Слегка потянулась навстречу этому чувству покоя, что дарили его прикосновения. Но Снежный внезапно отодвинулся, запечатлел на лбу отеческий поцелуй и зарылся в волосы лицом.
— Мне жаль, что тебе пришлось это видеть, Миа. Мне правда жаль, — прошептал тихо перевертыш и вновь вдохнул запах моих волос.
Рядом с ним было так удивительно хорошо и спокойно, что я забыла обо всем, что тревожило и беспокоило. Как, оказывается, приятно быть под чьей-то защитой, доверить свою жизнь кому-то большому и сильному.
Но так не могло продолжаться вечно.
— Кто сбежал? — осторожно спросила я, невольно нарушая наше молчание.
— Один из магов и пара звероловов.
— Пособник Мохового?
Жаль будет, если Ханс сбежал. Вот о его смерти я бы точно не жалела.
— Нет, тот, второй, что так пристально рассматривал тебя. Ты его знаешь?
— Не знаю, не помню… Лицо вроде бы знакомое. Но я не могу вспомнить. Они будут нас преследовать? — Я не могла отказать себе в желании прижаться к нему теснее. Положить голову на плечо и вслушаться в равномерный стук сердца.
— Нет, но нам все равно стоит поторопиться. Как ты себя чувствуешь?
— Не очень, идти вряд ли смогу.
— А идти и не придется. Ярош отправился за нашими, как только они прибудут, а это минут десять-двадцать, мы сразу тронемся в путь.
Кивнула и тут внезапно подумала о том, что он совершенно обнаженный, а я у него на руках, и это видят два перевертыша, что остались с нами. Покраснев, выпрямилась и смущенно закашлялась.
— Ты не мог бы посадить меня куда-нибудь.
— Зачем? — Ирбис недоуменно нахмурился.
А я вспыхнула еще сильнее. Как же он не понимает элементарных вещей. Это для них это нормально, а для нас, людей, подобное поведение в диковинку.
— Ты без одежды… — зашептала в ответ, сделав страшные глаза. — Я не хочу, чтобы Киан видел тебя… нас вместе и в таком виде. А так ты посадишь меня на травку и вновь обернешься барсом.
Фыркнул и неожиданно улыбнулся:
— Если ты об этом, то я прикрылся. Можешь не переживать.
— Но ты не можешь держать меня на руках полчаса.
Снова непонятная, обезоруживающая улыбка, из-за которой я неожиданно смутилась и почувствовала себя юной семнадцатилетней девчонкой.
— А если мне нравится держать тебя?
— То это глупо, — парировала в ответ, не зная, что делать дальше. Вырваться у меня все равно не получилось бы, да и выглядело бы это страшно глупо. Но и сидеть просто так на его руках я не могла. — Ты так и не рассказал, к чему все это? Словно мы… пара.
Вздохнул так многозначительно, будто я сказала нечто глупое, но все же ответил:
— Перевертыши иначе относятся к женщинам. Наверное, потому, что нам покровительствует Богиня Луны. Женщина, особенно если она беременная, для нас — как живое воплощение Богини, и к ней надо относиться соответственно и уважительно.
Это я знала еще со случая в Академии, но все равно сказанное не объясняло его поведения.
— И? Зачем делать вид, что между нами что-то большее, чем есть на самом деле?
— Потому что уважающая себя женщина, особенно если она хорошая мать, никогда не закрутит интрижку с разовым сексом. Иначе отношение к ней будет совсем другим.
— О-о-о, — только и смогла выдохнуть и, быстро отводя взгляд в сторону, после чего тихо продолжила: — То есть из вышесказанного получается, что я, как добропорядочная женщина, должна спать с тобой… Сколько? Неделю, месяц? Сколько мне придется это делать, чтобы не прослыть у вас в Долине дамой легкого поведения?
— Миа, ты передергиваешь.
— Правда? — Все напряжение, злость, страх и боль, что накопились за последние десять минут, накрыли с головой. Впервые за долгое время я была на грани истерики. — Значит, я передергиваю, а ты — высоконравственный мужчина на страже добродетели бедной вдовы. Опусти меня, пожалуйста, на землю.
— Я не собираюсь тебя насиловать, — процедил тот, но на землю не опустил, наоборот, еще сильнее сжал в своих руках, позволяя насладиться всей мощью развитой мускулатуры.
«Да тут заставлять и насиловать не придется, — с тоской подумала я. — И так внутри все плавится от его близости, а что будет, когда восстановлю силы, представить сложно».
— Ты не ответил, сколько должны длиться наши… отношения? — судорожно сглотнув, спросила я.
— А я тебе повторяю, что без согласия ничего не будет. Мы просто будем спать вместе, чтобы на тебе оставался мой запах, не больше, — сухо ответил Ирбис, отвернувшись и смотря куда-то в сторону. Я по голосу поняла, что мои слова его обидели. А чего он ждал? Что я буду прыгать от счастья? — Как только прибудем в Долину, все закончится… И там ты сможешь выбрать мужчину по своему вкусу.
— В каком смысле? Зачем мне кого-то выбирать? Я найду брата и буду жить с ним.
— Миа, — он все-таки взглянул на меня и грустно ухмыльнулся. — Ты сильная ведьма, обладательница пяти хейдов. Ты что, серьезно думаешь, что тебе позволят остаться одинокой?
Моргнула пару раз, открыла рот, собираясь высказаться в пользу своей самостоятельности и независимости, но передумала. Закрыла рот, еще раз поморгала, пытаясь успокоиться, но мысли о гипотетических брачных отношениях с незнакомыми перевертышами совершенно не способствовали восстановлению расшатанной психики. Возникло странное ощущение, что боги испытывают меня на прочность, подсовывая все новые и новые каверзы на пути. Может, решили отыграться за пять лет спокойной жизни?
— А если я не захочу, — в конце концов проговорила я, поднимая на него взгляд. — Разве ваши правители или кто там еще могут заставить выйти замуж за кого-то, кто мне безразличен и кого я совершенно не знаю?
— Заставить — нет, — ответил тот, но только я собиралась облегченно вздохнуть и перевести дыхание, снисходительно добавил: — Уговорить — да.
Я сразу почувствовала, что за этими вроде бы простыми словами скрывается какой-то тайный смысл. Уже заметила, что Снежный никогда ничего не говорит просто так.
— Что ты подразумеваешь под уговорами?
— У тебя есть слабые места, Миа. И если надавить на них, ты можешь согласиться на многое.
Не надо быть гением, чтобы понять, что он имеет в виду. У меня есть только одна слабость.
— Киан, — прошептала в ответ и прижала руку к горлу.
Перед глазами вновь заплясали разноцветные круги и в ушах загудело.
— Миа, дыши… Слышишь меня? Дыши.
Только в этот момент я поняла, что, оказывается, задержала дыхание. С хрипом вдохнула живительную порцию воздуха и раскашлялась до слез из глаз.
— Ты все не так поняла. Никто не собирается причинять вред твоему сыну.
