— Естественно! И с кодатором и декодатором, иначе как бы мы с тобой разговаривали, — с некоторым облегчением произнес Хорст, хотя виски и затылок еще продолжали ныть.
— Да, логично. Чего то я заработался сегодня. Поеду домой, приму ванну. Пока, Хорст, не балуйся там без жены.
— Да, да… Но откуда вы, то есть ты узнал, что ее не будет сегодня? — насторожился Хорст.
— Потому что она обычно вертится вокруг тебя и болтает или дышит в трубку спаренного телефона, проверяет, не говоришь ли ты с какой нибудь потаскушкой… Все, отбой рота!
Фогельвейде повесил трубку.
Хорст Фромм вернулся на кухню. Кофеварка, выкипятив всю воду и присушив кофе к своим внутренностям, автоматически выключилась. Из под дверцы холодильника, которую он второпях забыл прикрыть, капала вода. Хорст вздохнул, по новой заправил кофеварку, досадливо хлопнул дверцей холодильника и сделал погромче телевизор.
По второму каналу шла какая то мыльная опера, и актеры усиленно изображали страсть друг к другу. На секунду задержав взгляд на необъятной заднице главной героини, затянутой кокетливой юбочкой, Фромм включил другую программу, где передавали последние новости Би би си. Лысоватый комментатор приставал с вопросами к скучающему английскому полковнику из пресс службы НАТО. По его виду можно было догадаться — он явно недоволен тем, что его затащили в эту телестудию.
— Как вы считаете, полковник, в ирано иракском конфликте может ли одна из сторон добиться сколько нибудь существенного превосходства?
Полковник покривился:
— Мне кажется…
На экране поплыли картины разгромленных иракских приграничных укреплений, множество пострадавших в самой разнообразной одежде, черный, жирный дым горящей нефти на горизонте и толпы людей, несущих портреты Хомейни. Внизу экрана мерцала надпись «Иран». Потом, после короткой новостной заставки, стали показывать абсолютно такую же толпу с такими же бородатыми мужчинами, женщинами в чадрах, босоногими мальчишками, с блестящими, белыми как слоновая кость зубами. Они несли портреты Верховного главнокомандующего Саддама Хусейна, но внизу теперь уже было подписано «Ирак».
— …это абсолютно бессмысленная война, — комментировал видеокадры полковник, — у Ирана еще есть преобладание в людских ресурсах. Но, как показало последнее иранское наступление, они могут скоро иссякнуть, потому что посылать в атаку необученных, вооруженных палками людей — значит попусту тратить живую силу… У Ирака же Национальная гвардия хорошо оснащена самым современным оружием. Это элитарные отборные части, способные на проведение серьезных наступательных операций. Но затяжная, близкая к позиционной война деморализует солдата араба, которому нужны постоянные боевые действия для поддержания воинственного состояния духа. Сидение в окопах под обстрелом или авиационными бомбардировками резко снижает его боевую потенцию…
— Кхе кхе… Интересно вы выразились, сэр, боевая потенция, — поддакнул комментатор.
Полковник тем временем продолжал:
— Обстрелы нефтяных месторождений и перерабатывающих заводов только выматывают обе стороны в военном отношении. Никакого эффекта, кроме психологического, эти ракетные удары не дают. Пара тройка выведенных из эксплуатации скважин в расчет не идут…
— Значит? — нетерпеливо перебил полковника комментатор.
— Значит, все может решить всего лишь одна ядерная бомба, сброшенная на какую либо из столиц: либо Багдад, либо Тегеран. Кто быстрее из них сделает ядерное устройство, тот и победит, — закончил полковник, всем своим видом показывая, что больше обсуждать эту тему он не желает.
Комментатор, вместо того чтобы сказать «Спасибо за беседу», продолжал:
— Но ведь это может вызвать серьезные последствия, вплоть до региональной ядерной войны. Кроме того, может создаться прецедент применения ядерного оружия в локальных военных столкновениях. Советские войска в Афганистане тоже могут пойти на это, и тогда пешаварское сопротивление будет сломлено… Насколько серьезна эта угроза?
Полковник вздохнул и взглянул на часы:
— Ни Ирак, ни Иран пока что не имеют ядерных боевых устройств. Только поставка обогащенного урана из Советского Союза и электронных комплектующих из Западной Европы или Америки могут для них решить вопрос ядерного вооружения. По счастью, за такого рода продукцией установлен строжайший контроль со стороны ООН и спецслужб НАТО, так что нам нечего опасаться. Хотя…
— Однако ведь провозят в Ирак стрелковое оружие из Европы, значит, могут провезти и электронику?
Игнорируя вопрос ведущего, полковник по военному прямо стал закругляться:
— Спасибо за предоставленную возможность выступить перед такой широкой аудиторией.
— Конечно, конечно — но все же?
— Я обязательно прокомментирую положение на Ирано Иракском фронте на следующей неделе, а сейчас извините…
Полковник энергично потряс руку журналиста и отстегнул от лацкана мундира маленький микрофон:
— До свидания.
— До свидания. Итак, уважаемые зрители, вы все еще смотрите новости на Би би си. Я — ведущий и комментатор Брайен Вильямс. Переходим к следующим темам.
Хорст Фромм медленно, маленькими глотками тянул кофе и пытался понять, почему рассуждения английского полковника заставили его насторожиться. Он определенно чувствовал связь между активизацией боевых действий на Ирано Иракском фронте и деятельностью фирм, подопечных КРВТ комиссии. Но обобщить эти ощущения и свести их к схеме он так и не смог и, переключив телевизор на музыкальный канал, принялся за вторую чашку кофе, добавив туда немного коньяка.
Через полчаса, когда музыкальные клипы сменила нудная передача о джазе шестидесятых годов в Германии, Фромм посмотрел на часы. Было около восьми, и он решил, что сегодня уже ничего не произойдет. Информатор если и клюнул на то, что у него дома находятся важные материалы по делу «Майнц Телефункен», то объявится никак не раньше завтрашнего утра. Жена уехала на два дня срочных вызовов на Кенигсплац, где находилось здание Германского отделения КРВТ комиссии, не предвиделось, и он решил узнать, как поживает его давнишняя знакомая Штеффи, преподавательница испанского языка на курсах повышения квалификации одной из машиностроительных фирм. Не занята ли она сегодня вечером и ночью каким нибудь переводом для своей конторы или стороннего лица?
За секунду до того, как Фромм поднял трубку, чтобы позвонить Штеффи, раздалось настойчивое треньканье. В трубке послышалось повизгивание декодатора, пытающегося преобразовать не соответствующие его возможностям сигналы в человеческую речь.
«Так, автоматика не сработала». Фромм щелкнул тумблером, отключающим прибор преобразования. Писк сменился бесстрастным голосом Йозефа Ружечки, оперативного работника, временно переведенного в группу по обобщению конфискованной служебной документации фирм, закрытых из за нарушений в области несанкционированного распространения военных технологий. Ружечка был определен в подразделение эксперта Матеаса Рюбе спустя неделю после неудачной операции по захвату в нейтральных водах судна, шедшего под флагом Мальты, на котором, предположительно, находились образцы боевых нервно паралитических веществ, предназначенных для переправки в Сомали. Провал операции свалили на туман, хотя группе «Кельн 1» было поручено проработать вариант с возможной утечкой информации.
