— А банда на дороге? — поинтересовался командир отряда.
— Это уже была сильная банда, но собранная наспех. К тому же она не имела, как я понял, централизованного управления. И потому справиться с ними удалось без больших проблем. Как обычно, сказалось преимущество в вооружении и в подготовке личного состава. Равный бой со спецназом ГРУ пока вести не может никто, тем более бандиты…
Как командиру отряда спецназа ГРУ, подполковнику особенно понравились последние слова. Хотя я хвалил вроде бы действия собственного взвода, но и подполковнику Подкопаеву, как представителю рода войск, было приятно.
— Ладно, — подполковник положил передо мной несколько листов бумаги и авторучку. — Пиши рапорт. И чтобы подробный был, как роман. Можно без иллюстраций. Но чтобы я в курсе всего произошедшего был. Полностью в курсе. А то вопрос зададут, а я не смогу ответить.
Мы друг друга прекрасно понимали. Командование прикрывало действия моего взвода, хотя эти действия тоже однозначно считать противозаконными было нельзя. Но это отношение командования было понятно. За действия подчиненных оно всегда несет ответственность.
— Кстати, а где твой алавит?
— Его взвод с собой в казарму отвел.
— Я отослал видеозапись допроса в ФСБ. Они рассматривают, а копию отослали в Сирию. Пусть там посмотрят, что это за человек. Что он рассказывает, внешне сильно похоже на правду. ДАИШ в самом деле насильно загоняло в свои ряды местных жителей. Это общеизвестный факт. Если это так, то мы, после суда, скорее всего, отправим его назад в Сирию. Попросту говоря, депортируем. Пусть там мирную жизнь налаживает.
— А суд по поводу чего? — не понял я.
— А как иначе? Он прибыл на территорию России нелегально. Но выслан будет легально. И, скорее всего, без наказания. Хотя небольшой штраф выписать все равно могут. Зато дорога до дома ему будет обеспечена за счет России, как всех нелегалов депортируют.
— Это нормально, — согласился я, пододвигая к себе бумагу и ручку.
— Меня, признаться, как и тебя, тоже насторожило его владение русским языком. Уехав из Советского Союза пятилетним мальчиком, он не должен так язык помнить, — продолжил майор Покрышкин, — я обратил на это внимание экспертов ФСБ. Они, кстати, сразу пригласили лингвиста, чтобы тот определил по акценту местность, в которой так говорят. Ты пиши пока, Сереня, пиши. Я позвоню в ФСБ, чтобы приехали за твоим алавитом.
— Не торопитесь, товарищ майор, — попросил я. — Сначала я все напишу. Вдруг придется давать Шамхалу дополнительный инструктаж. Я по мере написания соображу.
— Согласен. — Майор убрал трубку в карман.
Я начал писать. Обычно при написании рапортов я только кратко, по-армейски излагаю суть операции, проводимой составом взвода. А здесь сначала начал писать точно так же, но вовремя вспомнил о желании подполковника знать подробности, и подумал, что мне тоже неплохо было бы все лишний раз продумать, чтобы никто ни при каких обстоятельствах не сумел лишний раз уличить меня в искажении фактов.
Хотя несоответствия в рапортах встречаются сплошь и рядом. И это естественный процесс. Каждый человек видит события по-своему, во-первых, из-за своего характера, во-вторых, в зависимости от своей привычки видеть бой. Я не знаю человека, который мог бы восстановить в памяти бой хладнокровно и точно, без искажений. Даже когда пули летят только в одну сторону, ты все равно подсознательно ждешь опасности и не высовываешься лишний раз, не встаешь в полный рост, потому что ты не Терминатор, на котором пулевые отверстия затягиваются сами собой. Ясность ума в момент боя, как правило, полностью отсутствует. И потому каждый рапорт всегда является субъективным документом.
Понимая это, я не боялся написать не то, но даже при этом несколько раз перечеркивал уже написанные строчки и писал заново. Пока я писал, начальник штаба спросил:
— Еще важный вопрос. Сереня, ТПК
[27] от «Бура» с собой забрали?
Мне захотелось себя по лбу ударить.
— Никак нет, товарищ майор. Я упустил это из вида.
— Тогда так и пиши, что бандиты, судя по твоему визуальному наблюдению, использовали при стрельбе гранатомет «Бур». Откуда он у них мог взяться, с этим пусть МВД разбирается. Взялся же откуда-то у автомобильной колонны крупнокалиберный пулемет «Корд»! И люди нашлись в большом количестве. На четыре банды хватило бы… И еще, не забудь написать, что три или два внедорожника с бандитами, что напали на дом имама, успели уехать и увезти несколько тел убитых. Твой взвод обстреливал их, пользуясь тем, что у взвода автоматы с глушителями. Но остановить машины вы не могли. Но стекла и двери прострелили. Наверняка, укажи, должны быть раненые. Это будет правдоподобной мелочью. Только одну машину вы остановили, которая у ворот. Она, кстати, боевые ранения получила?
— Обязательно. В ней расстреляны двое бандитов. Прямо через окна и дверцы.
— Это хорошо. Значит, одну машину остановить удалось, но три успели уехать. А за оружие бандитов ты ответственности нести не можешь…
Я согласно кивнул. Мне вообще не ставилась задача узнать, откуда оружие у бандитов. В мою задачу входило уничтожение банды длиннобородых. А банда уголовников — это попутная работа, как и последующее уничтожение еще одной банды на дороге. Но те сами напросились…
* * *
Майор Покрышкин прочитал мой подробный рапорт первым, подчеркнул красным карандашом два места. Потом еще три места подчеркнул подполковник Подкопаев. Эти места вызывали у них вопросы, и я вынужден был на ходу придумывать объяснения. Придумал, фантазия у меня тоже иногда работала.
Мои объяснения, видимо, выглядели достаточно убедительно, потому что и тот и другой потребовали переписать испорченные страницы и вставить их в общий текст. Это было несложно. Только после этого меня отпустили в казарму к своему взводу.
— Не забудь поговорить с алавитом, — напутствовал меня майор.
Я вышел из кабинета, но до лестницы дойти не успел. Майор Покрышкин высунулся из-за двери и заставил меня вернуться. Вернулся я, естественно, быстрым шагом, чтобы не заставлять начальника штаба ждать.
— Вернись, Сереня. Из ФСБ позвонили насчет твоего алавита…
Я зашел в кабинет, поскольку майор явно не был расположен разговаривать через порог. Видимо, и разговор был таким, что не для всех ушей предназначался. Данные, что приходят из ФСБ, часто носят именно такой характер. А по коридору в одну и в другую сторону время от времени проходили офицеры разных отделов штаба.
