– Хорошо, – ответил просто. И на какое-то время замолчал. – Давай не будем. Оставим все, как есть.
– Оставим?
– Да.
Тяжелое решение, но он умел принимать тяжелые решения быстро. И сейчас из-за меня он, возможно, отказывался от ребят.
Нет. Неправильно.
– Но… как же мы… тогда? Как… они?
Дрейк притянул меня к себе, обнял, покачал головой – я почувствовала.
– Иногда люди просто сдаются. Ведь так? Чтобы не потерять больше, чем уже потеряли.
Это все из-за меня. Из-за моих страхов…
– Нет, – я вдруг потрясла челкой, – скажи мне другое.
– Что?
Он заглянул мне в глаза так глубоко, как только мог.
– Мы сможем жить дальше. Искать варианты.
– Нет.
Пауза.
– Мы когда-нибудь найдем выход…
– Нет. Другое.
Меня сканировали взглядом, раскладывали на атомы, выискивали нужные слова.
– Ди, я уже терял тебя…
Перед болью, которая могла разворотить его сердце, был беззащитен даже Дрейк. Я гладила его гладко выбритые щеки и пыталась напитать любовью того, кто ради меня был готов пожертвовать всем.
– Не то, родной. Просто скажи мне, что вернешь меня. Откуда угодно.
Он молчал, и в этом молчании текли между нами все слова, которые когда-либо могли прозвучать.
– Верну, – ответил тихо. – Живую. Из любого мира. Времени и места.
– Вот.
Мне стало легче. Спокойно, тихо, почти нормально. Если ответил, что вернет, значит, вернет.
– Рассказывай. Про грузовик, про их войну – все, что мне может пригодиться.
* * *
Мир Аарона Канна. Калимт. Восточная лесополоса пятой зоны.
Местные координаты: 55°45′20.9916″N, 37°37′3.6228″E
Лес походил на наш смешанный: березы, осины, редкие и низкие елки. Пласт жухлой травы – на улице сухой, но пасмурный, тусклый день. Осень. Спокойный клекот птиц. Ни людей, ни ветра, ни журчащих рядом ручьев.
Стоя на обычной с виду почве, я ощущала себя инопланетянином и отчего-то боялась пошевелиться. Я еще никогда – ни разу в жизни – не перемещалась в прошлое, и осознание того, что это свершилось, вводило меня в желеобразное оцепенение.
«Ни за что и никуда не прыгай в том времени. Иначе я рискую никогда тебя не найти. Если что-то пойдет не так, если опасность высока, то только обратно, только ко мне».
Он пообещал, что создаст для меня «тоннель», чтобы сразу в Реактор.
Под ногами две чуть продавленные колеи – дорога. Грузовик пройдет по ней ровно через три минуты, но у меня с собой ни часов, ни телефона, ни документов. Ни воды.
«Они используют другой вид пластика, нежели мы. Ни к чему такие следы».
Нечем засечь время.
Господи, а ведь здесь можно сбежать, затеряться. Всю оставшуюся жизнь прожить в незнакомом чужом мире, где царит война и оккупирована большая часть городов. Отсюда полный упадок производства, дефицит продуктов, голод, эпидемии…
Как хорошо, что я родилась не здесь.
И тихо. Как в старых черно-белых военных фильмах.
Меня подташнивало.
До грузовика, наверное, полторы или две минуты.
«Его там зовут Канн. Но не Аарон – Дарен. Имя он изменит себе позже, когда попадет сюда…»
Примерно минута; я нервно подергала сидящий на запястье плотным кольцом браслет-переводчик.
«На всякий случай – понадобится, потому что язык у них другой. Должен сработать везде».
Где-то далеко протяжно ухала местная кукушка; сверху закапал мелкий, почти невесомый дождь.
Грузовик я услышала издали – лязг кузова, грохочущий звук мотора – и только после увидела заляпанную грязью кабину. Увидела и застыла, словно кролик перед удавом.
Черт, я же стою посреди дороги – что они подумают? У меня нет плана, совсем никакого плана!
А суматоха началась, едва водитель заметил мою фигуру. Резкий удар по тормозам, чих выхлопа, ор тревоги на непонятном языке. И моментально из кузова посыпались люди в форме – все с автоматами, все на взводе – прицелы уже направлены в мою сторону.
Они кричали какие-то фразы, еще издали задавали вопросы, а я, словно сломавшаяся игрушка, судорожно колотила себя по запястью: не работал! Браслет-переводчик не работал – я не понимала ни слова.
Всхлип отчаяния, глаза по сторонам – куда? Куда?!
И, зажмурившись и запаниковав, я прыгнула назад.
* * *
– Ты сказал, он будет работать!
– Значит, там не работает.
– Отнеси в лабораторию! Сделай что-нибудь!
– Ди, успокойся! Я сомневаюсь, что в лаборатории смогут быстро разобраться с этой проблемой. Другое время – всегда сложно.
– Сложно? А мне будет не сложно попасть в плен к людям, которых я даже не понимаю? Я ведь ни слова…
– Ди!
– Черт! Черт бы это все подрал… – вдох-выдох. Вдох-выдох. И ушедшее за ритм в двести ударов прыгающее сердце. – Ладно, давай заново! Я… нормально. Поехали.
Закрытые глаза – вертящийся под веками временной тоннель.
Прыжок.
Исчезло дыхание Дрейка рядом; вернулись птицы.
Осенний лес; едва заметная колея под ногами. Грузовик через три минуты.
* * *
На этот раз я знала, чего ожидать: солдат. Настоящих, злых, видящих во мне врага.
И потому, стоило морде грузовика показаться из-за деревьев, я припала на колени, подняла руки и сцепила их за головой.
На то, как ко мне бегут люди с автоматами, я смотрела через собственные глаза-щелки – хотелось зажмуриться.
Черт, черт, страшно-то как…
Грузовик, стоя без движения, рокотал рядом; мне орали что-то похожее на «Зи данте кайнхвален? Зи? Линтен драхен?!»
И без браслета понятно: «Кто такая? Что тут делаешь?!»
Наверное.
Я, трясущаяся, как неврастеник, повторяла и повторяла по кругу: «Дарен Канн… Дарен Канн…». И надеялась, что Дрейк не ошибся, что наш будущий Аарон действительно где-то здесь.
Дорога потонула в вонючем газовом выхлопе; стихли птицы и через какое-то время ор солдат.
Я же, чтобы не видеть направленных на себя дул автоматов, стояла, зажмурившись.
– Дарен Канн, Дарен Канн, – всхлипывала едва слышно.
– Канн! – вдруг раздался откуда-то слева приказ. – Ишь туатен дит мейхе?
