Асфальт, уложенный на плацу, давал возможность не опасаться неровностей почвы. Увидев нашу толпу рядом со своей площадкой, подошли и вертолетчики, поинтересовались, что здесь происходит, и сразу занялись организацией тотализатора. Я не знаю, какие они делали ставки, но краем уха слышал, что мои солдаты, кто принял в этом участие, делали ставки исключительно на мою победу. Солдаты, даже контрактники, народ, мягко говоря, бедный. И потому я не мог их подвести.
Круг нам оставили достаточно большой. И это было удобно. Тем более что я имею склонность совершать движения в разные стороны и для защиты, и точно так же готовясь к атаке, когда пытаюсь запутать противника и подействовать ему на нервы.
Шахмардан выглядел злым и мрачным, но спокойным. При этом я понимал все бушующие внутри него страсти и видел, как они воюют с природным хладнокровием моего противника. Я не знал, сколько ему лет, но выглядел он лет на пять-шесть моложе меня. Но это вовсе не говорило о том, что у него «дыхалка» лучше моей, тренированной, или быстрота движений выше, или быстрота мышления превосходит мою быстроту мышления.
Я не думаю, что он имел возможность так упорно на протяжении многих лет тренировать свое тело, как это делал я. И это не считая специализированных занятий по ножевому бою. У меня эти занятия входили в систему подготовки, у него же, как я представлял, могли быть только эпизодическими, когда Омахан Исмаилов вдруг расщедрится и начнет его чему-то обучать.
При этом я допускал и наличие у противника особого ножевого таланта. Явление это достаточно редкое, но все же встречается в действительности время от времени. Хотя большинство ножевых бойцов — трудяги, растущие в мастерстве за счет пролитого пота. В спецназе же ГРУ ножевой бой входил в общую систему обучения точно так же, как фехтование на малых саперных лопатках, метание ножа или «стрелок»
[18]. И обучение каждой дисциплине помогает освоить смежную как раз потому, что входит в единую систему, которая нарабатывалась десятилетиями и только со временем стала приносить заметные плоды.
Шахмардан был обут в кроссовки. Они, конечно, удобны в горах. Удобнее, чем армейские сапоги, но менее удобны, чем берцы. В берцах ступаешь увереннее, нога держится плотнее, более фиксированно. Хотя, конечно, кроссовки легче. Но я спортивную обувь привык надевать только на соревнованиях и на тренировках в спортивном зале, чтобы не портить там берцами пол. На асфальтированном плацу берцы казались мне более удобными хотя бы в части нанесения ударов ногами. Они и ногу сберегут, если доведется ударить подъемом стопы, и позволят за счет жесткой подошвы нанести удар носком, не опасаясь сломать на ноге пальцы. Легкий бронежилет скрытного ношения, кстати, не защитит от правильного мидл-кика
[19] или «вертушки»
[20]. А берцы, в отличие от кроссовок, не смягчат удар, а, наоборот, усилят.
Мы вышли в круг друг против друга. Памятуя просмотренный сюжет, когда эмир Омахан Исмаилов убивал ментовского майора, я повторил те правила, что он тогда огласил. Шахмардан согласно кивал, принимая условия. Тут же я отдал категоричный приказ в случае моей смерти разрешить противнику покинуть место боя и уйти, куда он пожелает. Это условие никак не касалось людей, которые были приведены с ним вместе. То есть команда Шахмардана меня не интересовала. Ее судьба должна была решиться за стенами ФСБ.
— Начали… — предложил я буднично и почти не наклонился, принимая расслабленную стойку, позволяющую мне двигаться более легко и непринужденно, чем противник, хотя внешне он выглядел более легким, чем я, в плечах был уˆже, но выше ростом и имел более длинные руки.
Однако стойка сразу закрепостила Гаджигусейнова, заставила его выполнять один и тот же допустимый этой стойкой арсенал движений. Я же двигался непринужденно, расслабленно, но соблюдал при этом предельную внимательность ко всякому проявлению активности, хотя смотрел прямо в глаза противнику. Так, я вскоре заметил, что он пробует ногой асфальт. А что его пробовать? Асфальт везде одинаков.
Тем не менее Шахмардан словно искал опору для толчка с носка ноги, как это делал его учитель. И когда он нашел опору, посчитав, что хорошо совместились его упор, положение его тела и положение моего тела, он сделал довольно резкий выпад, надеясь нанести мне режущий удар в горло. Честно говоря, я не ожидал от него такой прыти, хотя к выпаду был готов, как готов был и к контратаке.
Она получилась эффектной и эффективной одновременно. На выпад я просто сделал шаг в сторону, левой рукой отбросив в сторону его руку с ножом. А контратака моя вылилась в одновременный мощный левый лоу-кик, который я пробил ему по нижней части бедра выставленной вперед ноги. Думаю, моему удару мог бы позавидовать всякий футболист, настолько он получился резким и мощным, да еще с небольшим разворотом.
Шахмардан, без сомнения, оценил его и едва не сел на асфальт. Но он хорошо понимал, должно быть, что в этом положении получит еще несколько увесистых пинков по ногам и тогда вообще не сможет встать. А я смогу добить его в лежачем положении. Это не сложно, хотя атака сверху против лежачего в ножевом бою всегда считается обоюдоопасным действием. Легко при нанесении своего удара напороться на нож противника. И потому рекомендуется предварительно нанести несколько серьезных ударов ногой сначала в руку с ножом, а потом и в голову.
В отличие от спортивных единоборств, в боевой схватке такие удары, наносимые лежачему противнику, считаются нормальным и чуть ли не обязательным явлением — принцип «Не убьешь ты — убьют тебя» действует всегда. И эмир Омахан Исмаилов наверняка растолковывал это своему ученику, хотя бы для объяснения разницы между боевой и спортивной схватками. И, конечно же, эмир объяснил, что если в спортивной схватке человек может пропустить несколько ударов и стать в итоге победителем только за счет одного удара, нанесенного в горло, означающего чистую победу, то в боевой схватке один пропущенный удар может оказаться роковым.
И именно потому Шахмардан, почувствовав, что нога еще не в состоянии его держать, резко свалился не под себя, а вбок, как скаканул, и перекатился с добрый десяток раз, чтобы отдалиться от меня, а потом перелетел через спину, причем правильно перелетел, не рискуя сломать себе шею, а используя дальше плечо. Почему дальше, я сразу понял — при таком перевороте он еще от меня удалялся. Я же бежать за ним не стал, а только неторопливо прошагал вслед за его перекатом и жестом предложил ему подняться и продолжить схватку. Но он поднялся уже после кувырка, одновременно с моим жестом. И снова принял свою несуразную стойку. А я шел на сближение, как шел, когда он перекатывался.
