Едва мы выбрались за территорию и остановились за воротами, формируя колонну, как у меня зазвонила трубка смартфона. Определитель показал номер капитана Константинова. Я уже ожидал, что офицеры оперативного отдела попросятся на операцию. Все же они были офицерами спецназа, и протирание штанов в штабе было им в некоторой степени противно. И готов был сказать, что «поезд уже ушел», то есть мы уехали и никого ждать не собираемся — раньше следовало думать. Но оказалось, Костя звонил по другому поводу:
— Леха! Ты что вчера наколдовал?
— Что я наколдовал? — спросил я с интересом, вспомнив, какую задачу поставил старшему офицеру оперативного отдела.
— Было уже два звонка от ребят из спецназа ФСБ. Они поехали по адресам. И не застали троих бандитов дома. Дома обыскали, толку никакого. Никто не знает, куда они пропали. Исчезли, и все тут…
— Понял, Костя. Спасибо за предупреждение. Жду от тебя следующего подтверждения…
— Удачи, Леха! Конец связи…
— Конец связи…
Это значило, что я правильно просчитал первичные действия Старшего брата Сатаны. Хорошо бы, если и другие мои расчеты подтвердились и банда не ушла в бега в сторону границы. Хотя там, если я предупрежу, их могут активно встретить пограничники с вертолетами. У погранвойск сейчас мощная поддержка вертолетной авиации. Связано это напрямую с попытками бывших бойцов ИГИЛ и Джабхат-ан-Нусры вернуться домой героями, готовыми к новой войне. Только кто им сказал, что у них дома ждут новую войну? А времени на то, чтобы перекрыть границу, у пограничников будет в избытке. Пеший путь туда займет никак не менее суток. Кроме того, Омахан должен просчитывать и мои действия и предположить мой контакт с пограничниками. А уж о том, что пограничники драться умеют не хуже его хваленых моджахедов, да еще при поддержке авиации, он знает…
Глава 11
Чем особенно удобен комплект оснастки «Ратник», так это богатством систем связи. Мне не стоило большого труда нажать на коммуникаторе «Стрелец» нужную кнопку, и вся рота, от рядовых до командиров взводов, услышала мой голос:
— Внимание всем! Я сейчас получил подтверждение, что эмир Омахан Исмаилов собрал всю свою банду. Надеюсь, он пожелает встретить нас по дороге в свое логово. Все должны быть готовы к бою.
Я сам сидел на броне головного бронетранспортера, по которому в первую очередь и должен был прийтись удар бандитов. И видел, как после моего предупреждения бойцы один за другим сменили позы, готовясь к экстренному десантированию.
Это делается просто. Одна нога, на которую будет совершено приземление, высвобождается и только в отдельные моменты служит точкой опоры — когда следует равновесие сохранить. А вся опора остается на второй ноге, готовой в любой момент совершить толчок. Я много раз разговаривал с людьми не военными, которые удивляются, почему солдаты предпочитают ездить на «броне», а не внутри, не под ее защитой.
Здесь ответ простой. Как мы любим применять против бандитов термобарические заряды, так и бандиты любят применять их против нас. При попадании такой гранаты в БТР вовсе не обязательно все внутри выгорит и взорвется боекомплект, хотя и такое тоже бывает. Часто почти все «дикое» тепло термобарического заряда тратится на прожигание брони, а внутрь попадает немного. Но это немногое все же успевает выжечь внутри весь кислород, и создается резкое падение давления, своего рода вакуумный взрыв, который не выдерживает человеческий организм.
От попадания пули в бойца, сидящего на «броне», может спасти бронежилет. Тем более у «Ратника» он достаточно надежен. Может быть ранение, даже тяжелое. А вот после перепада давления в бронетранспортере в результате попадания в броню термобарической гранаты выжить не удается никому. Изредка спасаются те, кто сидит рядом с открытым боковым люком, если их взрывной волной в люк выбрасывает, — рассказывали мне про такие случаи. Но и открытый люк не служит гарантией спасения. И потому самый большой риск существует для жизни экипажа бронетехники — механика-водителя и стрелка-наводчика.
Когда на бронетранспортере выступает спецназ ГРУ, как правило, командир экипажа в поездке не участвует. Его заменяет командир отделения самого спецназа. Они, как правило, знакомы с командирскими обязанностями и легко справляются с ними, хотя и не офицеры. Тем более мы поехали на БТРах, которые прибыли с нами из батальона, и взаимодействие отделения и экипажа было давно отработано.
Я специально выбрал такое время выезда из городка сборного отряда спецназа ГРУ, чтобы примерно на половине пути нас застала темнота. Так и случилось. Темнота — наша союзница. Вообще, спецназ ГРУ считается войсками, которые любят работать ночью. Возможно, это напрямую связано с тем, что эмблема спецназа ГРУ изображает летучую мышь, и потому нас за глаза иногда зовут «летучими мышами». Но при всем этом мы сами любим ночную работу и специально отрабатываем варианты ведения боевых действий в темноте. Так было, кстати, и раньше, до широкого внедрения в наше оснащение различных приборов ночного видения. А уж сейчас, когда мы этими приборами оснащены лучше, чем любые другие рода войск, тем более.
Итак, мы ехали вдоль гор на запад, а с восточной стороны, со спины, за нами гналась и обгоняла нас стремительно наступающая темнота. Признаться, я думал, что Старший брат Сатаны соображает лучше и постарается устроить засаду на дороге еще в светлое время. Тогда не скажется лучшее техническое оснащение спецназа. Но он этот момент, видимо, или не просчитал, или решил устраивать засаду уже в своем ущелье. Или же просто не успел подготовиться, ведь времени я ему на сбор банды и подготовку к сопротивлению отпустил очень мало.
Бандиты не имеют собственных вертолетов и в горы уходят, как правило, пешим ходом. А это во всех случаях не ближний свет. Район большой, села разбросаны на огромной площади. Особенно горные села. Из них необходимо сначала выйти в долину, там двигаться по предгорьям и только потом попасть в нужное ущелье.
С наступлением темноты я сам позвонил капитану Константинову.
— Как успехи? — сразу поинтересовался Костя.
— Успешные. Едем пока без помех…
— Есть ко мне вопросы?
— Ты не звонишь, я и решил сам тебя побеспокоить.
— Ко мне пока не обращался никто. Доложить тебе нечего.
— Сам позвонить можешь?
— Попробую…
— Попробуй. Потом мне сообщи. Я жду. Конец связи…
— Конец связи…
Мы ехали дальше. Бойцы время от времени передавали один другому мой бинокль с тепловизором. Я специально дал им, чтобы просматривали дорогу впереди. И предупредил, что заложенный на дороге фугас, если он имеет электрические составляющие, должен слабо светиться из-за тепла, которое выделяется электричеством. Еще слабее бывает свечение, если взрыватель активируется с помощью телефонной трубки, как чаще всего и делают бандиты. Там облачко тепла вообще едва заметно.
Бывает, за всю службу солдату в армии так и не удается воспользоваться тепловизором и узнать, что это такое. В спецназе ГРУ дело обстоит иначе. У нас автоматы многих бойцов имеют тепловизионные предобъективные насадки Infratech ИТ 310 ТПН, что надеваются на любой оптический прицел. А у нас почти все автоматы с «оптикой», только несколько штук с коллиматорными прицелами.
