Темирхан Исрафилович Бадавиев в ИГИЛ командовал маленьким отрядом в двадцать четыре человека. Но стал известен после нескольких удачно проведенных операций против курдов. Видимо, имеет военные таланты.
Илдар Маликович Камалов считается снайпером-пулеметчиком, поскольку сильные руки борца позволяют ему железной хваткой держать пулемет у пояса и стрелять на удивление точно. По крайней мере, так же, как другие стреляют, лежа за пулеметом и прицеливаясь. Это было все, что сумели собрать оперативники ФСБ.
— Доволен? — спросил Константинов.
— Вполне. Вопросов больше пока не имею.
— На обед намылился?
— Нет, из роты дневальный позвонил. Какая-то женщина ждет меня на КПП. Желает со мной говорить.
— Осторожнее. Тут недавно был случай. Пришла женщина, вызывает солдата. Ее спрашивают, зачем он ей нужен. Говорит, она беременна от него. Вышел командир взвода, стал интересоваться, что да как. С самим солдатом он до этого поговорил. Тот уперся, никаких женщин у него здесь не было. Она настаивает. Тогда командир взвода вывел целое отделение. Велел женщине солдата показать. Она даже показать его не смогла. Просто внаглую хотела парня заставить алименты платить. Фамилию и имя где-то услышала, и все…
— Я только утром прибыл. Не успел еще ни с кем переспать, — отмахнулся я от предупреждения. Вышел из штаба и двинулся в сторону КПП.
— Кто тут меня спрашивал?
Дежурный прапорщик показал на дверь, ведущую на выход:
— Там ждет. Стесняется… Красивая…
Я вышел, с крыльца осмотрелся. Чуть поодаль прогуливалась молодая женщина с буденовскими усами. Не знаю уж, что прапорщик нашел в ней красивого! Обыкновенная местная жительница, каких на улице на каждом шагу можно встретить. Но, видимо, у дежурного вкус другой. Я с ним спорить не собирался.
— Вы ко мне? — спросил я.
— Капитан Ветошкин? — в ответ поинтересовалась женщина.
— Он самый. Чем могу быть полезен?
Она подошла ближе, но на крыльцо не поднялась.
— Меня один человек послал с вами поговорить.
— А у самого человека языка нет? Сам поговорить не мог? — ответил я недовольно.
— У него нет гарантий безопасности. Если будут такие гарантии, он будет говорить сам. Можете вы такие гарантии дать?
Это не был лексикон женщины, вернее, это не был лексикон именно этой женщины, она была слишком проста, чтобы так сложно говорить. Она с трудом произносила заученные фразы.
— Я вообще-то человек сильно занятый и с трудом нашел время, чтобы поговорить с вами. А что нужно тому человеку?
— Только гарантия безопасности. Чтобы он поговорил с вами и после этого разговора имел возможность беспрепятственно уйти или уехать. Чтобы вы не попытались задержать его.
— Если он не попытается ничего против меня предпринять, почему я должен что-то предпринимать против него! Зовите вашего человека.
— Все не так просто. Этот человек — с гор. Он служит у Старшего брата Сатаны, за которым вы охотитесь. Если вы охотитесь за эмиром, то вы захотите захватить и его человека, надеясь, что он выдаст вам эмира. Но он не выдаст, не надейтесь. Но дело даже не в этом. Просто человек хочет с вами поговорить и просит дать слово, что его не тронут. Он готов поверить вам на слово.
— Слово офицера. Зовите и не тяните время. Мне и правда некогда.
Она отошла на несколько шагов, вытащила трубку и стала что-то тихо говорить. У меня слух музыкальный, но я ничего не услышал, кроме нескольких слов, произнесенных не по-русски. А местных языков я не знал. Их, говорят, столько, что никто, наверное, все не знает. Даже по названиям не каждый дагестанец перечислит.
Глава 7
Женщина опустила трубку, и почти сразу после этого на дороге показалась машина — тяжелый черный внедорожник с тонированными стеклами. Каким-то непонятным образом я понял, что машина по мою душу, а в машине есть опасность.
Я сконцентрировал внимание. Опрометчиво было с моей стороны давать гарантии самому и не получить встречных гарантий. Впрочем, я всегда успею среагировать на появление в окне автомобиля автоматного ствола и прыгнуть за бетонное крыльцо. А на шум сразу выскочит отделение охраны, и машину просто расстреляют.
Здесь негде разогнаться автомобилю. Поворот следует за поворотом, а пространство между поворотами открытое, и оно простреливается. Единственное, что может служить укрытием, — густые кусты перед последним поворотом. Там, видимо, машина и стояла, и потому я ее не видел.
Машина остановилась. Я рассмотрел, что это «Шевроле Тахо», мощная машина с неубиваемой подвеской, словно специально сделанной для российских дорог. Открылась передняя пассажирская дверь. Немолодой дагестанец, сопя носом и хрипя прокуренными легкими, тяжело ступил на землю и направился в мою сторону. Честно говоря, я почему-то ожидал, что поговорить со мной пожелает сам Старший брат Сатаны. Но Омахан Исмаилов был намного моложе и, как я понял, находился в лучшей боевой форме, чем этот человек.
Он подошел, осмотрел меня цепким взглядом, таким обычно смотрят менты, и произнес:
— Можешь, капитан, называть меня Мурадом Магомедовичем.
— Мне все равно, как тебя зовут. Говори быстрее, что тебе надо, и я пойду. У меня мало времени.
Время у меня было, но я знал манеру восточных людей разводить долгие разговоры на тему и без темы. Меня это всегда раздражало. Кроме того, было мало приятного в общении с бандитами, которые требовали, чтобы их величали по имени-отчеству. А мне хотелось говорить с ним намеренно грубо. Я так и говорил.
— Говорят, капитан, ты ножом умеешь владеть. Даже какой-то там чемпион? — спросил Мурад Магомедович с насмешкой.
Но я отлично помнил поговорку, что хорошо смеется тот, кто смеется в последний раз.
— Я тоже что-то такое про себя слышал…
— Так это правда или нет?
— А тебе какое дело? Ты кто такой, чтобы меня спрашивать? Я не считаю нужным отвечать на твои вопросы.
— Почему? — не понял он.
— Потому, что я тебя не знаю и вообще ты мне не нравишься. Говори, что хотел, и уматывай, пока я добрый.
Мурад Магомедович зычно икнул, видимо, он только что плотно пообедал, а я еще пообедать не успел. И это тоже меня злило.
— Меня послали с тобой поговорить… Один хороший человек хочет вызвать тебя на бой на ножах, но не хочет нарваться на засаду. И просит гарантий, что после победы его отпустят.
— И кто этот хороший человек?
— Это не важно.
— Старший брат Сатаны?
— Нет. Только его лучший ученик.
— У того, кто сам ничего не умеет, лучших учеников быть не может. У него все ученики плохие. Так и объясни этому ученику.
