Тот невероятно раздулся, словно бы в него всунули четыре буханки хлеба. Выскочив на улицу, он подбежал к первому попавшемуся таксофону и принялся вызванивать Чекана. Тот трубку не брал.
"Будь ты неладен, скотина! Такую дрянь спорол! Хотя это, может быть, и не он, ему-то какой смысл? — полностью в растерянных чувствах, ожидая всего самого неприятного, Прошкин подбежал к газетному киоску, купил всю свежую прессу.
С пачкой газет под мышкой он прыгнул в машину и, хотя чувствовал, что лучше сейчас не ехать, что лучше посидеть, успокоиться, прийти в себя, все-таки погнал. Во дворе дома остановился и стал просматривать одну газету за другой. Он даже не смотрел заголовки, его интересовали только фотографии. К его радости, в газетах пока еще ничего не было.
«Вот именно, пока», — подумал Юрий Михайлович, быстро поднимаясь домой.
Жена удивленно открыла глаза, увидев вернувшегося мужа.
— Что случилось, забыл чего?
— Ничего не забыл, — буркнул Юрий Михайлович, прямо в одежде закрылся в кабинете.
— Ты сейчас уходишь?
— Меня не беспокоить!
Он схватил телефон, плюхнулся в вертящееся кресло, принялся набирать один номер за другим, пока наконец не дозвонился в кафе и дежуривший там бандит не ответил Юрию Михайловичу:
— Да.
— Это говорит Прошкин.
— Прошкин?
— Да, Прошкин, прокурор, мать твою. Мне нужен Чекан, срочно, из-под земли достань!
— Так позвоните ему, — равнодушно ответил мужчина, выключая телефон.
— Будь вы все неладны! Позвонил бы, если бы знал, где он и почему не берет телефон.
Уже ни на что не рассчитывая, Прошкин набрал номер сотового телефона Чекана. На этот раз Чекан ответил ему сам.
— Ну, — сказал он как-то невнятно и рассерженно, словно что-то дожевывая, — Это Прошкин.
— А, Прошкин, давно тебя не слышал, прокурор ты наш хренов.
— Чекан, слушай, дело есть.
— Так говори.
— Надо встретиться, не по телефону.
— Тогда приезжай, если что-то важное. Если какая-то херня, то поверь, Прошкин, я очень занят.
— Нет, Чекан, не херня и тебя, кстати, тоже касается.
— Меня? — в голосе Чекана слышалось явное недоверие.
«Почему это Прошкин звонит мне, ведь все свои вопросы я решаю через адвоката. Что-то у них случилось, может, у них какая-то размолвка? Небось с деньгами не разобрались!»
Но, как было известно Чекану, последний процесс был оговорен, и все случилось именно так, как договорились между собой прокурор и адвокат.
— Ладно, через час, если хочешь, подъезжай ко мне домой.
— Ты будешь один?
— Не имеет значения, — сказал Чекан, отключая телефон.
Прошкин выскочил, оставив портфель под своим письменным столом, заперев кабинет на ключ. Он так и не удосужился ничего объяснить жене, хотя та дважды вопросительно посмотрела на мужа.
— Скоро будешь?
— Не знаю.
— Не знаешь так не знаешь, — в сердцах выругалась женщина, — никогда ничего толком от тебя не добьешься, как пленный немец.
Прошкин примчался намного раньше назначенного времени, вбежал наверх, позвонил в дверь. Открыл хозяин. Чекан встретил его в дорогом костюме, в свитере под горло. За столом сидел Михара.
— О, Прошкин! — Михара осклабился, но из-за стола не встал.
Прошкин сам подошел, подал руку. Михара вяло пожал холеные пальцы прокурора.
— Ну, что привело, какие проблемы? Не часто ты ко мне обращаешься, — сказал Чекан, немного презрительно и с нелюбовью глядя на прокурора.
— Слушай, Чекан, помнишь, ты меня приглашал как-то в баню?
— Тебя? Я вообще баню люблю, много кого туда приглашаю, может, и тебя когда-то приглашал.
— Вспомни, вспомни, Чекан, — Прошкин назвал число и день. — Это было в начале года.
— Ну, что-то припоминаю…
Чекан с Михарой переглянулись, Михара взял бутылку водки, подвинул к себе чистый хрустальный стакан, налил до половины.
— Ну что, прокурор, со свиданьицем. Выпей.
— Не буду, в горло не полезет.
— А ты выпей, надо себя заставить. Оно сразу как-то яснее все станет.
— Яснее некуда. Ты на хрена меня подставил, что я тебе плохого сделал?
— О чем ты, Прошкин? — сказал Чекан, вопросительно глядя на прокурора.
— Ты зачем в бане снимал?
— А, ты про это, — тут же Чекан насторожился.
Кассета, на которой был снят он, прокурор и еще кое-кто из влиятельных людей, существовала, как думал Чекан, только в одном экземпляре. Оригинал на маленькой кассете, стоявшей в камере, стерли сразу же после перегонки, в этом Чекан был уверен.
Он поморщился, словно от зубной боли, подошел к видеомагнитофону, нажал кнопку возврата. Из видеомагнитофона ничего не вылезло. Тогда он приоткрыл крышечку, заглянул вовнутрь. Кассеты внутри не оказалось, а он прекрасно помнил, что она оставалась в видеомагнитофоне.
Чекан опустился на колени, вытащил коробку с записями, принялся их перебирать. Искомой кассеты не оказалось. Он посмотрел на Михару, словно бы тот мог ответить, куда подевалась видеозапись. Михара покачал головой, но уже сообразил, что кассету кто-то вынес прямо из квартиры.
— Да еще с неделю назад, за пару дней до твоего приезда, — тихо прошептал Чекан, обращаясь к Михаре, — она была у меня, я ее смотрел. Ты не пользовался магнитофоном?
— Нет, — сказал Михара.
— Подожди, подожди… — Чекан вновь принялся копаться в кассетах.
— Что, нету? — закричал Прошкин. — Так я, если тебе интересно, Чекан, скажу, где она.
— И скажи, — спокойно произнес Чекан.
— Она у прокурора столицы в кабинете, в сейфе.
Ты понял, Чекан, где кассета? Он мне ее два часа назад показал.
— Ну и как, понравилось? — ухмыльнулся Чекан, понимая, что ничего страшного не произошло, во всяком случае, для него лично.
«Прокурора Прошкина отстранили от работы? Так это его проблемы. Денег у этого козла хватит, чтобы жить безбедно».
Но то, что кассету выкрали из его же квартиры, это для Чекана было крайне неожиданным сюрпризом. И обсуждать это при Прошкине Чекан не хотел.
— Я разберусь, — спокойно сказал он.
— Уж разберись.
— А ты что, прокурор, может, подумал, это я ее дал твоему начальству? Смотри у меня, я такими делами не занимаюсь.
