«Имя Яфет принято современным языкознанием для условного обозначения группы языков (“яфетической”), весьма сложных по типу и отличных по стадии развития от языков так называемых семитов и индо-европейцев (см. Яфетические языки)» {327} .
Ко времени Марра научное языкознание насчитывало по крайней мере уже лет сто – сто пятьдесят. Для того чтобы получить хотя бы самое общее представление об истории лингвистики, «великий корифей науки» прочитал в БСЭ и статью «Языковедение» (подчеркнул название), в которой кратко, как и положено в энциклопедии, излагалась история дисциплины. Автором статьи была Р. Шор – знаток зарубежной лингвистики, автор учебников и, конечно же, представительница школы Марра. Сталин статью прочитал всю, но пометы сделал ближе к концу.
Из энциклопедии Сталин узнал о попытке приложить эволюционную теорию Дарвина к эволюции языков, которую под именем компаративистики осуществил в середине XIX века А. Шлейхер. Затем он прочитал о знаменитой классификации языков Шлейхера и о его взглядах на язык и языковые семьи как на уникальное творение природы. В этой же статье рассказывалось и о младограмматиках, они также пытались отыскать естественные законы развития языков и звуковой речи, то есть законы фонетики. Младограмматики, будучи гегельянцами, утверждал автор, считали, что «дух нации» выявляется в ее языке и что язык есть продукт саморазвития «духа нации». Как и Шлейхер, они же одними из первых приступили к реконструкции истории праязыка. Автор статьи в энциклопедии не упустил случая поиронизировать над реконструкторскими увлечениями Шлейхера:
«Шлейхер был так уверен в реальности своих реконструкций, что написал даже басню на “индоевропейском праязыке”» {328} , – утверждала Р. Шор. Сталин на полях слева не только отчеркнул это замечание, но и приписал « ха-ха!» . Мы же отметим, что за этими как будто наивными попытками реконструировать гипотетический праязык стоит нечто большее, чем литературный курьез {329} .
В той же статье автор упомянул известных философов, основоположников компаративистики: В. Гумбольдта, Фр. Шлегеля, Г. Штейнталя, заложивших фундамент научного языкознания. Процитировал выдающегося лингвиста XIX века Якова Гримма: «Наш язык есть также наша история». А историю невозможно понять без сравнения и сопоставления различных культур, народов, цивилизаций. Мы также должны учесть и то, что метод лингвистической компаративистики – это всего лишь метод сравнения, сопоставления одного языка с другим и выявления у них общего и отличного. Если отвлечься от конкретного «материала», то сразу же становиться понятно – все люди, включая детей, вооружены от рождения этим «методом». Сталин взял себе на заметку основные идеи компаративистики, казавшиеся такими очевидными с точки зрения здравого смысла. А логическую простоту, ясность и лежащую на поверхности очевидность, как я уже отмечал, он ценил.
«Действительно, сравнительный метод (компаративистика. – Б.И. ) в языкознании, – писала Шор, – исходил из двух основных допущений: из предположения о 1) замкнутом и изолированном развитии нескольких происшедших из одного общего праязыка языков и из предположения об 2) единообразных, не допускающих исключения законах, определяющих это различие» {330} . Сталин для лучшего уяснения интуитивно сформулированных постулатов лингвистической компаративистики подчеркнул их карандашом и поставил нумерацию. Шор же перечислила эти «постулаты» с целью развернуть критику в духе своего учителя, то есть Марра. Но Сталин здесь явно игнорирует критику и использует статью для того, чтобы ухватить суть сравнительно-исторического метода в языкознании.
Видимо, еще от Чикобавы Сталин узнал о существовании неких «фонетических законов», являющихся основанием для претензий компаративистов на объективность и бесспорную научность и доказательность. В середине XIX века эти законы пытались сформулировать младограмматики, чьи идеи были особенно близки Чикобаве и некоторым отечественным компаративистам. Шор, излагая историю вопроса, негативно трактует понятие фонетического закона, а Сталин, напротив, берет себе все это на заметку, отчеркивая на полях основные положения явно для того, чтобы уяснить их и использовать в положительном смысле.
«Младограмматики первоначально пытались сохранить это понятие “физиологического звукового закона”, – писала Шор. – Однако очень скоро это понятие физиологически ненарушимого фонетич. закона уступает место понятию закона “исторического ”» {331} . Последнее предложение Сталин отчеркнул на полях. Затем она цитирует одного из представителей младограмматиков Дельбрюка, который как раз и пытался перетолковать фонетический закон из естественно-научного в закон исторический: « Звуковой закон не может говорить нам о том, что должно получаться из того или другого звука всюду при всяких условиях, но он констатирует лишь данный факт, именно, что в известном языке в известную эпоху его существования произошло последовательное изменение данного звука или звукового комплекса в определенном направлении, раз были налицо все другие все нужные для этого условия в каждом отдельном случае» {332} .
И этот тезис Сталин отчеркнул еще и на полях слева. А на нижнем поле листа в качестве комментария приписал: « Ограниченность временем и территорией ». Шор обращает внимание читателя на то, как к концу XIX века компаративистика эволюционировала от поисков естественно-научных оснований и законов к пониманию значительной «условности» и «ограниченности» своих методических приемов. И вновь цитата из работы Дельбрюка:
«“Фонетические законы – это условные формулы для выражения существующих фонетических соответствий между отдельными языками или отдельными исторически засвидетельствованными моментами существования одного и и того же языка”. Так разрушается основное и важнейшее положение, выдвинутое младограмматическим течением – положение о нерушимости и безысключительности фонетических законов» {333} .
Автор разворачивал всю эту критику компаративистики для того, чтобы убедительнее изложить яфетическую теорию, но Сталин, скорее всего, лишь бегло просмотрел итоговую часть статьи и не оставил на ней никаких помет.
Таким же «экономным» способом Сталин «освоил» наконец и яфетическую теорию, для чего обратился к одноименной статье самого верного ученика Марра И.И. Мещанинова в упомянутом томе БСЭ, написанной хотя и тяжеловесным, но понятным языком. Скорее всего, Мещанинов литературно переработал исходный материал, первоначально составленный самим Марром. Характер комментариев и многочисленность помет на страницах этой статьи, хорошо показывает, как вождь «вгрызался» в яфетидологию. Поскольку статья так сильно исчеркана Сталиным, то во избежание сплошного цитирования и неизбежных повторений отмечу только самые главные моменты и комментарии к ним Сталина. Автор дал краткую справку об истории развития яфетической теории, о значении для ее становления обращение Марра к письменным и бесписьменным языкам Кавказа. Остановился на разработанной Марром специальной системе записи звуков речи бесписьменных народов. Сталин по ходу изложения отмечал перьевой ручкой в тексте и на полях все эти моменты, а когда дошел до места, где даются объяснения того, каким образом Марр передает каждый звук речи, то есть фонему, в письменной форме, то есть в виде графемы, Сталин на полях тут же воспроизводит эти термины, подобно тому как прилежный ученик, силясь запомнить сложный материал, повторяет за учителем, шевеля губами: « фонема, графема » {334} . Рассказав о том, что собой представляет аналитический (яфетический) алфавит, о его преимуществах и недостатках (и это Сталин отметил на полях справа черточками и галочками), Мещанинов перешел к анализу состава яфетических языков, их классификации, поведал о любимой идее Марра – о «трансформации населения на месте». Описание процессов «трансформации» этноса «на месте» особенно заинтересовало вождя, так как именно здесь Марр указывал на связь развития языка с «общественной перестройкой» и «хозяйственной деятельностью». Все эти положения Сталин буквально запечатлевал в своем сознании предложение за предложением, исчеркав текст, выделяя на полях абзацы с законченными мыслями, дополнительно отмечая галочками наиболее важные места. Точно так же он проштудировал раздел «Учение о стадиях и палеонтологический метод». Чтобы не повторятся, отмечу только то, что Сталин отчеркнул на полях и прокомментировал:
