— Это безумие, — застонал Жменев, — только пошла спокойная работа, только все наладилось, и на тебе, какая то дикая передряга. Нет, я решительно отказываюсь что либо понимать. Ну, хорошо, а почему вообще нужно соваться в Афган? Почему нельзя, скажем, воспользоваться самолетом гражданской авиации, спокойно погрузив «Проволоку» как багаж в грузовой отсек. Спокойно приняли, спокойно перелетели в Иранский… этот, как его, Тегеран, и дело с концом?
— Иран заинтересован в том, чтоб стратегически важные компоненты попали к стране, которую мы условно называем Джейхад, а груз слишком громоздкий — на два товарных вагона потянет, так что гражданским самолетом никак… — почему то перейдя на шепот, сказал Горелов.
— Да что за страна такая? — Жменев в сердцах возвел глаза к потолку. — Еврейский Израиль, что ли?
— Нет, дружище, не Израиль. Арабская страна, я же говорил. Но слишком вдаваться в подробности сейчас нет смысла. Они платят, мы получаем. И все. Какие еще вопросы? — поинтересовался шеф.
Он слегка нервничал. Не ожидал встретить такое противодействие. Но для себя Ягов уже понял, что операция будет запущена в любом случае, чувствовал, что не остановится ни перед чем. Арушунян и Жменев будто ощутили внутреннюю решимость и уверенность шефа. Жменев просто смирился, а Арушунян неуверенно, но все еще пытался отвертеться от участия в «операции», стараясь найти в ней слабое место.
— Все это хорошо, Василий Ефремович, — медленно начал он, — но, чтобы это дело провернуть, нужен свой высокопоставленный чиновник в Генштабе или Министерстве обороны.
— Такой человек есть. Он уже дал всю необходимую информацию для установления контакта с Джейхадом. Он же поможет оформить доставку «Проволоки» под видом войсковых грузов для 16 й армии генерала Громова. К сожалению, не удалось установить рабочие контакты с командованием этой армии. Они там все помешаны на долге перед апрельской революцией. Но это мелочи. Охранять и сопровождать «Проволоку» будут люди Могилова, одетые в советскую форму, снабженные настоящими документами и путевыми листами. Нужные бумаги тоже сделает Генштабист. Ну, еще вопросы?
При упоминании о своих боевиках Могилов одобряюще тряхнул головой и, оскалившись, выставил вверх большой палец. Ягов натянуто улыбнулся:
— Вот, человеку действительно хочется «роллс ройс» с бассейном.
— Я вижу, вы все предусмотрели, — кивнул, все еще колеблясь, Арушунян. — Но вот вопрос. После пропажи «Проволоки» начнутся розыскные мероприятия, причем весьма серьезные. Наверняка с подключением МВД и армейских подразделений. Поэтому все нужно проделать крайне быстро. Следовательно, необходимо создать промежуточную базу. Там, где «Проволоку» перегрузят в войсковые ящики и, может быть, дополнительно перепакуют. Где найти такую базу?
— Вы правы, Арушунян. Нужно место, куда можно, не привлекая всеобщего внимания, отбуксировать захваченные два вагона, так как «Проволока» поедет по железной дороге. Да, еще нужны могильники, в которые будет выбрасываться возможный «мусор», который может образоваться в процессе проведения операции… Да, да, Горелов, можете не делать мне знаков. Я помню. Кроме того, наш аналитик предполагает разбить груз на две партии. Если провалится канал Генштабиста через Кушку или Кабул, есть вариант переправить вторую уцелевшую часть морским путем через Одессу. Там у нас довольно хорошие связи в таможенном контроле. Но одесский путь чрезвычайно опасен и ненадежен, поэтому он идет как запасной. Тем более что наш Генштабист, мне кажется, сидит на своем месте прочно.
Ягов постучал согнутым пальцем по дубовому подлокотнику кресла. Арушутян тоже постучал по дереву и тоном человека, уже заканчивающего разговор, но все же желающего для очистки совести выяснить еще один существенный вопрос, поинтересовался:
— Ну а захват… Как он будет осуществляться? «Проволоку», вероятно, будут усиленно охранять?
— Господь с вами, уважаемый, — Ягов усмехнулся, — от кого охранять, от белорусских партизан? Так война давно кончилась. Ну а если серьезно, охрана, конечно, будет. Двое кагэбэшников, сопровождающий офицер из Генштаба плюс несколько человек из спецподразделения Минобороны «Орион».
Могилов оживился:
— Так это ерунда. Пять секунд!
— Да, Могилов, давно хочу сказать. Почему твои люди вечно наряжаются, как клоуны?
— Это почему как клоуны?
— Сейчас на улице и в подъезде твои стоят?
— Мои и вон его… — Могилов кивнул на Жменева, который уже понял — переведя разговор на другую тему, шеф намекает, что вопрос исчерпан. Жменев быстро отправился в ванную, при этом как бы невзначай наступив Горелову на ногу, зная, что аналитик мучается мозолями на пальцах.
Ягов же тем временем расслабился и полез за сигаретами во внутренний карман пиджака.
— Вот я и говорю, Могилов. Чтоб я на твоих людях больше не видел этих вызывающе пестрых спортивных курток. Горнолыжный клуб какой то. Сними с них все эти белые, навороченные баскетбольные кроссовки, «пуму» и «адидас». «Ролексы» и «доктора Мартина» тоже сними. На работе они должны быть в неброских потертых пальто. Можно меховые шапки. Но не громадные волчьи или лисьи, не дай бог енотовые, а пыжиковые, в крайнем случае ондатровые. Устроили балаган, да еще наверняка девок возите!
— Все понял, Василий Ефремович, все сделаю.
— Да, вот еще, Могилов. Подбери мне кого нибудь вместо Кононова, раздражает он меня своей тупой рожей.
— Обижаете, Василий Ефремович. Один из самых преданных парней. Подметки на ходу режет. Тем, что состоит у вас в охране, гордится, говорит, если что, своим телом прикроет!
— Да? Ненормальный какой то… Может, он еще и самурай? Тем более смени. Все, не зли меня, Могилов. — Шеф шутя погрозил ему пальцем.
Зазвонил телефон, Горелов пошел взять трубку. Арушунян крикнул в коридор:
— Эй, кто нибудь, кофе сделайте. Мне покрепче… А вам, Василий Ефремович?
— Мне чай.
— И чаю!
Один из молодых телохранителей Арушуняна, бледный юноша с прозрачными глазами, отправился на кухню.
— Алло… Что? Это Горелов. Кто? Сейчас! — Аналитик втащил в комнату аппарат. По пути он выворачивал шею, следя за тем, чтобы телефонный шнур не зацепился за что нибудь.
— Вас, Могилов, к телефону.
— Жадина ты, Горелов, не можешь в каждой комнате телефон поставить. — Могилов тяжело уставился на аналитика, стоящего с нелепо протянутой к нему трубкой: — А телефон убери. Нет меня. Некогда мне сейчас.
Ягов тем временем уже почти допил чай и хлопнул себя по коленям:
— Да, ну ладно, будем считать сегодняшнюю встречу весьма успешной, ибо принято важное решение. Все детали обсудим потом. Я должен еще многое продумать. А ты, Могилов, поедешь со мной. Хочу посмотреть на твоих людей. Где они сейчас?
— В основном в Волоколамске, в пионерском лагере «Ленино». Он сейчас пустует, не сезон. Часть моих ребят еще и в разъездах, но основной состав в пионерлагере.
