Ягов на ходу вытянул с полки первый попавшийся альбом о живописи и скульптуре малых форм. Он грузно облокотился на дверной косяк и принялся листать с середины, изредка поднимая глаза и буравя тяжелым взглядом напряженный затылок Горелова. У того по прежнему ничего не клеилось.
Наконец, потеряв всякое терпение, аналитик ударил кулаком по процессору и с криком «Чтоб ты сгорела, японская жестянка, опять тебя чистить целую неделю!» выключил компьютер. При этом, однако, он не забыл его накрыть полиэтиленовой пленкой:
— Чтоб не пылился…
Горелов виновато взглянул на Ягова, который скривил рот в усмешке:
— Ну что, Данилушка, не выходит у тебя каменный цветок? Н-е-е-ет, без слабительного не вылезает? И что дальше?
Горелов порылся в бумагах возле себя и достал тонкую ученическую тетрадь в жирных пятнах:
— У меня в общем то все готово, я просто пытался обобщить, так сказать… Вот здесь.
Ягов бросил альбом на секретер и взял тетрадь. Полистал, вернулся к началу, потом опять заглянул в последние листы:
— Это что у тебя в конце, смета?
— Да, примерные расходы…
Горелов весь подобрался, ожидая, может быть, разноса, крепкого словца, но шеф только кивнул и вышел в коридор. Аналитик последовал за ним, промокая платком неожиданно вспотевший лоб.
Из второй комнаты вышел Жменев и направился к шкафу в прихожей, завешанному плащами и пальто собравшихся. Но, увидев Ягова и семенящего за ним Горелова, остановился, делая вид, что поправляет перед зеркалом галстук.
— А, сбежать хотел, Жменев! Нехорошо. А ну, пойдем!
— Василий Ефремович, сегодня как раз крупную партию принимаем, надо бы мне на месте быть, — заканючил тот.
Ягов, уже усевшись в глубокое кресло рядом с Арушуняном, остановил его:
— Неужели пакетики с травой твои люди без тебя сосчитать не смогут? Смогут. А твое присутствие здесь мне необходимо. А то будешь потом говорить, как после неудачи с итальянской кожей, что тебя при принятии решения не было и в погашении убытков не участвуешь… Все. Остаешься.
Могилов, услышав Ягова, докурив сигарету, кому то быстро позвонил, вполголоса ругнулся в трубку, сел поближе к шефу и изобразил на лице внимание. Арушунян последовал его примеру. Ягов же между тем еще раз задумчиво пролистал тетрадку:
— Вот что, буду краток…
Он сделал паузу.
— Через Брест по территории Союза проследует некий груз общей стоимостью сто миллионов долларов…
Он опять сделал паузу.
— Это военная электроника, предназначенная для одной из стран Ближнего Востока. Я с вашей помощью хочу захватить эту дорогостоящую электронику и продать тем, кому она в общем то и предназначается. Мне удалось продублировать каналы Министерства обороны, сойтись с чиновниками арабской страны, заинтересованной в получении груза, и заручиться их поддержкой. Пусть страна эта пока называется Джейхад, священная война против неверных. А наших потенциальных покупателей назовем к примеру «арабы». Так вот, «арабы» уже ждут от нас груз.
Было слышно, как у Арутюняна заурчало в животе. Ягов продолжал:
— Вся эта электроника у нас будет проходить под кодовым названием «Проволока». Мы отдадим эту «Проволоку» арабам на треть дешевле. Но! — Здесь Ягов сделал значительную паузу, подняв вверх указательный палец, и повторил: — Но по советским сопроводительным документам с указанием ее истинной цены. Разницу, то есть одну треть суммы, мы кладем себе в карман. Клиенты согласны взять на себя транспортировку груза на заключительном этапе. Они принимают «Проволоку» сразу после южных границ Союза.
Арушунян громко сглотнул слюну и скептически покачал головой. Наступила тишина. Жменев, потрясенный, открыл рот, но не произнес ни слова.
— Какие будут мнения, товарищи хорошие, чего закисли? — жестко спросил шеф.
— Это фантастика. Мы не потянем, — наконец выдавил из себя Жменев, нехорошо посмотрев на аналитика Горелова, считая, видимо, что тот является инициатором рискованной авантюры.
— Мне кажется, это слишком сложно осуществить технически, — неуверенно поддержал его Арушунян.
Но Могилов вдруг вскочил и заходил из угла в угол, резко размахивая руками:
— Да как вы не понимаете, мать вашу, что эта «Проволока» настоящее, стоящее дело, достойное таких ушлых мужиков, как мы. Это верный шанс, наконец, завязать. Хапнуть баксы и смыться куда нибудь на Таити! Не всю ведь жизнь копаться в совдеповском дерьме, надо же когда нибудь уходить на покой. А какой в Совдепии покой? Всякая сволочь с красной книжечкой может сунуть нос в щель моего забора и увидеть, что я, оформленный дворником, имею бабла больше главы государства. Здесь спокойно сдохнуть не дадут. А за бугром можно жить и на все наплевать. Только вот бумажки с Лениным там не нужны. Нужны доллары. А у меня их еще не достаточно. Да да, Жменев, можешь не кривиться, не достаточно. Я хочу жить в самых шикарных отелях, перетрахать весь Голливуд, купить восьмиколесный «роллс ройс» с бассейном и остров в Тихом океане. Да еще яхту и пару самолетов. Большой и маленький. А ты, Жменев, можешь всю жизнь считать свои пакетики с наркотой, пока не влипнешь. На запад, тем более в Штаты, с этим не сунешься. Там этого добра девать некуда, да и акулы за этим стоят такие, что тебе и не снились. Хорошо еще, что совдеповская система не дает американским наркобаронам сюда влезть, а то бы нас сразу сожрали. Нет, здесь не развернешься. Народец гол и бос. И все эти ваши подпольно пошитые куртки и трусы, водка, перекрашенные машины, контрабанда, иконы, презервативы, телевизоры — все это мелочь, все это вонючая параша, мать вашу!
— Прекрати ругаться, не в зоне! — рявкнул на Могилова Ягов. Тот как то сразу сник, будто уменьшился в размерах, и послушно уселся на место. Только красные пятна на скулах стали ярче. Арушунян провел рукой по густым, с чуть заметной проседью, волосам:
— Состояние аффекта, дорогой, полезно в тот момент, когда тебя начинает бить конвой. В нашем же случае такой подход неуместен. Не в бирюльки игра. У меня всего один вопрос к уважаемому Василию Ефремовичу. Как перебросить «Проволоку» через границу? Это ведь не два столба с полосатым шлагбаумом. Это, во первых, многокилометровая погранзона, со строгим пропускным режимом и стукачами среди местного населения. Во вторых, сама граница с проволочными заграждениями, системой секретов, подвижных нарядов, воздушного патрулирования, заставами. Мне кажется, что все это…
— Я вас понял, Арушунян. «Проволока» будет перевозиться на военных грузовиках, в армейских ящиках. Спокойно, чинно, через мост в Кушке. — Ягов взглянул на Горелова. Тот кивнул. Василий Ефремович уверенно продолжил: — Запасной вариант — армейским транспортным самолетом до Кабула. Дальше вертолетами до Кандагара. Все под видом крупнокалиберных боеприпасов, армейского снаряжения. Вооруженная группа моджахедов, после того как мы проинформируем их о местонахождении «Проволоки», без труда овладеет грузом. После этого дальнейшие заботы о транспортировке переходят к Джейхаду, то есть принимающей стороне.
