Зной ухитрился прочитать мои мысли. Он откровенно помогал мне, давил на эту особу психологически.
— Кому ж я до вечера-то ее продам? — Лариса даже обиделась на такое предложение и капризно надула толстые губы, которыми можно было засоры в раковинах чистить.
— Мне, — сказал я. — За пятьсот тысяч я бы взял сразу, без всяких разговоров.
По дороге к боксу я планировал настаивать на четырех миллионах, чтобы сэкономить своему ведомству пятьсот тысяч. Я собирался действовать теми же самыми методами, которые сейчас использовали мы с Аграриевым, но теперь дал ей возможность поторговаться.
— Пятьсот тысяч!.. — Она сначала фыркнула по-кошачьи, потом задумалась.
Видимо, мозги у этой дамочки еще не совсем атрофировались, как я сначала о ней подумал. Я просчитал, о чем она сейчас размышляла. Со своей судьбой Лариса уже готова была смириться. Но это только теперь. Потом она поговорит с адвокатом и начнет трясти всем своим жирным телом, по-змеиному извиваться, чтобы хотя бы частично выкрутиться. Конечно, ничего у нее не получится. Но пытаться она будет. А пока Лариса думала, как эти деньги оставить дочери или себе. Они ой как пригодятся ей, когда она выйдет из-за колючей проволоки.
— До вечера у тебя есть возможность открыть счет в любом банке на имя дочери и положить на него хотя бы пятьсот тысяч. Больше ты за машину сегодня нигде получить не сможешь.
— А как оформлять? — спросила она.
Я снова посмотрел на дагестанский номер. Его следовало сохранить. Я даже увидел, в какой ситуации он сможет сработать. Тем более что генерал наверняка знал, что его племянник поедет на свадьбу.
— Едем в ближайшую нотариальную контору. Оформляем генеральную доверенность. Вот и все. После этого я на глазах нотариуса выплачиваю тебе пятьсот тысяч, ты пишешь расписку, нотариус заверяет ее. На этом мы расстаемся. Или же я просто по доброте сердечной подвезу тебя до ближайшего банка, где ты откроешь счет на дочь и положишь на него деньги. На этом все. Я еду общаться с полицией, буду давать против тебя показания. Будь готова, что вечером к тебе домой приедут менты и сразу наденут на тебя наручники. Довольна? А то ведь я могу просто довезти тебя до места, где полиция допрашивает двух парней из вашей банды. Они тебя сдадут сразу, можешь не сомневаться. А могу и сюда ментов пригласить. Просто позвоню сейчас, сообщу номер бокса. Они бегом прибегут. Что выбираешь? Едем к нотариусу или к ментам? Мне это безразлично, поскольку машину я покупаю не ради личных нужд, а для службы и на казенные деньги. Для тебя вопрос состоит в том, будут у твоей дочери пятьсот тысяч или нет. Это большие деньги!
Лариса брезгливо передернула плечами, показывая, что довольной ей быть не от чего, но с моей логикой она вынуждена согласиться. Беречь деньги и машину человека, которому грозит пожизненное заключение, она не намеревалась и очень хотела хоть что-то урвать для дочери. Может быть, и не только. Не исключено, что эта особа надеялась вскоре обрести свободу. Тогда деньги ей сильно понадобятся для устройства собственной жизни.
— Откуда у Камала такая машина? Давно купил?
— Не знаю. Он на ней в Москву приехал. Говорил, дядя подарил. Он у него генерал. Камал оформил продажу машины мне, а ездил на ней сам. У меня и прав-то нет.
Значит, я правильно просчитал несовместимость этой женщины и машины.
Ворота гаражного бокса нам пришлось распахнуть, чтобы было больше света. Потом мы с Аграриевым забрались под капот, проверили состояние двигателя и систем. Это много времени не заняло. Осмотром я остался доволен. Можно было ехать к нотариусу.
За руль «Мустанга» сел я, чтобы побыстрее привыкнуть к новой машине. Конечно, Зной рвался занять это место, но я не уступил, высадил его около «Ниссана» и приказал ехать за нами следом.
До этого я на хорошей скорости прокатил мимо машин полиции и следственного комитета. Не знаю, успели или нет эти ребята разобрать, кто управлял машиной.
Полковник Самокатова все увидела и приветственно подняла руку, словно удачи нам пожелала. Если бы что-то пошло не так и потребовалось бы мое присутствие на месте происшествия, то она просто позвонила бы мне и вернула.
Но Алевтина Борисовна всегда имела возможность заставить полицию и следственный комитет подождать. Для этого ей достаточно было сказать только одну волшебную фразу. Мол, капитан такой-то в силу оперативной необходимости пока занят.
Короче говоря, нас не остановили. Все остальное было делом техники.
Нотариальная контора оказалась рядом, через два квартала. Я не успел даже разогнаться на «Мустанге». Лариса показала, где лучше припарковаться.
В конторе работала ее знакомая. Об этом Лариса говорила мне еще по телефону. Оформление машины велось на мой второй паспорт, то есть на имя Виктора Федоровича Граматейкина.
Немолодая и, похоже, опытная, дотошная женщина долго пугала Ларису разными ужасами вроде того, что я вдруг не захочу платить дорожный налог за такую мощную машину и тогда отстегивать деньги придется ей, прежней владелице. В другой обстановке такие страшилки Ларису, возможно, и остановили бы, но пока ей было не до этого. Она плевать хотела на все налоги, которые в тюрьму, скорее всего, за ней не придут.
Но когда дело дошло до оплаты, нотариус пожелала понять, за что я плачу деньги. Она, видимо, догадывалась, что «Мустанг» никак не может оцениваться в пятьсот тысяч рублей. Одни запчасти, если его разобрать, будут стоить дороже.
Но Лариса движением руки остановила ее вопросы, а потом сказала просто и сдержанно:
— Мне так надо.
При этом она смотрела не на нотариуса, а на деньги. Да так неотрывно и напряженно, что я понял самую суть этой женщины. Лариса просто обожала эти бумажки. Она уже жалела, что так продешевила с продажей «Мустанга». Тем более что я доставал из рюкзака значительно больше денег, чем ей заплатил.
Но мой строгий взгляд ничего хорошего ей не обещал. Она вынуждена была собственноручно написать расписку в получении пятисот тысяч и попросила нотариуса заверить ее. Это было сделано, хотя и сопровождалось глубоким вздохом.
Опыта нотариусу хватало. Она посчитала, что Лариса не хочет платить большие налоги, поэтому и оформляет продажу машины по такой цене. Остальные деньги эта дама просто положила себе в карман.
Сама же Лариса помнила, видимо, мою не в шутку сказанную угрозу сразу отвезти ее к ментам. Она желала повременить, оттянуть арест на как можно более долгий срок. Я предполагал, что она попытается скрыться от ментов, где-то спрятаться.
Но эти проблемы касались только ее и стражей порядка. Я не являлся носителем следственных функций. Это воинским уставом не предусмотрено. Обязательств по задержанию последнего члена банды я на себя не брал.
Перед прощанием нотариус предложила мне свои услуги.
— Заходите к нам, — заявила она. — Может, завещание понадобится составить или еще что сделать.
