну я, — ладно полюбить, а вот выйти замуж — это другое дело…
Она слегка пожимает плечами, потом встает и подходит к откинувшемуся на спинку дивана Сергею. Она наклоняется и нежно проводит рукой по его лбу. Он, не открывая глаз, отстраняет ее руку и что-то бормочет. Она опять проводит рукой по его лбу, и он, открыв глаза, зло смотрит на нее, опять отбрасывает руку и добавляет нецензурную фразу.
Она спокойно отходит от него и садится на свое место, как ни в чем не бывало.
— Вот видите, разве можно за него замуж идти, если он невесту материт, — говорю я.
И она опять спокойно отвечает:
— Он очень сильно пьян и не понимает, что делает.
— А он редко бывает трезвым…
— Ничего, он перестанет пить, я в этом уверена. Она действительно, кажется, в этом уверена».
Анна Берзинь могла и не знать в то время, что между Есениным и Бениславской, которую поэт до этого представлял друзьям как свою гражданскую жену, уже не было былой близости, а встреча поэта с Софьей Толстой окончательно разорвала его интимную связь с Галиной.
Берзинь растерянно поднимается из-за стола и, взяв Бениславскую за руку, выходит с ней в коридор.
— В чем дело, Галя, я ничего не понимаю…
У нее жалкая улыбка.
— Что ж тут не понимать? Сергей собирается жениться. Он же сказал тебе об этом…
— Ты же знаешь, что Сергей болен, какая же тут свадьба?
Она устало машет рукой, и в ее глазах видна боль и мука:
— Пусть женится, не отговаривай, может быть, она поможет, и он перестанет пить…
— Ты в это веришь, Галя?
Она утвердительно кивает головой.
26 марта Софья Толстая уже на правах близкого друга присутствовала на прощальном вечере Сергея Есенина на квартире Галины Бениславской. «Дорогая, представьте себе такую картину, — писала С. А. Толстая в Ленинград поэтессе М. Шкапской, — Вы помните эту белую длинную комнату, яркий электрический свет, на столе груды хлеба с колбасой, водка, вино. На диване в ряд, с серьезными лицами — три гармониста — играют все — много, громко и прекрасно. Людей немного. Все пьяно. Стены качаются, что-то стучит в голове. (…) Сижу на диване и на коленях у меня пьяная, золотая, милая голова. Руки целует, и такие слова — нежные и трогательные. А потом вскочит и начинает плясать. Вы знаете, когда он становился и вскидывал голову — можете ли Вы себе представить, что Сергей был почти прекрасен. Милая, милая, если бы Вы знали, как я глаза свои тушила! А потом опять ко мне бросался. И так всю ночь. Но ни разу ни одного нехорошего жеста, ни одного поцелуя. А ведь пьяный и желающий. Ну, скажите, что он удивительный!».
Выехав на Кавказ, Есенин в первом письме в Москву 8 апреля просит Г. Бениславскую: «Позвоните Толстой, что я ее помню». В начале мая 1925 г. С. Есенин вновь напоминает Галине: «Позвоните Толстой, пусть напишет».
Бениславская просьбу Есенина выполнила. «Толстой звонила, передала, — ответила она 4 мая. — На днях увижу ее. Она обрадовалась и удивилась — отчего же Вы ей не напишете».
Галина не была уверена в серьезности намерений Есенина. Она считала это очередным легким флиртом поэта. Письмо заканчивала словами: «Ну, целую Вас. Всегда Ваша и всегда люблю Вас». Затем не удержалась и дописала: «Моя просьба к Вам: не говорите ни с кем обо мне — ни хорошего, ни плохого: никак не говорите. Я-то сама знаю все, но чтобы не приходилось с дураками разговаривать, отмахиваться от них. И потом это для Вас же не надо. А мне просто — чтоб мусору не было. Есть ли я, или нет меня, и какая я — Вы это знаете, а остальным не надо. Хорошо?».
Поездка в Константиново
Возвратившись в Москву, С. Есенин приближал к успешному концу свой роман с С. Толстой, продолжая по-прежнему жить у Бениславской.
В начале июля в Москву приехал Василий Иванович Болдовкин, младший брат П. И. Чагина, с которым Есенин подружился в Баку. Еще один повод для очередной выпивки.
