— Рыжая, а у тебя конопушки всегда пропадают зимой?
— Что? Какие конопушки? — Смотришь на него, не понимая, о чем речь. — Это не конопушки, а веснушки! И — да, всегда. У меня веснушки только на солнышко появляются.
— Ясно.
Расслабишься, решишь, что всё, больше никто отвлекать не будет, но…
— Рыжая, а твоя сестра тоже рыжая и зеленоглазая?
— Нет!!! — разозлившись, уже совсем невежливо рыкнешь. — Голубоглазая блондинка. Ещё вопросы?
— А сколько ей лет?
— Девятнадцать.
— А твоему отцу?
— Пятьдесят! — сопя, как гневный ёжик, отвечаешь. — Марко, что ты ко мне привязался? Не видишь, что ли? Я же пытаюсь освоить пасс.
— А ты всё равно неправильно его делаешь. Так что пытайся не пытайся, а ничего не выйдет.
И улыбается так противненько… Тьфу!
— А как надо?
— Да вот так, — встанет он с места, подойдет и скрутит мои бедные пальчики даже не в козюлю или бараний рог, а в нечто такое, что потом их распутать-то невозможно.
И что самое гадкое — вот эта замысловатая фигура из заплетенных чуть ли не в косу пальцев срабатывает. Вещи высыхают, пыль собирается в клубочек…
— Слушай, Белобрысый, ты меня бесишь! — не выдержала я как-то и ушла в свою спальню, хлопнув дверью.
Нет, ну а чего он? Самый умный, да?
А спустя пару недель, в течение которых этот невозможный тип меня всячески изводил своими глупостями и дико бесил, я стала свидетельницей пренеприятной сцены.
Весна уже была в разгаре, а учитывая местный климат, еще и теплая. Это в моем родном Легарисе не так давно сошел снег в оврагах и прочих труднодоступных для солнышка местах, а тут уже вовсю буйствовала природа. Мы отложили до следующего года утепленные вещи и кожаные куртки и плащи, все как один переоделись в более легкие наряды и туфли. И если в учебное время студенты были обязаны носить форму своих факультетов, то сразу же, как пары заканчивались, все дружно переоблачались во что-то легкомысленное и воздушное. И я тоже.
Так вот, возвращаясь к сцене, свидетельницей которой я стала. Сбегаю я по широкой лестнице, ведущей в холл первого этажа, и вдруг вижу Марко и мило щебечущую с ним мымру брюнетистой наружности.
Я аж с шага сбилась. Да какое там «сбилась», я чуть с лестницы вниз не улетела от такого произвола. Вот бы картина была — качусь я в ворохе пышных юбок, опутанная ими словно гусеница коконом… Потом-то, конечно, бабочка из кокона выпархивает. Но мне отчего-то кажется, что я на бабочку не была бы похожа. Скорее на побитое, а может, и поломанное местами рыжее встрепанное чудовище.
Притормозила я, а когда поймала равновесие и убедилась, что катиться окуклившимся монстриком мне больше не грозит, расправила плечи, улыбнулась и направилась к своему соседу. Должна же я узнать, что эта чернявая и кареглазая нахалка говорит моей добыче. Похищенной из Легариса с риском для жизни, между прочим.
— …Думаю, Марко, — томно проворковала она, глазищами своими, огромными, как у стрекозы, стрельнула на моего Блондинчика и улыбнулась.
Нет, вы поглядите-ка! Она еще и думать умеет? Да ладно! Ни за что не поверю, что с такой внешностью, с такими гляделками стрекозиными и с таким пышным бюстом у нее еще и мозг имеется. Мой мир рушится… Да по ней же видно, что она дочка очень состоятельных родителей, которые для кровиночки денег не жалеют. Знаю я, сколько стоит платье из такого шелка с отделкой из цитринов, как на ней надето. А вырез? Да где это видано: молодым приличным рувитам демонстрировать свое богатство столь откровенно в повседневной жизни? Ладно еще на балу, там это уместно и приветствуется. Ведь все знают, что бал — это вовсе не то место, где можно потанцевать. А сборище, чтобы себя показать, на других посмотреть, ну и выбрать для себя невесту или жениха.
Та-а-ак! Это она что, на женихов охотится? А ведь точно! Даже я папуле обещала присмотреть кого-нибудь в академии, чтобы иметь противовес графу Амальрику, который всё еще не оставил надежды опутать меня брачными узами.
Медленно и величаво я подплыла к воркующей парочке. Марко слушал эту девицу с легкой улыбкой, а она… Нет, я вот не поняла, почему это она руки распускает и кладет их на мускулистую и твердую грудь моей добычи?
— Добрый день, — демонстрируя зубы в любезной улыбке, остановилась я возле них.
— Добрый день, — недовольно взглянула на меня брюнетка.
— Элисса, ты знакома с Амиральдой? Она учится на третьем курсе факультета иллюзионистов, — чуть отодвинувшись от загребущих ручек наглой особы, спросил Марко.
— С Амиральдой? — сдавленно уточнила я, а потом совершенно непочтительно, невоспитанно и, скажем прямо, некультурно хрюкнула.
— Амиральда Даллир, — протянула мне холеную руку девушка. — Единственная дочь графа Даллира.
— Элисса Суарес, младшая дочь барона Суареса, — изо всех сил стараясь не расхохотаться в голос, ответила я на рукопожатие.
У меня тоже ухоженная кожа и безупречные холеные руки, так что нечего свои лапки совать. У других не хуже.
Нет, я честно старалась вести себя пристойно. Марко обо мне и так не самого лучшего мнения. Если же я начну хохотать ни с того ни с сего, меня сочтут совершенной идиоткой. Но боги! Амиральда…
Я уставилась на ее грудь, выставленную на обозрение в глубоком вырезе. Интересно, а она умеет?..
— Что-то не так, Элисса? — нервно дернула плечом брюнетка и подняла руку к декольте, чтобы поправить. Но тут же опомнилась и бросила быстрый взгляд на заинтригованного моим очередным нестандартным поведением парня.
— Амиральда, а ты умеешь колдыхать? — не выдержала я.
Нет, честно. Если я не увижу это пресловутое колдыхание своими глазами, то умру от любопытства. А тут стоит самая что ни на есть живая Амиральда с пышным бюстом. Наверняка она должна уметь.
— Что, прости? — вместо нее уточнил Марко. — Элисса, ты о чем?
А вот наследница графа Даллира явно поняла, о чем я, судя по тому, как мгновенно залилась краской. Она смущенно кашлянула, снова стрельнула глазками на Блондинчика. Моему присутствию рады не были, это я видела и понимала. Но я же не успокоюсь, пока не узнаю, как выглядит всколдыхнувшаяся грудь.
— Амиральда, так что? — снова привлекла я к себе внимание. — У тебя получилось? Смогла всколдыхнуть?
— Да! — несколько нервно ответила она мне и попыталась взять Марко под локоть, чтобы увести.
Ну уж нет! Я так просто своих жертв никогда не отпускаю.
— Покажи! — подскочила я к ней с горящими глазами. — Мы с сестрой тренировались, но не уверены, так ли вышло, как нужно. Ну, Амиральда! Не томи!
— Не думаю, что стоит… — попыталась она отказаться, взглядом указав на парня и выпустив его руку.
